Екатерина Цыганок - Резонанс Душ

— Я думал, всем девушкам нравятся лилии. Их, кстати, чтобы ты знала, сейчас очень трудно достать. — Сказал парень, усаживаясь рядом, и уже было замахнулся выкинуть букет в урну, стоявшую неподалеку, как его остановила.

— Не губи. Хорошие цветы. — Я забрала букет и провела медленно пальцем по одному цветку, потом по второму, по третьему, по каждому из них, — Еще живые. Спасибо.

— И что это значит? Ты дашь мне шанс? — Оживился он вдруг, и в разноцветных глазах блеснул опасный огонек. Но сразу погас, когда я покачала отрицательно головой.

— Пойми, у меня другая цель, я не создана для этого.

— Ты ведь даже не пробовала. — Сказал парень лукаво и подмигнул, улыбаясь. Затем встал и направился в сторону главного здания спокойным шагом. Это еще не все.

Вечером, ухаживая за цветами, ко мне постучали и передали сообщение: меня вдруг срочно вызвали к генералу Йозефу.

Он стоял возле окна, покуривая одну из своих любимых сигар. Как только я вошла к нему в кабинет, он развернулся ко мне:

— Ну что ж, ты добилась своего, — без прелюдий начал он, — большинство членов Совета проголосовали за то, чтобы ты выполняла задания отдельно от остальных солдат. Поэтому вот твое следующее задание: на северо-западе находятся остатки от некогда великого города Шио, его разрушили хорренды, которые теперь там и обитают. Это поселение очень свирепое, поэтому ты будешь должна переговорить с ними, а лучше всего с главарем о перемирии, хотя бы до окончания войны.

— Из меня плохой дипломат, тем более с хоррендами общаться не стоит. Лучше сразу убить.

— Развивай дипломатию. Они нам нужны как союзники. Это стратегически важно, ты поняла? И ЭТО твое задание.

— Дайте подумать, я должна буду с ними разговаривать, даже в то время, как они будут ломать меня или выдергивать конечности?

— Если дойдет до этого, то ты должна будешь всех их уничтожить.

— Сколько хоррендов в поселении?

— Около пятидесяти. — Повисла пауза. — Что, много для одной тебя? Может направить вместе с тобой пару отрядов?

— Нет, лучше я буду убедительна в своих доводах о присоединении к Федерации.

— Отправляешься через три дня, вылет в четыре часа пополудни, — официальным тоном сказал он, затягиваясь. — И да, не играй с гранатами в этот раз. Можешь идти.

— Да, сэр. А, и у меня к вам вопрос, генерал: а как проголосовали вы? — Уже на полпути к двери спросила я. Тот лишь хищно улыбнулся и произнес одно слово:

— «За».

— Как одна? В Шио? Они там сошли с ума! Туда не суется ни одна из сторон уже много лет. Это самоубийство! — Возмущался Эдриен, когда я пришла к нему в гости вечером поделиться новостями и ужином. Он был одет в спортивные штаны — вышел только что из душа, поняла я. Теперь я смогла рассмотреть полностью его татуировку: вся правая сторона была «забита». Рисунок походил на вязь, или ветки, или плющ; что-то среднее, но очень красивое, полностью черное…это завораживало. Я невольно засмотрелась на него и прослушала то, что он мне сказал.

— Что? Э, что ты сказал? — он хитро посмотрел на меня, подошел ко мне и взял свою порцию с подноса:

— Нравится? Это я сделал, когда был зеленым мальчишкой. Точнее не я, а другой человек, старший брат. Он был против, но я — упрямый и добился своего. Правда иногда она отпугивает представительниц прекрасной половины человечества, зато я без нее не могу уже: привык, как вторая кожа. И плюс ко всему у нее есть волшебные свойства.

— Какие же?

— Ха, так я все свои секреты и рассказал. Нет, красавица, у меня тоже есть своя тайна. Может потом я тебе и скажу, но не сейчас. — И он мне подмигнул.

— А глаза? Почему такие глаза? — Внимательно заглядывая в них, спросила я.

— Не знаю. Аномалия может какая-нибудь произошла, и я выродился таким. Но я не считаю это недостатком, потому как у моего отца были янтарные глаза, а у матери — зеленые. — И он улыбнулся, присаживаясь рядом. Некоторое время мы сидели молча, Эдриен активно работал челюстями, а я пила свой, уже ставший частью моей жизни, протеиновый коктейль.

— А много у тебя поклонниц? — Вдруг неожиданно для себя спросила я у него, отчего быстро встала, отошла от него в другой конец комнаты и уставилась в окно. Я слышала, что он перестал есть и отложил свою посуду, ощущала его пристальный взгляд, устремленный ко мне.

— Конкретное количество я тебе не назову, но достаточно, чтобы моя постоянная девушка взбесилась и дулась на меня до конца дней. — И он рассмеялся. Я резко повернулась к нему и произнесла с интересом:

— Почему ты смеешься? И почему твоя девушка должна дуться на тебя?

— Ей-богу, Кира, ты как с другой планеты. Хотя может, я чего-то не знаю о тебе, — сказал он, увидев, как я непонимающе уставилась на него, — просто вы, девушки — существа какие-то странные и понять мужчине женскую суть очень трудно. Вы ревнуете к любой мелочи, даже незначительной. Но мне кажется — ты другая. И он осекся на последних словах и уставился в пол.

— А какая я? — И медленно начала подходить к нему.

— Ты... ты.... пфууу, — он в растерянности провел рукой по волосам, — слушай, в другой ситуации я бы мог девушке таких слов наговорить, что она бы растаяла, но в твоем случае, — и он резко поднял ко мне взгляд, — я хочу быть искренним по отношению к тебе.

— Говори.

— Когда я тебя в первый раз увидел, то обомлел: ты очень красивая, да что там говорить, ты — сексуальная. Твои глаза, фигура, губы; меня тянет к тебе, но в то же время ты ни на кого не смотришь, ты сосредоточена только на войне и заданиях. И из-за этого мне кажется, что ты очень холодная. Кстати, все молодые парни о тебе только и говорят с того времени, как ты тут оказалась.

— Хм, странно, мне казалось, все обо мне только плохого мнения, и говорят, что я проклятая.

— Ну да, слышал об этом. Но это не так, я знаю. Может, ты мне расскажешь, кто ты и почему такая отстраненная.

— Разве вас не информировали в тот день, когда вы забирали нас с базы?

— Вкратце. Сказали просто, что нужно доставить тебя в целости и сохранности, а кто ты, не сказали.

— Я - секретное оружие Федерации. Во мне сила Земли, которая появилась еще с рождения, но когда мне было тринадцать, приехал создатель и забрал меня. Еще он сделал мне операцию по удалению части мозга, отвечающую за чувства и эмоции, а также стер память. Сейчас мне восемнадцать, доктор во всем мне признался, но ничего уже не исправишь — я ничего не чувствую.

Спокойным голосом проговорила я, в то время как глаза Эдриена, с каждым произнесенным мною словом, округлялись все больше и больше.

— Господи, это же противоестественно. Так не должно происходить с людьми. То же я считаю и про хоррендов.

Он схватился руками за волосы и сел на диван, тихо что-то бормоча. Я подошла к нему и села перед ним на пол, заставляя посмотреть на себя. Ошарашенный, Эдриен перевел взгляд на меня.