Филип Жисе - Искусство

Старик закончил тираду, развернулся и направился прочь от столика к гардеробу.

– Подождите! – остановил его окрик Эрика.

Старик обернулся. Эрик махнул ему рукой, приглашая вернуться за стол.

– Хорошо. Я готов попробовать ваше Искусство, – сказал юноша, когда старик опустился на стул. – Лишний способ охмурить женщину мне не помешает.

Старик улыбнулся.

«Ты даже не представляешь, мой друг, чем это может для тебя обернуться, – подумал. – Даже не представляешь. Женщина станет твоим пленником, но и ты станешь заложником ее внутреннего мира. Но, тем не менее, в выигрыше окажитесь вы оба».

– Но это точно не потребует от меня никаких денежных вложений? – услышал старик голос Эрика.

– Никаких. Об этом вам не стоит беспокоиться. Любые материальные траты – моя забота.

– Если так, тогда по рукам, – Эрик улыбнулся и протянут старику руку.

– По рукам, – старик улыбнулся в ответ и пожал руку Эрика.

Йорис посмотрел на часы. Маленькая стрелка замерла на десятке, большая начала новый круг по циферблату. Старик вздохнул и прикрыл часы рукавом пальто. Вчера они с Эриком договорились встретиться на Принсенграхт [3], ровно в десять утра, но, как оказалось, пунктуальность не входила в арсенал добродетелей Эрика.

– Нужно было хотя бы номер его мобильного телефона записать, – пробормотал старик, разглядывая тихую, чуть рябевшую от налетавшего ветра поверхность канала перед собой.

Рука Йориса соскользнула с металлического ограждения, скользнула под пальто и достала из кармана мобильник. Но старик даже не обратил на него свой взгляд, сунул назад в карман и вновь ухватился за ограждение. Справа послышались голоса. Йорис повернул голову и увидел двух велосипедистов. Те спешились с велосипедов, прислонили их к ограждению неподалеку и поспешили через дорогу к четырехэтажному зданию, на первом этаже которого размещался кофе-шоп.

Издавая тихое кряхтение, по каналу прополз катер. Старик проводил его взглядом, отвернулся и бросил взгляд на небо. Заметил серое одеяло, укрывшее небо, поежился, точно от налетевшего холодного ветра. Рука метнулась к вороту пальто, чтобы поднять воротник. В вышине зарокотало.

Йорис посмотрел по сторонам.

– И где же тебя носит, Эрик? – взгляд устремился к часам на руке. – Пятнадцать минут одиннадцатого… Подожду еще немного. Может, объявится.

Йорис заметил лавочки через дорогу, прямо у входа в кафе-шоп, в котором некоторое время назад скрылись велосипедисты. Старик бросил взгляд влево, вправо – нет ли машин, затем сунул руки в карманы пальто и направился через дорогу. Опустился на одну из лавчонок, вытянул ноги и побежал взглядом по серому небу. Уха достиг звук мотора, но Йорис, задумавшись, не обратил на него внимания. Только когда звук послышался совсем рядом, он отвлекся от созерцания собственных мыслей, опустил голову и увидел, как рядом остановился мотоцикл. Мотоциклист, одетый в кожаную куртку, джинсы и кроссовки, поднес руки к голове, ухватился за мотоциклетный шлем и потянул вверх.

– Эрик! – воскликнул Йорис, увидев знакомое лицо.

– Йорис, – Эрик повесил шлем на руль, спешился с мотоцикла и опустился рядом со стариком на лавочку, зевнул. – Доброе утро. Давно ждете?.. Я тут, немного не выспался. Вчера после нашей встречи поехал к друзьям. Домой вернулся поздно… Кстати, я тут подумал немного о вашем Искусстве. Я думаю, это не для меня. Никак не могу понять, зачем мне это. С женщинами проблем у меня и так никаких нет. Вы говорили о каком-то внутреннем мире. Знаете, никогда не любил философию, копание в недрах себя и тем более в недрах другого. Это навевает скуку, а скучать я ненавижу. В общем, я тут решил – ничего у меня не получится с вашим Искусством.

– Ты готов отказаться от Искусства, даже не узнав, что это? – Йорис оперся спиной о стену здания кафе и повернул голову к собеседнику.

– Конечно, – Эрик пожал плечами. – Мне достаточно того, что вы мне о нем рассказали. Мне уже тошно становится от одной мысли о внутреннем мире. Я же говорил, не люблю философию.

Йорис улыбнулся и побежал взглядом по окрестностям: канал по левую сторону с многочисленными лодками, посаженными на цепи, точно собаки; деревья по берегам канала; люди, спешившие по своим делам по ту сторону канала, кто на велосипеде, кто на машине, а кто и пешком. На миг из-за туч выглянуло солнце, выглянуло и тут же спряталось, будто напуганное живостью поднебесного мира.

Йорис вытащил руки из карманов пальто, устроился удобнее на лавочке. Взглянул на Эрика. Неужели он в нем ошибся? Разве умения чувствовать достаточно для того, чтобы постичь Искусство? Разве желание его постичь не менее важно? По всей видимости, у Эрика такого желания не было. Но, быть может, он просто испугался привнести в свою жизнь что-то новое и все эти разговоры о нелюбви к философии не более чем желание избежать нового?

Внимание Йориса привлек красный «опель», выскочивший из-за поворота. Машина приблизилась, свернула на улицу, где находился кафе-шоп, рядом с которым сидели Йорис с Эриком, и остановилась напротив, у входа в здание банка. За рулем машины Йорис заметил девушку, симпатичную, длинноволосую, с правильным овалом лица. Миг спустя девушка выбралась из авто, огляделась, достала из салона сумочку.

– Эрик, ты видишь ту девушку? – Йорис кивнул в сторону «опеля». – Она тебе нравится?

Эрик отвлекся от созерцания собственных кроссовок и посмотрел в указанном направлении. Какое-то время рассматривал девушку. Не без интереса, как заметил старик.

– Она хорошенькая, – на губах Эрика появилась похотливая полуулыбка. – Мне нравится ее личико, фигурка. У нее классная попка. Посмотрите, какая упругая. Так и хочется… – Эрик умолк, уцепившись взглядом за ягодицы девушки. Та успела хлопнуть дверцей машины, и теперь направлялась к входной двери банка. Старик улыбнулся, рассматривая девушку со спины. Курточка, облегающие ягодицы джинсы, полуботиночки на невысоком каблуке. Старик понимал Эрика. Чувствовал, как внутри пробуждается что-то дикое, что-то, что появилось в этом мире задолго до его рождения, что-то, что заставляет одного бросаться в объятия другого, да с такой силой, словно в последний раз.

Йорис повел носом, точно принюхиваясь. Он любил это чувство. Несведущий назвал бы его обычной животной похотью. Он же называл его страстью, ибо знал, что в основе похоти лежат инстинкты, а в основе страсти – чувства. Рука дернулась в сторону девушки. На краткий миг старику захотелось почувствовать внутренний мир этой симпатичной незнакомки, но тут же усмирил желание – он уже не в том возрасте, чтобы наслаждаться внутренним миром женщины, да и память о несравненной Мерел ван дер Хост была свежа, память о том удивительном внутреннем мире, который она открыла ему, тем самым навсегда сделав его своим заложником.