Лорен Кейт - Вознесение

Но терраса в форме полумесяца была пуста.

Только короткие каменные перила и одноэтажный спуск до зеленых вод канала, и маленький стеклянный столик со складным стулом и красной накидкой около него. Утро было прекрасно. Воздух ощущался темным, но свежим. Речные узкие блестящие черные гондолы скользили мимо друг друга так же изящно, как лебеди. Пара пестрых дроздов щебетала на бельевой веревке, а этажом ниже с другой стороны канала теснились пастельные квартиры. Это было очаровательно, конечно, Венеция - мечта большинства людей, но Люси была здесь не как турист. Она и Даниэль были здесь, чтобы спасти свою историю и мир.

И часы тикали. И Даниэль ушел.

Тогда она заметила второй белый конверт на балконном столике, прислоненный к крошечной белой чашке и маленький бумажный пакет. Она снова открыла конверт и снова нашла только три слова:

Пожалуйста, подожди здесь.

- Раздражающий, но романтичный, - сказала она громко. Она села на складной стул и посмотрела в бумажный пакет. Небольшое количество крошечных пончиков с джемом, корицей и сахаром источало опьяняющий аромат.

Пакет в ее руках был теплым, запачканный небольшим количеством масла, просочившимся через него. Люси взяла один из них в рот и сделала глоток из крошечной белой чашки, в которой было самое богатое, самое восхитительное кофе эспрессо, которое когда-либо пробовала Люси.

- Наслаждаешься бамболино? - крикнул Даниэль снизу.

Люси вскочила на ноги и перегнулась через перила, чтобы найти его, стоящего в гондоле с нарисованными изображениями ангелов.

На нем была плоская соломенная шляпа, перевязанная массивной красной лентой; он использовал широкое деревянное весло, чтобы медленно вести лодку к ней.

Ее сердце учащенно забилось, так же как и каждый раз, когда она впервые видела Даниэля в другой жизни. Он был здесь. Он был ее.

Это происходит сейчас.

- Опусти их в экспрессо, потом расскажешь каково быть в раю, - сказал Даниэль, улыбаясь ей с гондолы.

- Как я спущусь к тебе? - спросила она.

Он указал на самую узкую винтовую лестницу, которую когда-либо видела Люси, чуть вправо от перил. Она захватила кофе и мешок пончиков, засунула стебель пиона за ухо и начала спускаться.

Она чувствовала взгляд Даниэля на себе, когда она обошла перила и спускалась вниз по лестнице. Каждый раз, когда она делала полный оборот на лестнице, она ловила дразнящую вспышку его фиолетовых глаз. К тому времени, как она добралась до конца, он протянул свою руку, чтобы помочь ей забраться в лодку.

Это было электричество, по которому она тосковала с момента пробуждения. Искра, которая проходила между ними каждый раз, когда они соприкасались. Даниэль обернул руки вокруг ее талии и прижал ее так, чтобы между их телами не оставалось пространства. Он поцеловал ее долго и глубоко, пока она не почувствовала головокружение.

- Теперь это способ начать утро. - Пальцы Даниэля прошлись по лепесткам пиона позади ее уха.

Внезапно она ощутила небольшой вес на своей шее, и когда она дотянулась, ее руки нащупали цепочку, по которой ее пальцы спустились вниз до серебренного медальона. Она оттянула его и посмотрела на красную розу, выгравированную на его лицевой стороне.

Ее медальон! Тот самый, который Даниэль дал ей в ее последнюю ночь в Мече и Кресте. Она прикрепила его к обложке Книги наблюдателей в то короткое время, когда была в домике, но воспоминания ее были расплывчатыми. Потом она помнила только мистера Коула, который торопился отправить ее в Калифорнию из аэропорта. Она не вспоминала о медальоне и книге, пока не прибыла в Береговую Линию, но она была уверена, что потеряла их.

Даниэль, должно быть, обернул его вокруг ее шеи пока она спала. Ее глаза заслезились снова, и на этот раз от счастья.

- Где ты...

- Открой его. - улыбнулся Даниэль.

Последний раз, когда у нее был этот медальон, их совместная фотография озадачила ее. Даниэль сказал, что расскажет, когда была сделана фотография при их следующей встрече. Она была сделана во время их следующей встречи. Которая не произошла. То упущеное время в Калифорнии было тревожным и коротким, наполненное глупыми упреками, которые она уже сейчас не могла себе представить с Даниэлем.

Люси была рада ждать, потому что когда она открыла медальон на сей раз и увидела крошечную фотографию позади стеклянной пластины — Даниэля в галстуке-бабочке и Люси с причесанными короткими волосами — она немедленно узнала, что это было.

- Люсия, - прошептала она. Это была молодая медсестра, с которой столкнулась Люси, когда ступила через Предвестник в Первую мировую войну в Милане.

Девочка была намного моложе, когда Люси встретила ее, милая и немного нахальная, но именно поэтому настоящая Люси сразу же восхитилась ею.

Теперь она улыбалась, вспоминая, как Люсия с удивлением смотрела на ее модную стрижку и шутила, что все солдаты влюблены в Люси. И понимала, что если бы она осталась в итальянском госпитале подольше, и если бы обстоятельства были иными... совсем другими, они могли бы стать хорошими подругами.

Она посмотрела на Даниэля, сияя, но это ее выражение быстро погасло. Он уставился на нее, будто его ударили.

- Что-то не так? - Она опустила медальон и ступила к нему, оборачивая свои руки вокруг его шеи.

Он покачал головой, пораженный.

- Не могу привыкнуть к тому, что можно с тобой поделиться этим. Выражение твоего лица, когда ты узнала этот снимок. Это самая прекрасная вещь, которую я когда-либо видел.

Люси покраснела и улыбнулась, она не могла ничего произнести, и ей хотелось плакать одновременно. Она его понимала.

- Мне жаль, что я оставил тебя одну, - сказал он. - Я должен был пойти и проверить кое-что в одной из книг Мэзотты в Болонье. Я полагал, что тебе нужно столько отдыха, сколько ты сможешь получить, и спящей ты выглядела такой красивой, что я просто не мог разбудить тебя.

- Ты нашел то, что искал? - спросила Люси.

- Возможно. Мэзотта подсказал мне одну площадь в городе. Он в основном историк искусств, но знает свою область лучше любого смертного, которого я когда-либо встречал.

Люси присела на красную бархатную скамейку гондолы, похожую на кресло для двоих с обитой черной кожей подушкой и высокой, фигурной спинкой.

Даниэль погрузил весло в воду, и лодка скользнула вперед. Вода была пастельного ярко-зеленого цвета, и пока они скользили, Люси могла видеть целый город, отраженный в гладком колебании ее поверхности.

- Хорошие новости в том, - сказал Даниэль, смотря на нее из-под края своей шляпы, - что Мэзотта думает, что знает, где находится реликвия. Я держал его препирающимся до восхода солнца, но мы, наконец, нашли соответствие моего эскиза с интересной старой фотографией.