Екатерина Цыганок - Резонанс Душ

— А они не задумывались о том, что, когда я иду на задания с группой, я возвращаюсь, а остальные нет, м? Это был уже девятый отряд, понимаете девятый. — С нажимом на последнее слово сказала я. — И при всем при этом я возвращаюсь, а не ухожу. Остальные люди молятся, чтобы я не выполняла задания с ними, они считают меня какой-то проклятой.

— Ты не проклятая. Ты просто особенная. В тех условиях, где можешь выжить ты, простой человек не в состоянии. — Произнес в мою защиту он.

— Тогда хватит меня ставить в отряды, — схватившись забинтованной рукой за его рукав, твердо сказала я доктору, — скажите им, что я буду выполнять задания, какие они захотят и где угодно. И буду возвращаться, но не надо меня в люди, не надо, слышите?

— Хорошо, я поговорю с генералом Йозефом.

— Нет, вы поговорите со всем Советом. — Холодно взглянув на него, сказала я.

— Ты же знаешь, что это будет трудно сделать: собрать весь Совет. Должна быть веская причина.

— Веская причина? Чем вам не причина, что уже девять отрядов людей как в силовике, так и в обычной форме уничтожены? И кто же остался в живых среди них? Только я…

— Я постараюсь сделать все, что в моих силах. — С грустью в голосе ответил создатель. Затем надел повязку на лицо и прозрачные очки-маску на глаза. — А сейчас помолчи, мне нужно вытащить осколки и сделать тебе новые ребра.

Спустя некоторое время я прервала молчание:

— А где Сара? Я думала, она с вами постоянно.

— Как видишь, нет. Она молодая девушка. И да, сейчас хоть и военное время, но личную жизнь никто не отменял.

— Я думала, что она влюблена только в одного человека. — При этих словах доктор помрачнел.

— Человека ли? Нет, как мне известно, его здесь нет. Он разыскивает по всему миру своих солдат, но пока безрезультатно. Скучаешь по своим друзьям? — спросил доктор.

— Скучаю? Ну, со стороны чувствующего человека, я бы сказала именно так: да, я скучаю. Но мне не дано это испытать. — И сразу повисло молчание: ведь мы оба знали, по чьей вине я ничего не помнила о своих настоящих родителях и почему ничего не чувствую. Но я не затрагивала эту тему сразу же, как меня вывели тогда из зала Совета. Я не видела смысла. Если доктор и переживает или мучается по этому поводу, то это только на его совести.

— Ты мстишь мне? — Тихо, почти шепотом произнес он.

— Как и зачем?

— После того признания на заседании ты ничего мне не сделала и не сказала. А должна была.

— Что именно я должна была Вам сказать или сделать?

— Да хотя бы для начала узнать, зачем я это сделал, чем руководствовался. А уж затем оторвать мне голову. Но ты, как оказалось, придумала более изощренный способ: месть.

— Мне нет смысла Вам мстить, тем более это не я Вам мщу. Это внутри вас говорит ваша совесть. — Вы мне еще нужны. Кто-то же должен меня лечить. А кто, как не вы справитесь с этим.

Он слабо улыбнулся и поцеловал меня в лоб:

— Да уж, теперь я точно от тебя никуда не денусь, раз ты не позволяешь мне умереть. Вот сейчас попробуй встать, только осторожно, и держи костыли — постарайся не наступать на ногу, а то рана откроется. Садись в кресло, я подвезу тебя к капсуле. В этот раз ты будешь закреплена только со спины, иначе все пойдет насмарку.

Я села в кресло, и создатель повез меня к капсуле. После того, как я была закреплена и поднята на нужный уровень, мне надели маску и прикрепили пару датчиков. И только потом «кровать» стала наполняться жидкостью. Хоть я и имела относительную свободу действий, но все равно мне было неудобно и непривычно без скоб и обручей на конечностях. Тем более в этот раз, так как была повреждена вся передняя сторона тела, я лежала горизонтально, раскинув руки в стороны и видеть, что происходит в лаборатории, я не могла.

Лишь огромный потолок возвышался надо мной, лампы которого горели очень ярко. Я невольно засмотрелась на него и не услышала, как доктор с кем-то разговаривал. Голос его собеседника был мне знаком: генерал Конрод. Что привело генерала в столь поздний час сюда. Проблемы с ногой или проблемы иного характера? Голову повернуть и посмотреть я не могла, но услышать постараться можно.

— …да я хотел бы как можно скорее поменять ногу, а то эта совсем проржавела. Как скоро это произойдет? — Вежливым тоном говорил он.

— Прошу прощения, она бы была готова и сегодня, чтобы Вы могли спокойно ехать по своим делам, но вернулась Кира с задания, поэтому я работал по большей части сегодня с ней.

— Ничего страшного, доктор. Как она?

— Уже в полном порядке, ей осталось только отдохнуть хорошенько.

— Она вернулась одна? — Тихим и серьезным голосом спросил он.

Доктор ничего ему не ответил, видимо, тут ответов не требовалось.

— Генерал, могу я рассчитывать на Вашу поддержку в Совете при одном деле? — Начал было он.

— Смотря, какое оно, это дело… — С любопытством произнес тот.

— Я думаю, Вы успели заметить, что уже с девятым отрядом Кира уходила на задание и приходила одна, — генерал не стал отвечать или перебивать доктора. — Так вот дело вот в чем, я бы осмелился просить Совет поставить ее в одиночные задания. Я знаю, некоторые сомневаются, что она вернется и не предаст нас, но до этого она же возвращалась. Тем более ходят слухи среди солдат о том, что она проклятая, и боевой дух у них падает, когда ее назначают к ним. Эмм, что скажете?

— Я скажу, что в Совете десять человек, а не я один. Поэтому как будут результаты, я дам Вам знать. А насчет ноги все-таки поторопитесь, она меня действительно беспокоит мне крайне неприятно находиться с Президентом на одной территории. Доброй ночи, Гордон. И я ощутила, как он окинул меня взглядом, хотя я не успела понять какой, он был мимолетным.

— Да, конечно. Доброй ночи, генерал. — Сказал, уже скрывшемуся из виду мужчине он.

Скоба, закрепленная на моем позвоночнике, позволявшая мне находиться горизонтально очень грела, и я подумала, что эта та же батарейка, какая и была закреплена у Инструктора, когда в свое время я отправила его в нокаут. От этой мысли я улыбнулась, но из-за маски никто, кроме меня не мог видеть и знать, что я делаю. Тепло от скобы и свет от ламп на потолке успокаивали, и я стала медленно погружаться в глубокий сон.

Спустя два дня я была в парке на той же лавочке, на которой сидела все время, наблюдая за людьми, и ждала вестей от доктора поводу моего перевода на одиночку. Но все было тихо: создатель, как и члены Совета молчали.

И вдруг, прервав мои мысли, прямо перед моим лицом возник букет цветов: лилии, свежие, кое-где с капельками воды на стеблях. Я подняла голову — передо мной стоял Эдриен с самодовольной ухмылкой. Заметив, что я никак не реагирую на цветы, улыбка сползла с его лица, и он вопросительно уставился на меня. Это уже был не первый знак внимания, оказанный им, до этого дарил мне шоколадные конфеты, их-то я взяла, так как люблю сладкое (Макс приучил). Потом говорил многозначительные комплименты в мою сторону. Один раз устроил салют, когда я уставшая возвращалась с задания, но, увидев меня одну-единственную из отряда и в паршивом настроении, да еще с серьезными повреждениями, он прекратил. Но теперь снова взялся за свое.