Анна Стриковская - Осел и морковка (СИ)

Со слезами на глазах показала Лапунде капельку крови, выступившую из‑под острого края браслета. Он запаниковал и поспешил снять травмоопасную штучку, вслух успокаивая себя, что теперь‑то я никуда от него не денусь. Столько дней спала с ним, считай, прилюдно, по крайней мере каждый вечер удалялась в общую спальню. Так что если я, как все нормальные девушки, боюсь позора…

Я согласно похлопала глазками, но в душе зло хихикнула. Пусть тешится иллюзиями. Главное, что браслет он с меня снял. А для ведьм, да и для магичек проведенная вместе ночь — еще не повод для знакомства.

Стоило ему отвлечься, чтобы убрать ценности, как обе капсулы нырнули в его бокал. В начале вечера, пока капитан не был пьян, я бы не решилась на такое: он бы почувствовал в вине вкус зелий, хоть и слабый, но читаемый. Сейчас же выпьет и не поморщится.

Так и случилось. Ансельмо Лапунда осушил очередной бокал, глупо улыбнулся, рухнул на кровать, и захрапел что есть мочи.

Ура! Все получилось. Впереди у меня есть десять часов, чтобы убраться отсюда подальше.

Удача была на моей стороне. Капитан спрятал браслет в свой сундук и забыл его запереть. Я тут же достала оттуда обе мои сумки, запихнула в большую мантию и одеяло на всякий случай (я запасливая), надела платье, которое берегла для особых случаев, прикрепила к нему свою брошку с личиной и активировала ее.

Все. Пора бежать.

Проходя мимо зеркала, я кинула взгляд: оттуда на меня сердито смотрела черноволосая смазливая девица. Отлично, все работает. Потрясающий амулет сделал Антонио. Обычно личина в зеркале не отражается, но ему удалось это обойти.

Оставалось самое трудное: пройти через трактир и выбраться на улицу. Я сплела полог незаметного, набросила на себя и спокойно пошла к выходу. Сейчас на меня обратит внимание только тот, кто со мной столкнется.

Демоны, не ожидала, что короткий путь со второго этажа до ворот станет для меня таким длинным. Все получалось, никто не обратил на меня ни малейшего внимания. Всего‑то три раза пришлось переждать, пока очередной пьяница пройдет от стойки к столу и обратно, а у самых дверей сделать пару шагов в сторону, чтобы пропустить нового посетителя.

В центре зала наливались пивом помощники Лапунды и громко обсуждали своего командира и бедную девчонку, попавшую в его сети. По их компетентному мнению он себя еще не показал, поэтому девчонка, то бишь я, еще не сбежала. В крепости же Лапунду знали как прижимистого до скупости домашнего тирана. Такой жену не бьет, он ей мозг ест с нудной регулярностью. Это я правильно сбежала. Капитану просто повезло: с его характером при жене — ведьме он бы не зажился.

К моему удивлению вояки были уверены, что любовница капитана и прикомандированный к ним маг — два разных лица. Ну что ж, пусть остаются в заблуждении, не мне их разубеждать.

Не снимая полога незаметного, я прошла мимо. Все пока шло хорошо.

Вот только никогда бы не подумала, что окажется так трудно держать это плетение и одновременно питать его силой разлитой в воздухе магии. Не зря ведьмы предпочитают подобные заклинания привязывать к амулетам.

До ворот я дошла твердым шагом, а за них вышла уже шатаясь, но заклинания не бросила. Надо отойти на безопасное расстояние, тогда уж….

Да, ведьмы не расходуют силу, ее у них просто нет, но вот каналы используют свои. Теперь я знаю, почему мы избегаем сложных плетений: они давят и мнут те пути, по которым ведьма перераспределяет потоки магии. С каждой секундой мне становилось все хуже. Голова раскалывалась, в глазах темнело, ноги заплетались. Хуже чем при тяжелом похмелье. Хвала богам хоть не тошнило, и то хлеб. Мне бы сейчас заползти куда‑нибудь в укромное место и помедитировать, заняться гармонизацией потоков и восстановлением каналов, а я вместо этого бегу и не могу остановиться.

Наконец держать полог стало невмоготу и я его отпустила. Эх, надо было осторожно, аккуратно, а у меня вышло просто бросить. Если в течение суток я не займусь своими каналами, то прощай, ведьминская доля. Не лучше ли было остаться с Лапундой и не выделываться?

Стены Гермса остались позади, начались предместья. Сколько же времени прошло с тех пор, как я выбралась из трактира? Должно быть не больше часа, а такое чувство, что я бегу уже несколько суток.

Солнце еще не встало, но уже осветило горизонт золотистым светом, когда я все же остановилась. Надо передохнуть, иначе мне хана.

Вдали насколько хватало глаз расстилались поля, но вдоль дороги стояли дома. Деревня. Сошла с дороги, спряталась в растущий у чьей‑то калитки пышный куст и прислонилась к забору.

Мыслей в голове не осталось, я была уже готова соскользнуть в забытье, как вдруг меня подхватили чьи‑то руки. Полузнакомый голос прошептал в ухо:

— Нельзя же так, девочка. А если бы меня не встретила? Так бы и померла, бедняжка?

На слова незнакомца я отвечать не стала. Не потому, что мне нечего было сказать, просто язык не ворочался. А он подхватил меня на руки и понес куда‑то. Тут‑то сознание решило, что сделало все возможное, и удалилось.

Я пришла в себя оттого, что нахальная травинка лезла мне в нос. Чихнула и уставилась на парня, сидевшего рядом.

Я его знаю. Это он пытался мне предложить выйти за него вместо армии. Лицо не запомнила, но эти длинные руки и ноги никуда не спрячешь. Да и голос… Голос я узнала.

Определившись с персонажем, я обвела глазами место действия. Понятно, откуда травинка: мы на сеновале. Хороший выбор, тут безопасно. Прошлогоднее сено практически закончилось, коровы и лошади на пастбище, поэтому до нового сенокоса сюда никто не сунется.

Только вот мое положение мне не нравится. Принесший меня сюда парень ухитрился снять с меня платье и сейчас с энтузиазмом наглаживает мою грудь, пытаясь заодно стянуть панталоны.

Я попыталась его оттолкнуть и услышала:

— Не надо, Армандина, не сопротивляйся. Я хочу тебе помочь. Ты же ведьма, моя милая? Так вот, тебе надо гармонизировать потоки, чтобы не потерять способности. А это лучший метод.

С этими словами он припал к моим губам.

В Кортал Армандо вернулся относительно недавно. Дел особых здесь у него не было, но захотелось повидать родные края, узнать, как там мать, жива ли, здорова, возможно, забрать с собой в новую счастливую жизнь

Отца он не помнил, тот умер когда сыну было всего два, прекрасная Иоланта вырастила сына в одиночку. Армандо до сих пор не связался с матерью только из опасения, что за контакт с сыном — дезертиром ее могут посадить в тюрьму.

И вот через три года решил, что времени прошло достаточно. Прибыл.

Лучше бы не приезжал. Во — первых, в родном Тавалисе приходилось бегать под личиной, боясь, что это кто‑то заметит и тебя поволокут в полицию выяснять личность. Хоть война и закончилась, бывших дезертиров все еще ждала виселица.