Анна Туманова - Александра (СИ)

Александра недоверчиво смотрела на врача.

— Ну, вот и славно, — улыбнулся Борис Анатольевич.

— Доктор, а где мой волк?

— А, ваш защитник? Сидит под дверью. Уж сколько дней никуда не отходит. Пришлось миску для еды переставлять поближе к вашей комнате.

— С ним… Он нормально себя чувствует?

— А что ему сделается? Тоскует, правда, сильно. