Ирина Чернова - И аз воздам

— Не трудно, — на всякий случай я заложила руки за спину, — ношу. Что дальше?

— Сними его.

— Зачем? — подозрительность вновь сделала охотничью стойку. — Чем оно тебе помешало?

— Лерия, — Бейрис вдруг заволновался, — прошу тебя, сними. Ненадолго, только на время разговора, потом можешь опять его одеть, если захочешь. Это что, так трудно сделать? Или ты меня боишься? — попытался он надавить на «слабо». — Ну, посмотри внимательно, я же не могу дотянуться до тебя, ты стоишь далеко… не смотри в сторону, тебе так трудно повернуться ко мне? Ты боишься смотреть мне в глаза?

— Не боюсь, — я переступила с ноги на ногу, — но опасаюсь. Почему ты не можешь сказать мне все, что хочешь, если это так важно? Я вполне в состоянии понять, что ты говоришь.

— Лерия, мы жили с тобой вместе в одном доме, встречались за одним столом, ты согласилась с моими доводами, что тебе необходима защита и в то же время тебе надо добраться до Орвилла, чтобы оказать ему помощь… чтобы посмотреть на него, в каком он состоянии, ты же слышала только слова Флойда…

Голос Бейриса звучал разумно и успокаивающе, я действительно соглашалась с его доводами, даже кивала головой и не собиралась делать никаких глупостей, типа закатывания истерик или незаслуженных оскорблений членов его семьи. Все правильно, я и сама так думаю, даже приятно, что здесь наши мысли совпали. И чужих тоже слушать нечего, надо хорошенько подумать, прежде чем заглядывать в рот тем, кто отпускает комплименты и тормошит воспоминания о самом дорогом… никогда не надо бросаться вперед, очертя голову… последствия, да, надо о них подумать, согласна… и подарков от них принимать не надо, мало ли что с этими подарками может быть такое… это же не мама дарит… мама… кольцо от мамы… а как оно блестит… стоп, зачем это я стаскиваю кольцо с мизинца, а оно ещё так плотно сидит…

— Бейрис! — я затрясла головой, пытаясь избавиться от наваждения, чтобы уйти из глубокого колодца, куда затягивают чужие глаза и вкрадчивые разговоры. — Ты… ты… пытаешься заставить меня…

— Проклятье! — Райшер буквально взбесился и, немыслимо изогнувшись, неожиданной подсечкой повалил меня на пол. — Лерия, сними кольцо, слышишь? Ну уж нет… — зажав меня ногами со всей силы, он стал подтаскивать их к себе, шипя и ругаясь, — не сейчас… если бы у меня были свободны руки…

— Нет, — я пнула его, закрутилась, отпихиваясь руками и ногами, при первой же возможности двинула кулаком в живот и, когда он стал хватать ртом воздух, быстро выползла на середину комнаты, — нет! Всё, хватит с меня! Каждый так и норовит сыграть в свои ворота, а это кольцо… Флойд сказал, что оно поможет мне не поддаваться никому! Я и так поддалась… больше ни за что! Я сказала, что уйду в Неймар, значит, уйду, а ты… да плевала я на тебя, плевала я на всё, кроме Орвилла!

— Золтан! Петер! — Бейрис заорал так, что у меня чуть не лопнули барабанные перепонки. — Золтан!

Ах ты ж гад какой! Да на его вопли сейчас сбегутся все снизу, а когда они узрят привязанного Райшера… Мысль не успевала за руками, только что я держала нож, а уже сижу рядом с Бейрисом и запихиваю ему в рот скомканный кусок простыни, из которого намеревалась сделать еще одни портянку. Крутился он во все стороны, как уж, пытаясь еще раз повопить на весь постоялый двор, но я все-таки зажала ему голову, попутно придавив нос и при первой же попытке заорать с превеликим удовольствием заткнула рот скомканной тряпкой. Пусть спасибо скажет, что до портянок дело не дошло! Ах, ты еще и выплюнуть пытаешься? Всё, мое терпение кончилось, сам виноват! Очень хорошая полоска отхватилась, ровненькая такая, зато тряпку во рту прижмёт и фиг ты ее выплюнешь! Орать он вздумал… откровенности какие-то обещал, да ничего не вышло, не купилась…

Теперь уже меня здесь ничего не держало, я скинула в мешок свои жалкие пожитки, ссыпала кучку дитов в узелок и накинула куртку с капюшоном, которая чья-то добрая рука сунула мне в Арсворте.

— Всё, прощай, — посмотрев в ярко-голубые глаза, быстро отвела взгляд… мало ли что. — Я надеялась, что мы разойдемся по-хорошему, как было обещано, но с тобой это оказалось невозможно. Наш контракт я объявляю недействительным, можешь вернуться в храм и прочитать, что там написано, сразу поймешь. И ещё, — я просто горела желанием напоследок плюнуть ему в рожу, аж тряслось всё внутри, — я теперь не одна, а это придаёт мне сил… ну, что ты так уставился? Орать больше не получается, да? Можешь побеситься напоследок, — я издевательски ухмыльнулась, предчувствуя реакцию на сказанное, — потому что у меня будет ребенок от Орвилла, а это перевешивает всё остальное, все договоры и обещания. Понял?

Райшер взвыл, пытаясь очередной раз дотянуться до меня ногами, чуть не вывернул руки и даже показалось, что затрещала стойка кровати, с такой силой он закрутился на полу. Но я уже не стала искушать судьбу и захлопнула за собой дверь, удовлетворенно отметив, что его возня и мычанье в коридоре совершенно не слышны. Спуститься со второго этажа, когда в зале дым стоит коромыслом, а сидящие пьют, вопят и ловят за юбки служанок, было уже проще простого. Я прошла под галереей, где было меньше посетителей и потемнее к выходу на двор и выкатилась в темную ночь с ярко блестевшими звездами на небосклоне чужого мира. Идти пешком по ночной дороге в одиночку — безумие, но сейчас надо побыстрее уйти отсюда и придется побороть свой страх.

— Эй, куда направился? — у ворот меня окликнул кто-то из слуг, — ночью не боишься один шастать?

— Боюсь, — вздохнула я как можно горше, — но мамка ждёт… волноваться будет. Знаешь, как они волнуются? Реветь начнёт, а меня потом вообще прибьет..

— Не прибьёт, — успокоил босой парень, от которого разило потом и лошадьми за версту, — они все так ругаются, а сами только рады, что мы пришли! Ладно, подожди чуток, тут в Медницы один собирался ехать, прихватит тебя с собой… щас посмотрю, где они там пиво дуют. Не оторвутся никак, того и гляди лопнут!

Ушлый парень уболтал дородного селянина, который уже и забыл, что обещался вернуться сегодня домой, а в благодарность за это получил от меня целый серебряный дит, отчего пришел в безумный восторг. Селянин вывел за ворота свою кобылу, взгромоздился в телегу вместе с двумя тощими мужичками и мы потряслись в его деревню, до которой по тракту было около часа езды. Лошадка бежала резво, охать было не с руки и я молча терпела неудобства передвижения, опасаясь, чтобы вдруг хозяева телеги не оказались любопытными до чужого добра. То ли селяне действительно были нелюбопытны, то ли не захотели связываться с неизвестным парнем с ножом на боку, но факт остается фактом — доехала я до Медниц спокойно, хоть и опасливо посматривала на попутчиков, придерживаясь за бок, а на крестьянском подворье, по причине отсутствия света, меня и вовсе не рассматривали с пристрастием, определив местом ночлега сеновал. Завернувшись в тощее одеяло, я разгребла сено и завалилась спать.