Лорел Гамильтон - Страдание

Я обнаружила у себя такие скорости, о которых и не подозревала, и поравнялась с Никки. Он взглянул на меня и, не говоря ни слова, прибавил ходу. Я споткнулась, но не отстала. Я не была уверена, что смогу дышать, когда мы туда доберемся, не говоря уже о драке, но готова была на все, чтобы туда добраться.

Перед глазами мелькали серо-белые искры, дыхание застревало в горле, в груди так защемило, будто у меня вот-вот случится инфаркт, но я все еще чувствовала вампиров поблизости. Я уже различала впереди тусклый золотой мех гиены, а за ним подвижную черноту и знала, что это Натаниэль. Вампирша стояла перед ними, вжавшись спиной в огромное, темное дерево. Они загнали ее и рычали как гончие.

Я скользнула коленями на хвойную подстилку, приставила винтовку к плечу и прижалась щекой к прикладу, пытаясь, несмотря на изнеможение, различить цель. Мир расплывался северным сиянием. Очевидно, мои метафизические способности не дали мне иммунитета от высотной болезни. Если бы мне не нужно было целиться в вампира, я бы с радостью поблевала.

Я почувствовала энергию второго вампира и попыталась разглядеть, где, черт возьми, он затаился, но мое искаженное зрение едва справлялось с тем, чтобы не потерять из виду того, что находился у дерева.

— Есть еще один, я его чувствую. — Голос у меня был запыхавшийся, но Никки услышал и понял, потому что начал исследовать темноту под деревьями в поисках второй фигуры.

— Я ничего не вижу, — доложил он.

— Натаниэль, Арэс, вы чувствуете другого вампира?

Натаниэль рычал на вампиршу, но поднял голову и потянул носом воздух. Арэс поступил так же. Основное внимание я удерживала на вампирше, но украдкой поглядывала и на пантеру с гиеной. Пантера обнажила зубы, приподняв губы, чтобы как можно больше запаха дошло до Якобсонова органа [12]на небе. Он объяснял мне, что это словно пробовать запах на вкус.

Натаниэль опустил голову, чихнул и покачал головой. Он давал мне знать, что не почуял второго вампира. Так почему я до сих пор его чувствую?

Вампирша выпрямилась, отталкиваясь от дерева. Все ее поведение изменилось, даже в тусклом свете она стала выглядеть по-другому. Ее длинные, темные волосы теперь казались гуще и колыхались на ветру, хотя его не было.

Мой крест засиял, словно сигнальный огонь. Теперь к моей гипервентиляции добавилось и разрушенное ночное зрение. Сука.

— Быстро отключила свои дерьмовые вампирские примочки.

— Но будет куда веселее, если не стану.

— Никки, дай ей понять, что я не шучу. Прицел чуть выше головы.

— Обычно ты сама стреляешь, — отозвался он.

— Я могу ее застрелить, но не уверена, что смогу попасть рядом с ней.

Он не стал спорить и просто сделал, как я просила. Пуля впечаталась в дерево прямо над ее головой. Выстрел вышел не таким громким, каким мог бы, видимо сказывалась сегодняшняя перестрелка и грохочущий в ушах пульс. Мой слух на сегодня взял себе небольшой отгул.

Гиена чуть присела а леопард закричал. Их слух гораздо чувствительнее моего. Оставалось только догадываться, каким громким все было сегодня для Натаниэля.

Вампирша пронзительно и громко закричала:

— Пожалуйста, пожалуйста, не убивайте меня! — Она выставила руки перед собой, словно они могли отразить удар или оградить от пуль. Они ей точно не помогут.

Мой крест стал тускнеть:

— Тогда кончай пытаться нас наебать, — сказала я все еще запыхавшимся голосом. Чертовы горы.

Между деревьями замелькали фонарики. Некоторые из полицейских бежали на тускнеющее сияние моего креста и на звук выстрела. Это мне в копах и нравилось: они бегут к проблеме, а не от нее.

— Еще один вампирский трюк и я скажу ему в тебя выстрелить.

— На поражение или просто ранить? — уточнил Никки.

Я бы предпочла, чтобы он не спрашивал этого вслух, но думаю, разница тут довольна большая, и лучше бы, чтобы между нами не осталось недопонимания.

— Ранить. Убить ее можно в любое время, но как только ты кого-то убьешь, ранить его будет уже довольно бессмысленно.

— И то, верно, — ответил он. Свою винтовку он держал у плеча, прислонившись щекой к прикладу. Он выглядел очень расслаблено, словно всю ночь мог держать ее на прицеле.

Полиция подоспела к нам в вихре фонариков и шума. Некоторые присоединились к Никки и взяли вампиршу на мушку. Другие подошли проверить меня.

— Вы ранены, маршал? — спросил Буш.

— Нет.

— А почему тогда сидите на земле? — это уже Беккер.

— Неслась как угорелая на такой высоте.

— У вас высотная болезнь?

— Ага.

Она слегка усмехнулась:

— Забавно, у такой большой, грозной Аниты Блейк высотная болезнь.

Мое зрение, наконец, прояснилось. Ура хотя бы этому. Все еще слегка пошатываясь, я медленно поднялась на ноги. Буш потянулся ко мне, чтобы подхватить под локоть, но потом опустил руку. Он отнесся ко мне, как и к остальным своим товарищам-офицером и я приняла это за комплимент.

Я подошла к тем, кто окружил вампиршу. Они не двигались и не пытались надеть на нее наручники. Я поняла, что они ждали пока подойду я и скажу что все в порядке. А потом до меня дошло, что большинство офицеров в этом мрачном лесу были из тех, кого я вытащила из под зомби-убийц; или из тех, кто присоединился к нам, когда сам избавился от них и они видели, что у нас, вроде как, существовал план. Я помогла им, и теперь они хотели в потемках охотиться на вампиров со мной. Круто.

Я остановилась возле леопарда Натаниэля и гиены Арэса, оказавшись между двумя большими животными. Я доверила Никки держать вампиршу на прицеле. Винтовка моя висела на ремне, а сама принялась гладить темный мех Натаниэля и положила руку на спину гиене. Гиенолак был выше леопарда, достаточно высокий, чтобы я могла поставить на него локоть; он был чертовски большой зверюгой.

Вампирша широко раскрытыми глазами, не отрываясь, смотрела на двух зверей. Кто-то направил фонарик ей в лицо, как прожектор, так что мы могли видеть, что один глаз у нее был ясный, карий и очень живой, но другой — словно покрыт белесой пеленой, как после смерти. Когти Натаниэля полоснули ее по лицу от угла мертвого глаза до подбородка. Рана почти не кровоточила, как будто плоть на самом деле была мертва достаточно долго, что крови уже не осталось, но рана на груди очень сильно кровила. Она впиталась в розовое платье трапециевидной формы и вампирша выглядела как жуткий Валентин. Одно плечо сгнило так, что можно было увидеть кости и сухожилия, но другое было гладким и идеальным. Почему она не использовала свои вампирские силы, чтобы восстановить все свое тело? У гниющих вампиров были две формы — человеческая и гнилая. Большинство из них львиную долю своего времени проводили выглядя как люди, настолько идеальные, насколько могли, хотя некоторые наслаждались эффектом, который их вторая форма производила на жертв. «Наша» вампирша этим не наслаждалась.