Робин Маккинли - Солнечный свет

– В таком случае я надеюсь, что ты подробно все конспектируешь, чтобы твоим ученикам потом было легче!

– Вас трудно переспорить! – сказала я.

Она наклонилась вперед и легонько коснулась цепочки на моей шее.

– В этой вещи заключена большая сила. У тебя есть и другие, но эта новая. Вокруг нее ореол тьмы, но эта тьма – чистая. Как черная бархатная подушечка, на которой лежит драгоценный камень. Это подарок от твоего друга?

Я кивнула, пытаясь спокойно принимать ее прозорливость.

– Мой учитель ею бы очень заинтересовался, но он живет на другом конце страны.

– Ваш учитель? – воскликнула я, потеряв всякую учтивость. – Но вы ведь такая…

– Старая, – спокойно закончила она мою фразу. – Да. И даже более старая, чем ты, вероятно, думаешь. Это один из эффектов магоделия, разве ты этого не знала?

– Я считала это просто сказкой. Как волшебную палочку или лампу Аладдина.

– Это не очень надежное средство, и если говорить об обычных изготовителях амулетов или заклинаний, то эффект весьма незначителен. Но для тех из нас, кто глубоко погрузился в воды магического источника, он куда сильнее. Этот эффект не выбирают, знаешь ли. Или, можно сказать, он сам выбирает тебя.

– Я всегда считала, что моя бабушка очень молодо выглядит, – медленно сказала я. – С тех пор, как мне исполнилось десять, я ее не видела. Когда я стала старше, то решила, что это потому, что она не была седой – вот и не выглядела как старушка.

– Я не знала твою бабушку, но знала других Блейзов, из старшего поколения. Могу предположить, что она была куда старше, чем ты можешь себе представить.

– Была, – сказала я. – Но это не помогло ей пережить Войну Вуду, как и моему отцу.

– Мне очень жаль.

– Я не могу с уверенностью сказать, что они погибли. Но я никогда не поверю, что бабушка жива и не прислала мне ни единой весточки… – мой голос дрожал. – Я… Я всю жизнь провела с мамой и ее родственниками, даже когда с нами еще жил отец, это было так. Кроме последних четырех месяцев. Уже почти пять. Для меня это тяжело.

Она задумчиво посмотрела на меня:

– Подумай о том, что, может быть, ты должна была достичь определенного возраста, прежде чем твой дар раскроется.

– Но должен же быть более легкий путь?

Она снова засмеялась.

– Всегда кажется, что должен быть более легкий путь. Я тоже попыталась улыбнуться.

– Мои двоюродные сестры и братья, дети маминых сестер – в моем возрасте у них уже были свои семьи. Те, что младше, занимаются спортом или коллекционируют марки, или кукольную мебель. Двое учатся в колледже, Анни хочет быть морским биологом, а Вильям – учителем младшей школы. Мир Других для них словно не существует. Даже Чарли говорит, что он почти забыл, кем был мой отец, хотя если кто-то и должен это хорошо помнить, то это он.

На минуту я замолчала.

– Я даже не знаю, как мои родители познакомились. А ведь это странно, разве нет? То, что мисс Совершенно Нормальная полюбила мистера Загадочность. Знаю только, что до замужества мама работала в цветочном магазине. Что случилось с системой безопасности? Если у меня должен был открыться дар, то почему у меня не было учителя? Почему бабушка не оставила параграфа в завещании о том, чтобы кто-то опекал меня? Она только научила меня превращать вещи. Значит, знала, что я что-то унаследовала!

Несколько минут Иоланда молчала, а я пыталась справиться с чувством вины за свои ненужные откровения.

– Я не верю в судьбу, – сказала она наконец, – но я верю в… исключения. Я считаю, что все, за счет чего существует наш мир – это результат совпадений, счастливых или иных. Возможно, твоя бабушка предположила, что ты можешь быть исключением. Возможно, она завещала, наоборот, оставить тебя в покое во что бы то ни стало. Представь, что ты занимаешься с учителем, и он заявляет, что перемещаться в не-пространстве невозможно?

В этот вечер я не смогла читать – книги про Других навевали тоску, а прочее чтиво было настолько оторвано от жизни, что казалось глупым. Даже «Дитя призраков», любимое вот уже десять лет утешение, не смогло меня увлечь. Конечно, с моим необычным зрением чтение становилось проблемой, но все-таки иметь дело с четким черным шрифтом на белом фоне было проще, чем со всем остальным. Я старалась изо всех сил ровно держать книгу и не двигать головой – в противном случае текст тут же разбегался в разные стороны. Это было похоже на зазывающие надписи на обложках книг, типа «Эта история настолько правдоподобна, что герои готовы сойти со страниц!». Не знаю, как герои, но буквы сходили со страниц элементарно. Особенно это сбивает с толку, когда читаешь журнал «Пекарь». Беря в руки этот ежемесячник, я каждый раз чувствовала гордость за свою профессию, к тому же там было над чем посмеяться. Мама каждый год продлевала мою подписку в качестве подарка. Сюрприз.

На полчаса я закрылась с ноутбуком в туалете.

Мне потребовалось собрать все мое мужество, чтобы нажать кнопку подключения к сети, но ничего необычного не произошло. Фух. Наверное, глобонет как компьютерная сеть сама по себе не так уж и опасна. Я знала, что официальная точка зрения состоит в том, что эта сеть – целиком и полностью изобретение людей, но разве человеческая официальная точка зрения может быть иной? Если допустить, что в сети много вампирских разработок, то объясняются сразу две вещи: первое – откуда у вампиров столько денег, второе – почему любая власть на этой планете, неважно, будь то правительство, экологическая, социальная служба или бизнес, так фанатично ненавидит кровопийц. Однако, поскольку мой ноутбук до сих пор не взорвался, а из экрана не выскочила и не набросилась на меня какая-нибудь ужасная тварь, можно было сделать вывод, что в глобонете все же достаточно и человеческого, чтобы поддерживалось определенное равновесие.

Я просматривала свою почту, чтобы убедиться, не пропустила ли я каких-то важных сообщений. Обычный глобонетовский спам. «Космическая экскурсия всего за сто тысяч мигов». «Пластическая хирургия: мы гарантируем, что сделаем вас такой же красивой, как Нефертити, а если нет – вернем вам деньги». А лицо тоже вернете? Не думаю. «Обучайтесь заклинаниям на дому в свободное время – начните зарабатывать миллион и живите вечно». Мне всегда казалось, что жить вечно – это столь же реально, как и зарабатывать миллионы. Не знаю, сколько лет Иоланде, и сколько – ее учителю. Лет четыреста, наверное.

Я ответила на несколько писем. В последние пять месяцев я стала реже заходить в зоны сети, посвященные Другим. А ведь я могла дать ответы на многие обсуждаемые там вопросы. Удавалось ли когда-либо человеку, побывавшему в плену вампиров, спастись? Случалось ли когда-либо вампиру и человеку вести беседу на равных? Была ли вообще хоть одна беседа между человеком и вампиром, после которой вампир бы уходил, оставляя человека целым и невредимым? В процессе поиска возникал еще один, не менее важный вопрос: было ли хоть одно интервью с вампиром неподдельным? Мне не хотелось проверять. Хотелось и дальше притворяться, что Корица (мое сетевое прозвище вот уже семь лет) – обыкновенная женщина, в жизни которой не происходит ничего необычного.