Лорел Гамильтон - Страдание

— Тебе тоже нравится быть связанной, когда ты находишься в состоянии стресса.

Я не знала что на это ответить, поэтому мудро решила промолчать.

Я легла на кровать с Натаниэлем по одну сторону и Никки — по другую. Натаниэль застегнул первый наручник вокруг моего запястья. Они у меня очень тонкие, поэтому нам было проблематично найти наручники подходящего размера, а вот эти манжеты на липучках пришлись впору и были очень удобными. Руки мне растянули в стороны, а не над головой. Я как то обнаружила, что плечам моим совсем не весело, когда руки долго связаны над головой.

Никки закрепил второй наручник, хотя ему дважды пришлось его перезастегивать, чтобы подогнать впору. Он никогда меня раньше не связывал.

Натаниэль навис надо мной и пристально посмотрел в глаза:

— Удобно?

Я натянула наручники, потому что мне нравилось сопротивляться и зачастую от борьбы с веревками или с чем-нибудь еще, возникали серьезные царапины и синяки. Я кивнула.

Он улыбнулся и это была хорошая, теплая, счастливая улыбка.

Никки уже расположился по другую сторону от меня. Натаниэль словно зеркально отразил его позу. На моей груди уже были красные отметины от зубов Натаниэля, но когда двое мужчин улыбнулись друг другу, а их рты двинулись к моей груди, я могла поспорить на что угодно, что заработаю новые метки.

Они с такой силой начали сосать мои соски, что я выгнулась и издала тихий, довольный протестующий звук сквозь кляп. Они обхватили ладонями мои мягкие груди, сжав и приподняв их, чтобы те лучше помещались в рот, а потом, словно уже в этом практиковались, втянули в рот столько моей плоти, сколько могли и укусили. Я закричала сквозь кляп, потому что это было не постепенное давление, как делал до этого Натаниэль, а настоящий, резкий укус. Если бы я могла произнести «стоп-слово», то сделала бы это, но когда Никки зарычал с все еще находящейся глубоко у него во рту моей грудью, этот звук вибрацией прошел по моей груди. Я глянула вниз и увидела, как его глаза заволакивает львиный янтарь, отчего стало страшно. Я безоговорочно ему доверяла, но… но… это всего лишь игра.

Натаниэль скорее урчал, чем рычал, но вибрация от этого звука была не хуже. Глаза у него все еще оставались цвета лаванды и человеческие, но взгляд был не моего покорного мальчика. Сочетание личностей в глубине души может кое-что изменять, и я поняла, что что-то в Никки вытащило на поверхность доминантную сторону Натаниэля.

Они рычали с моей грудью у себя во рту, слегка разжав зубы, а потом оба так сильно и неожиданно укусили, что я закричала, и даже сквозь кляп в голосе сквозила боль.

Они оба остановились и приподнялись. Никки проследил края от своего укуса, расположенного ниже оставленного до этого Натаниэлем.

— У меня тут чуть-чуть крови выступило. М-м-м…

Крови было не много, просто крошечный красные крапинки, заполнившие отметины от его зубов, но он наклонился и лизнул рану, что было больно.

Я издала протестующий звук.

— Не честно, — произнес Натаниэль. — Мне не досталось попробовать крови. Я хорошо себя вел.

— Я дам реванш, или сможешь добыть ее сам.

Натаниэль посмотрел на меня с определенно злобной улыбкой, а потом вновь скользнул ртом по моей груди. Я уже бормотала свой протест, когда он укусил меня. Достаточно жестко, что я уже по-настоящему закричала сквозь кляп.

Он отстранился, чтобы рассмотреть свою работу:

— Теперь и у меня есть кровь, — счастливо ответил он. Он наклонился и начал слизывать маленькие красные капельки на своей стороне. Никки наклонился над раной, которую нанес он, и они оба стали выдавливать и высасывать кровь. Было больно, когда они нанесли мне эти небольшие раны, но ощущение от того, как они их лижут, боли не приносило. Оно переключилось на болезненное наслаждение, так что через кляп у меня стали вырываться звуки, средние между протестом и удовольствием.

Натаниэль поднял взгляд и спросил:

— Это был слишком сильный укус?

Я кивнула, мол «да, он был слишком сильным».

— Теперь ты все испортил, — вздохнул Никки. — Если бы ты не спросил, мы могли бы это повторить.

— Когда-то нам придется ее развязать, и я не хочу чтобы она на нас очень злилась.

— И то верно.

Натаниэль опустился ниже по кровати.

— Что планируешь сделать? — спросил его Никки.

— Время уходит, а я хочу, чтобы Анита насладилась первым разом, когда мы использовали с ней кляп, так что подумываю об оральном сексе, а потом и самом сношении.

— Хорошо. Только я хочу контролировать ее дыхание, пока ты ее вылизываешь.

— Сейчас она не сможет вырваться. В этом положении это намного опаснее, — заметил Натаниэль.

Никки подвинулся на кровати, чтобы взглянуть мне прямо в лицо:

— Ты доверяешь мне выполнить это?

Я изучала его лицо. Глаза у него словно вернулись к человеческому голубому цвету. Он казался спокойным, собранным. Я доверяла ему. Наконец, я кивнула.

Он наградил меня лучезарной улыбкой.

— Ты начинай. Я подожду, пока она будет близка к оргазму.

— Передай мне подушку, — попросил Натаниэль.

Никки протянул ему одну подушку и Натаниэль подложил ее под меня, чтобы ему не было нагрузки на шею, а сам расположился у меня между ног. Я скользнула взглядом вдоль своего тела и опять встретилась с его зловещей ухмылкой, перед тем, как он начал осторожно лизать меж моих ног. Сначала облизнул края, а потом быстро провел языком по середине, отчего я изогнулась. Затем он основательно взялся за дело, вылизывая и вращая языком по одной сладостной точке, зарываясь лицом глубоко в меня, так что он мог достать и вылизать каждую мою складочку. Во мне начало нарастать тепло. Дыхание ускоряться.

Никки тихо обратился ко мне:

— Он очень старательно вылизывает киску.

Никки нежно ласкал мою шею, а потом обернул свою большую руку вокруг моей шеи, жестко и плотно, и в то время, когда начал зарождаться жар удовольствия от рта Натаниэля меж моих ног, Никки сжал руку. Он сжал руку сильно и неожиданно, так что я совсем не смогла дышать, как будто резко перекрыли кислород.

Он изучал мое лицо, пока душил, а Натаниэль вылизывал:

— Мне нравится как темнеет твое лицо, — прошептал Никки.

Между ног волна удовольствия все нарастала, но я не могла дышать, и у тела были проблемы с концентрацией на этих двух ощущениях. Некоторые говорят, что удушение во время оргазма это круто, но меня это очень отвлекало, и вместо того, чтобы перешагнуть этот пик, я оставалась на краю, пока мое тело боролось с паникой. Никки ослабил хватку, изучая мое лицо. Я судорожно вдохнула, в основном через нос.

— Это на самом деле не дает тебе достичь оргазма, да?

Я кивнула.

— Я хочу, чтобы ты кончила и мы могли трахнуть тебя, а ты бы покормилась на мне, но также хочу снова тебя душить.