Александр Климай - Наташа

В один из таких дней позвонила Галина Александровна. Она сообщила, что Николай официально, приказом ректора, зачислен в колледж, в чем, в общем-то, никто из них не сомневался. Перед отъездом домой юноша просил Алексея написать ему о результате зачисления и о том, когда же ему, ставшему студентом, явиться в желанный колледж.

Доктор, получив эту информацию, задумался. Ему не хотелось отправлять слишком сухое послание, так как знал, что его непременно прочитает Наташа.

Поразмыслив, он решил отправить короткую телеграмму Николаю и написать письмо Наташе.

Его текст уложился на двух листах. В нем было обо всем понемногу — о погоде и работе, предстоящем отдыхе и о тоске по ней, о любви и готовности ждать. Было все, кроме жалоб на свою судьбу.

Это письмо долго лежало в кармане Алексея, но наконец он бросил послание в почтовый ящик, понимая, что слова его, обращенные к этой приворожившей его девушке, — словно глас вопиющего в пустыне.

Приезд друга внес приятное разнообразие в монотонную жизнь Алексея. Молчаливый по натуре, Александр всю дорогу от аэропорта до дома друга оживленно говорил, рассматривая новостройки и улицы знакомого города.

— Прекрасно, — говорил он, — но уж чересчур провинциально… Ты что же, решил тут до конца жить?

— Думаю, что так. Привык, наверное, никуда и не тянет. Вот недавно Иван Сметанин предлагал в Москву перебраться — подумал и отказался.

— Да ты что? Наверное, Галина не захотела, ведь у нее здесь родители?

Алексей грустно улыбнулся и отрицательно покачал головой.

— Нет, не в этом дело. Я ведь тебе год не писал… За это время много воды утекло.

Машина затормозила у подъезда, и друзья, оживленно переговариваясь, подняли поклажу гостя в квартиру. Умывшись и сняв с себя дорожную одежду, Александр с удовольствием развалился на диване.

— Ну, что примолк? — Алексей похлопал друга по плечу. — Вижу, устал… отдыхай, будь как дома, а я пока десертом займусь. У меня тут кое-что приготовлено для тебя. Я еще не забыл твое любимое блюдо. За время отсутствия жены, вышедшей замуж, я и блинчики научился печь… Не все так плохо, дружище!

— Так… значит, вы расстались… странно.

— Ты подожди соболезнования выражать. Сейчас посидим, выпьем, и все встанет на свои места. Ты лучше пойди, открой бар и достань бутылки. Я уж забыл, что ты предпочитаешь пить.

Скоро был накрыт стол, и друзья, устроившись в мягких креслах, подняли первый тост за встречу. Потом был второй — за крепкую мужскую дружбу, и третий…

Между рюмкой и отлично приготовленной закуской закадычные приятели делились самым сокровенным.

— Забавно получается, — задумчиво произнес Шура, — в наш цивилизованный век исполняется предсказание темной невежественной цыганки… Может быть, это простое совпадение?

— Нет, все слишком очевидно… Для простой болтовни это чересчур гениально.

— Но как ты можешь столько времени быть один?

— А кто тебе сказал, что я один?

Шурик удивленно посмотрел на друга:

— Не понимаю…

— Знаешь, ты будешь смеяться, но мне не обязательно быть вместе с ней физически…

— Алексей! Но ты же доктор и прекрасно знаешь, что физиологию человека не повернешь на свой лад… ее невозможно питать одними чувствами. К тому же — как ты говоришь, эта девушка не испытывает к тебе нежной страсти.

— Нет, пока нет.

— Что значит «пока нет»? Ты что, считаешь, что придет время, и она тебя полюбит?

— Надеюсь… Помнишь, на уроке латинского языка ты не мог вспомнить поговорку?

— «Пока живу — надеюсь»?

— Да. Вот и я мечтаю… к тому же гадалка назвала цифру «37» — а это значит, что впереди у меня целый год. Кто знает, что может случиться за это время?

