Лина Люче - Огонь в его глазах (СИ)

- Спасибо, - отозвался Аквинсар и встал. – Мой брат уже свободен?

- Он передает дела. Думаю, разговор с Калем затянется на много часов.

- Ясно.

Аквинсар попрощался и перенесся домой к своей невесте, едва не сбив с ног Зарайю, которая по невероятному совпадению оказалась в этой же точке, перемещаясь по своей квартире. Она вскрикнула от радости и крепко обняла его:

- Тебя освободили!

- Да, - он слегка раздул ноздри, не вернув ей объятье и посмотрел даже жестче, чем собирался, от чего она живо сделала два шага назад, а ее лицо приняло немного испуганное и жалобное выражение:

- Ты не представляешь, как я переживала, когда ты пропал… – оправдывалась она.

- Зато я ясно сказал, что не желаю видеть тебя в Петербурге, - зарычал он.

- А я тебя люблю, - сказала Зарайа с таким кротким выражением лица, что Аквинсар запнулся.

Но потом на него снова нахлынула горечь, и он отвернулся, вцепившись обеими руками во что-то первое попавшееся… спинку стула:

- Я не хотел, чтобы ты видела меня таким.

- Я люблю тебя, - твердо повторила она. – Мне очень-очень было хорошо с тобой.

Его глаза внимательно изучили ее лицо, задержались на порозовевших щеках:

- Правда?

- Да.

Она робко улыбнулась:

- Ты научишь меня говорить по-русски?

- А твои родители еще не объявили тебя в международный розыск?

- Они думают, что я улетела во Францию с подругой. У меня целая неделя, - просияла она.

Аквинсар вздохнул:

- Ладно. Иди сюда.

Зарайа крепко прижалась, когда он, наконец, раскрыл для нее объятия, и потерлась носом о его грудь:

- Ты не представляешь, как ты меня напугал, - тихо сказала она.

- Прости меня. Мне и в голову не приходило, что такое может с нами случиться.

- Да уж. Бедный Грей. Все это просто невероятно.

- Тут ты права. После попадания в миры я думал, что ничего более невероятного со мной уже случиться не может, а вот поди ж ты.

- Думаешь, его можно оттуда вытащить?

- Я почти уверен. И я намерен приложить к этому все силы, - твердо сказал Аквинсар.

Яльсикар.

Он медлил со звонком уже несколько часов с тех пор, как очутился на свободе, и сейчас задумчиво вертел в руках коммуникатор, наблюдая за лицами людей, пришедших на чертову лекцию. Городская сумасшедшая по имени Анжелика, подсуетившаяся со своим дурацким желанием, выглядела очень довольной и даже раскраснелась. Впрочем, она почти не могла на него смотреть, и лишь бросала короткие взгляды, опасливые и виноватые.

Очевидно, эта пустоголовая блондинка все же понимала, что перешла все границы, использовав повелителя стихии как ходячую рекламу для своего нелепого клуба. Яльсикар страшно злился. Он даже сам от себя не ожидал, что его будет так корежить во время выполнения дурацких пожеланий, ведь он смог спокойно пережить и арест, и шумиху вокруг. И чем дебильнее было задание – тем сложнее его выполнять. Поэтому сорокаминутная лекция, как ни странно, обещала отнять куда больше энергии, чем пять часов работы над благоустройством дома предыдущего «клиента».

Его появление, очевидно, произвело небывалый фурор. Местом проведения лекции хозяйка клуба выбрала открытое уличное кафе, которое за пятнадцать минут до начала было забито битком, при этом все новые и новые гости прилетали каждую минуту – в основном, девушки. Такого унижения Яльсикар не испытывал давно, хотя на его лице, разумеется, эмоции не отражались. Он вновь скосил взгляд на коммуникатор и решительно выключил его. Звонить Джаре сейчас, впопыхах перед лекцией, было бы глупо. Теперь уж после.

Он еле заметно стиснул зубы, когда сияющая девушка Анжелика вышла, чтобы представить его публике с использованием эпитетов «легендарный» и «загадочный». Он не считал себя агрессивным человеком, и даже в мыслях крайне редко обращался к насилию, но в тот момент явственно представил, как размахивается и опускает свой коммуникатор на голову этой вздорной женщины. Может, после этого у нее в голове бы прояснилось – и заодно у большинства присутствующих девушек, которые, по-видимому, ждали от него универсального суперсекретного рецепта счастья.

В телефонном разговоре накануне Анжелика сообщила, что темой лекции должны стать отношения между мужчиной и женщиной, и он обязательно должен дать советы как мужчинам, так и женщинам по тому, как лучше флиртовать и завоевывать представителей противоположного пола. Ничего глупее Яльсикар и представить не мог. Он был глубоко убежден, что такие вещи, как личное обаяние – исключительно врожденное свойство человека, как цвет глаз или волос. Над ним, конечно, можно работать, но какие тут могут советы – каждый ведь обаятелен по-своему.

Пока Анжелика продолжала щебетать, не осознавая, что собравшимся людям сейчас не слишком-то интересны долгие предисловия, Яльсикар вновь оглядел зал и едва не дернулся, увидев рыжеволосую юную девушку, стоявшую с краю. Она прилетела одной из последних, и ей не хватило места, чтобы сесть. Он сузил глаза, встретившись с ней взглядом, и Кая смущенно опустила взгляд, ощутив его недовольство. Но не двинулась с места.

Яльсикар с трудом удержал стон: его задача усложнялась на глазах. Фривольные шутки, которые лезли на ум и могли бы повеселить собравшуюся публику, не были предназначены для ушей ребенка. Но выставить ее с лекции при всех он не мог – для остальных она была такой же взрослой. И Касиану позвонить он уже не успеет…

- … А теперь Яльсикар поведает нам свои секреты, - услышал он из уст ненавистной Анжелики, и усилием воли вызвал широкую улыбку, когда все взгляды устремились на него. Сделав паузу, осмотрев лица, полные восторга и искреннего обожания, Яльсикар вдруг смягчился. Большинству присутствующих девушек было важно каждое его слово, каким бы глупым это ему не казалось, и Кая одна из них. Значит, он будет говорить для нее и таких, как она.

- Ладно, открою вам парочку тайн, - весело начал он. – Вы уверены, что готовы это услышать?

Зал озарился улыбками, смешками и криками: «да» и «еще как».

- Ну что ж, - с деланной задумчивостью произнес он и остановился: погодите, я даже не знаю, с чего начать. Вы уверены, что хотите самую страшную тайну? Может, начнем с чего-нибудь полегче?

Улыбки становились все шире с каждой секундой, и Яльсикар вдруг понял, что сам наслаждается спектаклем. Впервые за долгие годы он стоял перед публикой, не представляя Службу безопасности. Он мог позволить себе быть несерьезным. Он мог позволить себе быть даже глупым. Он был абсолютно свободен.

Собравшиеся – как минимум человек двести - реагировали как дети, причем не только девушки, но и мужчины. У людей разгорались глаза, они смеялись и вскоре начали аплодировать особо удачным шуткам. Ему никогда раньше не аплодировали – даже когда он объявлял о раскрытии опасных преступлений.