Анна Стриковская - Осел и морковка (СИ)

Я только поинтересовалась, куда он полагает направиться ночью. Парень улыбнулся и сообщил, что тут недалеко у него есть местечко, где можно пересидеть поиски. Вряд ли они продлятся больше декады. Придется идти по лесу, но ведь это меня не пугает?

Ночью в лесу? Ха, он слишком хорошего обо мне мнения. Зверей я не боюсь, ведьму ни один не тронет, кроме комаров, но ночью их нет. А вот бездорожья… В темноте наступить не туда и сломать ногу мне не улыбается. Луна сейчас яркая, но все же не солнце.

Но если других вариантов нет, то я принимаю его щедрое предложение. Пересидеть под носом у стражников — самое то. Бежать не впереди погони, а за ней. Этот Лиселио не дурак.

Так что постараюсь по лесу идти аккуратнее. Переоденусь в форму для практических занятий, она с брюками. Неприлично, конечно, но меня никто, кроме Лиселио, не увидит, так что плевать. В общем, идем отсиживаться.

Приняв такое решение и сообщив о нем своему товарищу, я откинулась на одеяло и мгновенно заснула без задних ног.

Проснулась когда было уже темно. Хотела встать и что‑то сказать, но Лиселио приложил палец к моим губам: "Тс — ссс"…

Затем зашептал в самое ухо:

— Не шуми. Внизу хозяин со служанкой милуется. Как только уйдут, мы тоже выходим.

Действительно, по шуршанию и тихим вскрикам можно было понять, что в конюшне занимаются любовью. Обычно для этих целей используют как раз сеновал, но заклинание отвращения не позволило любовникам сюда подняться. В общем, они развлекались, а мы ждали, затаив дыхание.

К счастью на крыльцо вышла хозяйка и громким голосом стала кликать мужа.

Недовольный мужчина что‑то зашипел своей любовнице и через минуту показался во дворе. Забурчал на жену:

— Не дает в конюшне все проверить, веди с такой хозяйство…

Служанка сидела тихо, как мышь под метлой, но стоило хозяевам зайти в дом, и она шмыгнула прочь. Путь был свободен.

Под прикрытием юбки я быстро переоделась в удобные штаны и невысокие сапожки. Лиселио довольно хмыкнул. Это явно относилось не к радости лицезрения женских ног, а к тому, что я стала более удобным компаньоном. По крайней мере штаны за кусты так, как юбки, не цепляются.

Подождав, пока огни в доме не погаснут, мы выбрались на улицу. Не знаю, как вчера Лиселио прошел мимо собаки, я дворового кабысдоха просто усыпила часа на два. Если за это время дом посетят воры, я не виновата.

К моему удивлению мы пошли по дороге в ту же сторону, куда я бежала до того. Топали по ней несколько часов без передышки, прошли две деревни. В лес свернули уже после восхода.

Лиселио как‑то ухитрялся найти тропинку там, где я ничего подобного не видела. Наверное потому, что я не лесной житель. У нас под Вилоном лесов как таковых не было. Поросшие разнотравьем холмы, небольшие рощи, овраги, даже скалы, но не леса. А тут нечто бескрайнее и труднопроходимое. Удивительно, но мне понравилось.

Лиселио, молчавший все время, пока мы шли по дороге, в лесу вдруг разговорился. Он не стал утомлять меня историей своей жизни, зато комментировал все, что нам встречалось на пути. Предупреждал о трудных местах, показывал, куда ногу ставить, называл растения и птиц, даже пару раз остановился, чтобы собрать ценные травы, которые могли нам понадобиться.

Я их раньше только высушенными видала.

Наконец ближе к полудню мы расположились на берегу говорливого ручейка. Я вытянула ноги и поняла: дальше не сделаю ни шагу. Стоило остановиться, и стали невыносимо болеть все мышцы. Еще бы: я всегда была домашним, городским существом. Ходила максимум от Академии до рынка и обратно, бегала только на полигоне во время занятий по физподготовке. Это максимум десять кругов по половинке лиги каждый, а тут пришлось меньше чем за два дня пройти и пробежать много — много лиг.

— Не так уж много, — поспешил меня обескуражить Лиселио, — в сумме не больше двадцати. Хотя для тебя это подвиг, понимаю. Ничего, сейчас поедим и пойдем дальше. К вечеру мы должны добраться до места, это еще лиг восемь — десять.

Пришлось сознаться, что я ногой не в состоянии двинуть. Мужчина вздохнул, расстелил свой плащ и велел раздеваться.

Это он что задумал?

— Дурочка, не съем я тебя. Но восстановить работоспособность твоих мышц необходимо.

— И для этого я должна раздеться?

— А как я, по — твоему, буду делать массаж? Через одежду? Не выдумывай, Армандина, раздевайся и ложись. Через полчаса будешь как новая.

Никогда раньше мне не делали массаж. Знаю, что парни с боевки им увлекались, уверяя, что нет лучше способа привести усталые мышцы в порядок. Так что я решила довериться своему новому знакомому, разделась до рубахи и осторожно легла на плащ. Парень вздохнул и рывком стащил с меня последнюю одежку. Я пискнуть не успела, а он уже намазал руки каким‑то духовитым маслом и начал растирать мое бедное тело. Поворачивал меня так и сяк, тер, мял, давил, и все это без какого‑либо сексуального подтекста. Он действительно взялся меня лечить.

Сначала было очень больно, я пищала, но злодей не обращал внимания и продолжал несмотря на мои слабые протесты. Молодец, правильно сделал. Постепенно боль ушла, в теле образовалась удивительная легкость и захотелось спать. Но спать мне не дали.

Закончив, Лиселио отвернулся и кинул мне ворох одежды.

— Одевайся. Надо поесть.

Я пискнула:

— Спасибо, Лиселио.

Он дернулся как от удара.

— Лиселио? О демоны! Нет, Армандина, я не Лиселио, у меня другое имя. Пора уже нам познакомиться: меня зовут Армандо. Армандо Бастиан.

Армандо Бастиан? Почти тезка. Что‑то очень знакомое, вспомнить бы еще что… Но марку надо держать: я не подзаборница, а воспитанная девушка из хорошей семьи. Быстро натянула что под руку попалось и произнесла ритуальное:

— Очень приятно, — затем добавила, — Мое имя тебе уже известно, я, правда, не знаю откуда…

Он меня прервал.

— Дорогая, мне кажется, сейчас не место и не время выяснять разные тонкости. Вот доберемся до места, клянусь, все тебе расскажу. И откуда, и куда, и как. А сейчас давай поедим, или хоть воды попьем, если есть нечего. У меня осталось только вяленое мясо.

Тут я вспомнила о пирогах, похищенных со стола Лапунды. Я их на всякий случай в сумку сунула, когда убегала. Пироги сладкие, с вареньем, не должны были испортиться. Пошарила и протянула Армандо (надеюсь, это и впрямь его имя) пару здоровенных пирогов, себе же оставила один.

Он поблагодарил, но второго пирога не взял:

— Пусть подождет до вечера. Не стоит забывать об экономии, особенно если этот пирог — все, что у нас есть. Да, о чае тоже лучше пока не мечтать, мы слишком близко от дороги чтобы разводить огонь.

Близко? Это он называет близко? Да мы тащимся по лесу уже несколько часов и должны были удалиться от нее на огромное расстояние.