Александр Климай - Наташа

Алексей и не заметил, как оказался перед дверью Нининой квартиры. Теперь инициативу взяла в руки дама.

— Зайдем ко мне? — не очень уверенно предложила она.

Только теперь доктор вернулся в мир реальности — отныне злой для него мир. Он хотел отказаться, но глаза женщины светились такой надеждой и нежностью, что он не смог этого сделать;

— Знаешь, — проговорил он, — сегодня был один из самых тяжелых дней в моей жизни. Мне хотелось побыстрее его закончить, забывшись в паутине сна. Но ты заставила меня пойти по другому пути — и я забываюсь наяву. Но не слишком ли поздно?…

— Нет!

— Ну, тогда не буду возражать.

Нина улыбнулась и широко распахнула перед Алексеем дверь.

Внутренний мир дома всегда несет на себе отпечаток души живущего в нем хозяина. И если это утверждение верно, то душа Нины была прекрасна и разнообразна. Это доктор почувствовал сразу, погрузившись в тихий уют ее жилища.

— Вот так я и живу, — почти с гордостью проговорила женщина, показывая гостю свои апартаменты. — Садись, Алеша, посмотри журналы — вот они, на столе, а я что-нибудь приготовлю.

Не успел он ничего ответить, как Нина исчезла в столовой. Доктор опустился в кресло и обвел взглядом гостиную: «Наверное, зря я нарушил ее покой», — мелькнула мысль.

— Алеша, ты будешь что-нибудь пить?

— А что может предложить очаровательная хозяйка?…

Ассортимент напитков оказался довольно разнообразным, но он выбрал сухое испанское вино.

«Наверное, на сегодня этого будет достаточно», — подумал он.

А Нина уже катила в гостиную легкий передвижной столик, заставленный обилием испускающих приятный аромат закусок.

Неведомо откуда у Алексея появился зверский аппетит, и он набросился на вкусно приготовленную еду. Он словно хотел уничтожить все продуктовые запасы радушной хозяйки, которых, впрочем, судя по тому, с каким удовольствием она подкладывала ему новые блюда, хватило бы надолго.

— Я закончу свою жизнь сегодня, здесь, погибнув от обжорства!

— Ешь на здоровье, — проговорила Нина. — Ты не представляешь, как приятно мне на тебя смотреть… С тех пор, как исчез мой «благоверный», мне не приходилось здесь никого кормить, а некоторым женщинам это так нужно…

Алексей внимательно посмотрел на собеседницу.

— Скажи, а… почему вы разошлись? Хотя, может быть, это чересчур личный вопрос, — добавил он, видя, что женщина замялась, — Извини, ты не обязана мне отвечать.

— Нет… почему же… Я поздно вышла замуж, и мне казалось, любовь наша была взаимна. Два года мы жили душа в душу. Знаешь, Алеша, по-моему, ему со мной было слишком хорошо… Потом он пытался вернуться и говорил, что забыл поговорку «от добра добра не ищут». Он захотел испытать чего-то большего, а оно оказалось обманом. Вот, собственно, и все.

— И ты не захотела его простить?

— Да, именно так.

— Не жалеешь?

— Нет, сейчас нет…

Наступившую паузу прервала хозяйка:

— Может быть, приготовить кофе?

— Спасибо, Нина, все было прекрасно, — Алексей поднялся. — Я помогу тебе убрать посуду, ведь столько тарелок…

Молодая женщина заметно растерялась:

— Ты что… собираешься уходить?

— Конечно, тебе же надо хоть немного отдохнуть перед службой.

Нина опустила голову и прислонилась к стене:

— Ты не беспокойся, Алеша, с посудой-то я и сама справлюсь…

Он взглянул на женщину, и что-то шевельнулось внутри. Ему захотелось взять ее на руки и закружить, как маленького ребенка…

«Сумасшедший день!» — мелькнула мысль.

Доктор с трудом подавил свое желание и, подойдя к Нине, поцеловал ее в щеку.

— Спасибо тебе, — шепнул он, — жаль, но мне пора.

Нина удержала его, положив руку па плечо. Глядя на него своими бездонными, потемневшими от переполнявших ее чувств глазами, она тихо произнесла:

— Алеша, милый, я понимаю, что сейчас не время, но я по-другому не умею. Прошу, останься со мной… навсегда! — видно было, что она сама испугалась своих слов и тут же поправилась: — Ну, хотя бы на сегодня… Ты мне очень нужен!

Ее губы дрожали, а в глазах отражалось глухое, безмерное одиночество. Алексей легко подхватил женщину и понес ее в спальню. Их губы соединились. Женский поцелуй был так свеж и нежен, что у мужчины закружилась голова. Он бережно опустил ее на нерасправленную кровать и, гладя ее густые волосы, тихо спросил:

— Нина… ты уверена, что мы сейчас не делаем ошибку?

— Я хочу принадлежать тебе, Алеша, и пускай это будет только на час. Я люблю тебя, ты ведь знаешь… и я счастлива.

Он посмотрел на нее долгим взглядом и начал целовать лицо, шею, затем их губы вновь встретились в страстном поцелуе. Наконец, получив возможность говорить, он с блаженством произнес:

— Знаешь, мне кажется, я схожу с ума, но мне невыразимо хорошо с тобой…

Она крепко прижалась к нему, смеясь от радости. Перед глазами все закружилось, и они растворились в бездонном море охватившего их желания…

Проснулся Алексей поздно утром. Протерев глаза, он убедился, что все случившееся ночью, — реальность. Он находился в чужой спальне и в чужой кровати. Приподнявшись, доктор заметил лежащую на тумбочке записку:

«Алеша, милый! Спасибо тебе за эту волшебную ночь! Я уехала на фирму, если сможешь, позвони. Я тебя безумно люблю.

Рядом стоял еще теплый завтрак.

«Ну что еще нужно нормальному мужику? — подумал он и сам же себе ответил. — Нормальному? Пожалуй, ничего. А вот что ищешь ты?!»

Еще несколько минут он лежал с закрытыми глазами. Он-то прекрасно знал, кто был ему нужен, но суровая реальность заставляла отбросить прочь все мечты о Наташе.

Благодаря этой ночи Алексей пережил свою трагедию не так мучительно, как предполагал, когда получил это страшное для него известие…

Отношения с Ниной складывались не очень просто. Иногда он запирался после работы в своей квартире, не открывая никому и не отвечая на телефонные звонки. А иногда он по нескольку дней не бывал дома, проводя все свободное время в спальне увлекшей его женщины. Нина была сама прелесть. Она могла поддержать разговор на самые разные темы и при этом всегда умела очень внимательно выслушать и, где надо, дать ненавязчиво совет.

Алексей не забывал Наташу, но жгучее чувство потери со временем притуплялось. Возвращаясь как-то с работы, он вспомнил слова Сергея, подвергающие сомнению реальность его рассказа о событиях в Египте: «В это трудно поверить…»

— А может быть, все это чушь, пригрезившаяся мне?

Он включил скорость после вынужденной остановки, но на следующем перекрестке доктор вновь попал на красный свет.

«Вот так всегда, когда куда-то спешишь, появляются какие-то мелкие, раздражающие препятствия…» — на этом его мысль оборвалась.