Дарья Кузнецова - Во имя Чести (СИ)

— Две недели. Не больше.

Я кивнула в ответ и сделала шаг назад, понимая, что на большее сейчас не имею права.

— Вы удовлетворены результатом? — прошелестел ещё один из старейшин, пока я на ватных ногах шла к своему месту. Очень хотелось пощупать собственную шею, где на линии роста волос мне чудился лёгкий зуд и покалывание, но я снова сдержалась. В этот раз мне и самой невыгодно было привлекать к себе внимание.

— Вполне, — веско ответил глава земной делегации.

— Значит, мы можем приступить к делу. Инг Ро, — обратился он к капитану. — Уведи Заложника Чести и продолжай беречь её, как требует того долг хранителя. И не смей больше задавать вопросов, которые тебя не касаются, — добавил старейшина вполголоса. И я с удивлением сообразила: я понимаю, что он говорит! И, более того, отчётливо понимаю, что говорит он на родном языке, но в моей голове звучит тихий голос синхронного переводчика.

Значит, всё-таки лингводекодер! Я всегда знала, что папка — гений, и лучше всех понимает не только меня, но вообще всех окружающих! Он точно знал, как можно было мне помочь: эффективно, незаметно, надёжно. Если не получается вытащить, значит, надо максимально обезопасить существование. А знание, как известно, главная сила; теперь же я буду точно знать, что творится вокруг.

Правда, сразу узнать что-нибудь интересное мне было не суждено, потому что со встречи мы сразу направились на выход.

— Инг, а зачем было как-то особо парадно наряжаться, если мы только продемонстрировали мою принадлежность к миру живых? — поинтересовалась я, когда мы уже сели в наше транспортное средство, взлетели и, видимо, легли на заданный курс.

— Потому что это была встреча с Советом Старейшин, а на такие встречи положено одеваться согласно традициям. Протокол встречи такой, — со вздохом пояснил он. Сейчас Инг был гораздо менее нервным, чем перед встречей с делегацией; он выглядел скорее усталым или просто очень задумчивым.

— А Старейшие от людей прячут лица тоже сообразно традиции? — уточнила я. — А почему тогда не прячут голоса?

— Честь безлика, но голос Чести — ясен, — явно какой-то цитатой ответил мужчина. — Да, это тоже традиция.

— Слушай, а есть у вас хоть какие-нибудь стороны жизни, не регламентированные традициями? — озадаченно уточнила я.

— Нет, — после секундной паузы сообщил он.

— Что, и общение с друзьями? И выбор друзей? И выбор работы? И выбор спутника жизни?

— Да, — кивнул Инг.

Чёрт, да он сегодня просто воплощение красноречия! Надеется, что я от него отстану? Ну, ладно, сейчас я тебе задам пару вопросов! Не расшевелю, так хоть душу отведу.

Объяснить, чем меня так раздражало поведение капитана, я не могла. Скорее, дело было не в самом капитане, а в том, что он попал под горячую руку. И был отчасти виноват в моих злоключениях. И… посмел быть таким замечательным, что я не хочу от него улетать!

Может, если он на меня наорёт или отругает, мне станет полегче? Я обычно очень нетерпима к критике, особенно если критикуют не мои ошибки где-нибудь в решаемых задачах, а моё поведение и меня саму. Может, хоть разозлиться на него всерьёз получится!

— Что, и секс тоже? — с наивным удивлением уточнила я.

— Да, — коротко процедил мужчина. Так, похоже, я его почти дожала!

— Вообще совсем? — продолжила настаивать я. Кстати, удивлялась совершенно искренне: это ж как надо не любить себя, чтобы так над собой издеваться? Или, вернее, как надо не любить потомков, чтобы оставить им такую философию?! — Сколько, когда, в каких позах, по каким дням недели? Сколько можно с женой, сколько — с любовницей?

— Наличие любовницы у женатого мужчины или любовника у замужней женщины — отсутствие Чести. Отношения вне брачного обряда — отсутствие Чести.

— Погоди, а незамужние как себя ведут?

— Незамужние девицы берегут себя до свадьбы. Вдовы или те, кто иным образом потерял мужей, пользуются услугами Дарящих. Услугами Дарящих пользуются и неженатые мужчины. До свадьбы — в обязательном порядке с шестнадцати лет, для приобретения опыта. Твоё любопытство удовлетворено? — раздражённо рявкнул он, искоса зыркнув на меня. — Мы можем закрыть тему? Мужчина и женщина не могут обсуждать такие темы. Обсуждать же их мужчине с юной девушкой — стыд для неё и бесчестье для него. Больше вопросов нет?!

Я открыла было рот, чтобы продолжить, потому что вопросов могла придумать ещё не меньше тысячи, но в раздражении закрыла его обратно, тряхнула головой и уставилась в окно.

Ну, зачем я его задираю? Глупый вопрос, потому что нравится! Признаться-то в этом гордость не позволяет. Зато вести себя по-детски — очень позволяет.

Вот почему они тут все такие чопорные, такие заторможенные? И почему меня угораздило попасть именно сюда, и связаться с, наверное, самым зацикленным на Чести дорийцем?!

В общем, домой мы прилетели в тяжёлом молчании. Не знаю, о чём думал Инг, — может, мысленно меня костерил, вслух-то воспитание не позволяло, — а я буквально кипела противоречивыми эмоциями. Мне было очень обидно, грустно, больно, я злилась на себя, на капитана и на всю эту их планету-дыру. А ещё очень-очень хотела домой. Причём лучше всего в прошлое, чтобы я это зеленоглазое недоразумение вообще не встретила! А пошла бы, честно созналась родителям в своих планах на будущее, немного поспорила с мамой, пришла бы к выводу, что папа действительно всё знал и улетела куда-нибудь к чёрту на рога.

Проще говоря, было мне крайне погано. Не хотелось ни есть, ни играть, ни решать задачки, даже убить никого не тянуло. А особенно мне не хотелось видеть основной внешний раздражитель, поэтому я сразу гордо удалилась в спальню. Даже ванную проигнорировала, наплевав на начёс. Завтра разберу, ничего с ним не случится за это время. Единственное, что я вспомнила сделать полезного — оставшись в одиночестве, осторожно ощупала собственную шею. Там обнаружился только едва заметный небольшой бугорок, похожий на назревающий прыщик, заподозрить в котором сложный прибор, не зная точно о его существовании, было невозможно.

Утро, особенно на фоне вечера, оказалось удивительно приятным. Наверное, мне снилось что-то хорошее, потому что проснулась я в совершенно замечательном расположении духа. А, может, просто потому, что долго вдохновенно страдать я не умею. Или просто вчерашнее раздражение было реакцией на короткую встречу с отцом: я о нём очень скучала, хотя прошёл всего месяц.

Инг нашёлся на кухне, и был он снова сосредоточенно-задумчив, но уже не хмур.

— Доброе утро, — проявила я вежливость. — Ты, это… извини за вчерашнее, ладно? — нашла нужным покаяться я. — Не знаю, что на меня нашло. Перенервничала просто после встречи со своими. Ты не сердишься? — с надеждой уточнила я.