— Я не узнаю тебя. Ведь раньше ты был очень конкретный человек и не признавал ничего… — гость сделал неопределенный жест в воздухе, -… иррационального.

Алексей вздохнул и протянул руку к очередной бутылке коньяка:

— Не возражаешь?

Они чокнулись и выпили, а затем долго молчали, сосредоточенно жуя. Наконец, Александр очнулся:

— Слушай, а ты отлично готовишь! Помню, во времена студенчества ты угощал меня всегда бессменной яичницей!

— Да, но зато какой?!

— Согласен, знатное блюдо было… но иногда надоедало.

— Ах ты! — шутя замахнулся Алексей. — Ты же ел да похваливал?!

— Что же мне оставалось делать? Не хвали я тебя, ты оставил бы меня без горячего.

— Ну что ж, тогда нужно помянуть это фирменное блюдо, — поднял рюмку Алексей, — что ни говори, а она спасала нас тогда от голода.

После очередной порции спиртного хозяин произнес:

— Теперь ты обо мне все знаешь.

— Да, сложная ситуация… Такое не часто услышишь. Знаешь, я бы хотел помочь тебе разобраться во всем этом.

— Спасибо, друг, но это только моя боль. Ты расскажи лучше о себе.

— О, нет ничего проще.

Шура встал и, чуть качнувшись, подошел к открытому чемодану. Достав одну из кассет, он произнес:

— Ну-ка, включай свою «Электронику». Ты не только услышишь, но и увидишь всю нашу жизнь…

На экране заискрилось лазурное море Болгарии. Здоровые загорелые детишки, смеясь, бегали по песчаному пляжу. Наигравшись, они потащили в воду шутливо упирающегося Александра и стройную невысокую женщину — его жену. Позже видеокамера запечатлела счастливое семейство на яхте в открытом море, а затем в уютном парке роскошного пансионата.

Когда лента закончилась, Алексей произнес:

— По-хорошему тебе завидую. Рад, что у тебя все так благополучно сложилось…

Спать они улеглись поздно и, конечно, проспали все запланированные утренние мероприятия. В оставшееся время они носились по городу, навещая общих знакомых, а вечером почтили своим присутствием театр оперы и балета…

Когда они, наконец, приехали в санаторий, Шура облегченно вздохнул:

— Вот теперь-то можно по-настоящему отдохнуть среди этих великолепных сосен.

Хозяин здравницы с радостью встретил дорогих гостей и не преминул показать им кое-какие нововведения в своем санатории, очень довольный тем, что они откровенно восхищались результатами его кипучей деятельности. Вечером Анатолий пригласил их на небольшой банкет к себе домой…

— Славный уголок, славный уголок, — повторял заморский гость, прогуливаясь по территории здравницы, — природа здесь совершенно естественна и не испорчена рукой человека, — и это — как бальзам на сердце. Там, возле Софии, где располагается наша клиника, тоже очень красиво, но там нет нашего, русского духа! Теперь я понимаю, Алексей, как трудно тебе было отсюда уходить. Сейчас-то не жалеешь?

— Скучаю, конечно, по всему этому, — собеседник сделал широкий жест, — но я — на своем месте.

Ужин следующего дня вновь был в дружной, гостеприимной семье хозяина санатория. Потом друзья медленно, стараясь не шуметь, кое-как поднялись на третий этаж. Александра одолевали слабость и сон, Алексей, же, наоборот, был бодр и разговорчив. Проникнув, наконец, в палату и добравшись до кровати, Шурик моментально захрапел. Алексей аккуратно стянул с него рубашку и брюки и бережно укрыл простыней. Затем разделся сам и улегся в постель. Глаза были закрыты, но сон не шел. В голове кружился рой мыслей. Он откинул простыню, сел на кровать и, взглянув в окно, увидел знакомые силуэты сосен.