Дарья Кузнецова - Во имя Чести (СИ)

На этом разговор пришлось временно отложить и погрузиться в стандартную суету прибытия и досмотра. Вроде ничего сложного, но поболтать по душам всё равно не получится. Пройдя вместе с вещами через два сканера и получив заветную отметку в документах, мы на небольшом открытом лифте спустились в зал ожидания.

Отец заранее предупредил, что сам не поедет и пришлёт кого-нибудь «прадзношатающегося». Я-то думала, это будет кто-нибудь из работников фермы, а оказался — Ванечка. И я бы не сказала, что подобный исход меня расстроил. Особенно учитывая, что рядом с ним, застенчиво улыбаясь, стоял Валерка.

Я с радостным визгом повисела на обоих. Точнее, на Ване повисела, с разгону на него запрыгнув. Хотя по страданию на красивой физиономии и тому, как он берёг от меня правую руку, сделала вывод, что младший богатырь нынче дома опять на лечении. Общая привычка братьев: все они приползают на Землю зализывать раны. Реабилитация дома проходит как-то быстрее и радостней, чем в любом госпитале.

А вот на Валерике висеть было противопоказано. Не рассчитана его конституция на такие нагрузки, поэтому я ограничилась тем, что крепко сжала его поперёк туловища, а друг обнял меня в ответ своими непропорционально длинными лапами.

— Варвар, ну ты совсем не изменилась, — с обычной своей застенчиво-беззащитной улыбкой сообщил Зимин.

— Как это не изменилась? — возмутилась я. — Зря что ли я парадную форму нацепила похвастаться?! Смотри, красота какая!

— Красота, красота, — улыбнулся Ванечка. — Привет, Инг, — он пожал руку подошедшему дорийцу как старому знакомому. — Лерка имеет в виду, что ты как была шумной малявкой и папиной крохой, так ей и осталась, и совсем не повзрослела. А одежда — это ерунда.

— Здравствуйте, — улыбка Валеры стала очень неуверенной, когда его взгляд наткнулся на моего спутника. Бедное светило вирусологии; что поделать, непривычный он к таким людям. Если к моему семейству вполне притерпелся, то остальных военных, особенно — такого размера, воспринимает с опасением.

— Валерик, знакомься, — поспешила я утешить друга. — Это Инг, мой… — я запнулась, подыскивая подходящее определение. Для «парня» он выглядел слишком солидно, «мужчина» звучало как-то пошловато, а назвать просто другом — обидеть. Я бы точно обиделась.

— Жених, — подсказал с усмешкой дориец, обнимая меня левой рукой и протягивая правую для рукопожатия. Как-то у него это непривычно-собственнически получилось. Ревнует что ли?

— Ого, — растерянно улыбнулся Валерка, неуверенно пожимая протянутую конечность. Кажется, он ожидал, что ему сейчас по меньшей мере сломают пальцы. — Ты с линейкой что ли выбирала?

— В каком смысле? — озадаченно переглянулись Ваня с Ингом.

— Валерик, я тебе сейчас в лоб дам, — пообещала я, морщась. Он-то был в курсе моих девичьих грёз и мечты найти мужчину такого же, как папа, во всех отношениях — и моральном, и геометрическом. Вот на последнее друг и намекал; у него с глазомером всё нормально, и он в отличие от моего скромного дорийца сходство заметил сразу. — Зимин, ты лучше рассказывай, как тётя Вера с дядей Славой, и вообще, что нового? — поспешила я перевести тему.

Небольшой старенький гравилёт, исправно нёсший службу на ферме, пилотировал Ванька, всю дорогу с любопытством на нас косившийся. Мы же втроём сидели сзади, причём я с удовольствием прижималась к боку обнимающего меня Инга и слушала жизнерадостную болтовню Валерки.

«Нет, всё-таки, дома очень хорошо», — решила я, когда мы уже заходили на посадку.

Родители Зимина были очень дружны с моими, и работали у нас на ферме. Тётя Вера, ботаник по образованию, бывшая мамина коллега по учительской деятельности, числилась агротехником, и вместе с мамой с удовольствием возилась с садом, а дядя Слава был ответственным за климатическую установку. Они, собственно, именно здесь и познакомились, и буквально под этими самыми яблонями произвели на свет нашу надежду отечественной вирусологии. Воздух тут такой, волшебный; дети в нём ну очень талантливые получаются.

И скромные, да.

Родители встречали нас на пороге, буквально в дверном проёме. Очень домашний папа в линялой футболке, лёгких потёртых штанах и тапочках и ещё более домашняя мама в домашнем платье и заляпанном мукой фартуке. Я могу ошибаться, но, кажется, вечером будут мамины пирожки… Всё, прощай, фигура!

Матушка радостно облобызала меня, крепко сжав в объятьях, после этого — весьма озадаченного такими нежностями Инга, и погнала всю компанию в дом, расспрашивать в более комфортной обстановке.

— Ма, а мелкого-то мне покажут? — полюбопытствовала я. — Интересно же, что у вас на этот раз получилось.

— Покажут, покажут, — хмыкнул отец, вальяжно рассаживаясь на диване и притягивая жену под бок. — Маленькое чудовище спит, потом насмотришься ещё — взвоешь.

— Ха, чудовище! — пренебрежительно фыркнула мама. — Слабак. Это ты просто в своих командировках шлялся, пока Сёма в таком возрасте был, и настоящего чудовища не видел. А Ромашка очень тихий и улыбчивый мальчик, не слушай его, дочь. А получилось на этот раз почти то же самое, что во все предыдущие, — вздохнула она. — У вашего папы и так-то осечек не бывает, а тут просто его уменьшенная копия, даже хлеще Семёна по-моему. Тот хоть в детстве хоть немного на меня походил. Так, ладно, некогда рассиживаться. Дим, Вань, ну-ка на кухню, будете мне пирожки помогать лепить, а то сейчас Ромка проснётся, и я опять ничего не успею. Валерочка, а ты…

— А я пойду родителей навещу, тёть Лесь, — поспешил откланяться друг. Он в отличие от нашего семейства к готовке был совершенно не склонен, и боялся этого процесса как огня.

— А я пойду Ингу экскурсию устрою, — решила я.

— Да уж скорее себе, а не Ингу, — хмыкнула она. — Ну да ладно, гуляйте, пока возможность есть. А то вечером бабушка нагрянет, имейте в виду.

— Эм… Можно мы тогда где-нибудь в саду спрячемся? — осторожно попросила я. — А вы скажете, что мы передумали прилетать.

— Варвара, — с укором протянула мама.

— А ещё лучше, мы всей семьёй уехали отдыхать. Куда-нибудь в район Ик-тау! — раздался с кухни весёлый голос отца.

— Дима! — возмущённо воскликнула мама. — Мама, конечно, тяжёлый человек, но она не так уж часто приезжает в гости!

— И хвала Тёмной Материи! — не сбавляя тона, сообщил отец. Его жена в ответ в крайнем возмущении всплеснула руками и пошла устраивать семейные разборки, а я потянула Инга к лестнице. Перед прогулкой следовало переодеться; не форму же тереть!

В итоге наружу мы вышли одетыми «по-походному»: в футболках, штанах и спортивных ботинках.

— Куда мы идём? — полюбопытствовал Инг.

— Не знаю, — я беспечно пожала плечами. — Я три года тут не была, хочется… ну, не знаю, всё обнюхать и удостовериться, что всё по-прежнему. Хочу вот ещё тебе свои любимые места показать. Например, ту памятную скамейку, с которой ты меня стырил, — захихикала я.