Рут Оуэн - Кудесник

“Точно так же, как в высшей степени логичным было вылить на себя ведро одеколона!”

Не лил он на себя ведра ! Он слегка спрыснул себя после душа и переоделся поудобнее. Ну, а поскольку удобная одежда представляла собой черный свитер с вырезом и джинсы, по поводу которых Партридж сказала, что “они заставят девицу сосредоточить внимание на чем-то ином, чем его соображения”… ну, эти вещи просто первыми попались ему под руку.

“И бритва тоже просто попалась тебе под руку. По вечерам ты никогда не бреешься, но сегодня…”

— Довольно! — произнес он вслух, точно такого рода ответ на доводы внутреннего голоса способен был успокоить взбудораженное сознание. Он собрал со стола распечатки и вышел из берлоги, направляясь к парадной лестнице, ведшей в вестибюль главного входа и продолжая обдумывать самое главное: как обнаружить Эйнштейна и определить, какого рода опасности ему угрожают. Это были поддающиеся числовому решению задачи в отличие от результатов анализа чувств, которые он питал или не питал к миз Джиллиан Полански.

Он вышел на верхнюю площадку и бросил взгляд вниз, в вестибюль. Элегантное творение из мрамора с золотыми прожилками, с хрустальными канделябрами было венцом приложения недюжинных талантов Саманты как декоратора. Прекрасное, величественное, захватывающее дух — и стерильно-холодное, как склеп изнутри.

Партридж прозвала его “мавзолеем” и захотела переделать, как только Саманта выехала оттуда. Иэн, однако, возражал. Весь этот антураж напоминал ему о бывшей жене и той страшной ошибке, которую он совершил, женившись на ней. Он напоминал ему о том, что заниматься надо только наукой, а нежные чувства следует оставить другим, менее занятым мужчинам. Он напоминал ему о том, что романтика — удел других, пусть даже созданный им симулятор облек его в сияющие рыцарские доспехи или придал ему облик звезды экрана. В реальном мире он был одиноким Вершителем Судеб, в одиночестве пребывавшим в доме, похожим на мавзолей. И если доктору как-то пришли в голову фантазии на тему карих голубых глаз, твердого, преисполненного решимости миниатюрного подбородка и мягких губ, специально созданных для поцелуев, что ж, ему чертовски не повез…

— О, Господи! — раздался в вестибюле потрясенный голос.

“Она здесь!” — понял он, и его тотчас же прошиб пот от предвкушения счастья. Он посмотрел вниз и увидел, как Джиллиан осторожно ступает в хрустальную комнату. На ней было самое потрясающее пальто на свете, облегающая материя которого делала ее совсем юной и ранимой — и безумно желанной. Мягкая улыбка проступила на суровом лице, когда Иэн увидел, как она бродила по сверкающей Стране чудес, точно отбившийся от стаи воробышек. “Я за миг могу воспроизвести эту комнату в симуляторе, но нет путей на свете воссоздать эту девушку!”

А внизу Джилл прошибла дрожь, и по позвоночнику пробежал знакомый холодок… Все это выглядело, как будто Иэн… но его тут не было. “Отлично!” — подумала она, осматриваясь в столь невероятной обстановке. Из того факта что у Иэна был шофер, она сделала вывод, что Синклер богат — но не до такой же степени! Ей понадобится несколько минут, чтобы привыкнуть к этой мысли. Черт, не минут, а месяцев!

Поговаривают, будто деньги ничего не значат, но она уже имела достаточный жизненный опыт, чтобы правильно судить об этом. Деньги делают людей не такими. Она надеялась, что в этот вечер они с Иэном выяснят, что между ними общего, но чем больше она узнавала об этом загадочном ученом, тем резче оказывалась разница. Единственное, что удерживало ее от немедленного ухода, было то, что она прибыла сюда по приглашению Иэна. Должно быть, он ощущал различия между ними столь же остро, как и она сама, но этим приглашением он, вероятно, хотел завязать взаимоотношения. А какая еще могла быть причина?

— Вам уже давно пора было бы появиться здесь, — произнес по правую руку от нее незнакомый голос.

Джилл обернулась на эти слова. Собеседник входил в вестибюль из гостиной. Это была женщина крепкого сложения, откровенно некрасивая, а строгое платье с высоким воротом внешность ее не улучшало. Однако, хотя на вид в ней не было ничего примечательного, приветливое сияние на честном, открытом лице выдавало в ней личность незаурядную. “Это, наверное, Партридж”.

— Простите. До меня не дошло, как поздно я пришла.

— Зато вы уже здесь, и я имела в виду вовсе не обед, — загадочно высказалась Партридж. Она встала на расстоянии вытянутой руки от Джилл и быстро, но тщательно, оглядела ее с ног до головы.

— Да вы подойдите. Я поняла, что вы решили, будто мы с доктором кувыркаемся в койке.

Джилл заморгала, не ожидая столь быстрой перемены темы разговора.

— Я не думала… то есть, это недоразумение…

— Не надо извиняться, — сказала Партридж, похлопывая Джилл по руке, чтобы та успокоилась. — Мой мальчик — мастер создавать недоразумения. Из него вы слова правильного не вытащите, даже если привяжете за язык к грузовику. Помню, когда он только-только начал бриться, как…

— Ну, хватит! — раздался сверху грозный голос.

Иэн! Джилл поглядела вверх и увидела его стоящим на верхней площадке золоченой лестницы и похожим на черного царя в беломраморном дворце. Его появление породило в ней темную волну, растягивающую и стягивающую тело в прелестных, пугающих точках. Она сглотнула ком, а во рту внезапно стало сухо, как во время песчаной бури. “Только не забывай, что сюда пригласил тебя он сам, — напоминала она себе, пока он спускался. — Под маской холодной уверенности в себе, должно быть, скрывается такой же комок нервов, как и у меня…”

И тут она увидела распечатки.

— Рад, что вы сразу же сумели выкроить для меня время и приехать, — проговорил он, как только спустился. — Большинство корневых данных по Эйнштейну находятся в столовой. Мы можем немедленно приступить к анализу цифр.

— Так вы пригласили меня сюда… заниматься анализом цифр?

— Да, и давайте поскорее к этому приступим, — небрежно произнес он, бросив беглый взгляд на часы. — У нас и так мало времени…

— О, Господи! — перебила его Партридж. — Неужели вы не можете подождать, пока девушка снимет пальто?

— В этом нет необходимости, — тихо произнесла Джилл. — Мне бы не хотелось его снимать. — Она вовсе не собиралась показывать надетое ею платье — символ мечтаний, рассыпавшихся в прах. Иэн пригласил ее посмотреть корневые данные, а не для того, чтобы поухаживать за ней. Она до такой степени ошиблась в мотивах, что готова была громко рассмеяться, только от этого у нее напрочь разорвется сердце.

“Что ж, пусть это будет в последний раз!” — пообещала она себе, вздернув подбородок и следуя за Иэном в столовую. Она и раньше обманывалась в истинных чувствах доктора, но больше такого не случится. Он может прятаться за маской жесткого, лишенного эмоций человека хоть до самого Страшного суда. Он может сгнить в этом роскошном и бездушном доме — ей будет все равно. Как только они отыщут Эйнштейна, она вернется на работу у Шеффилда и больше никогда Синклера не увидит.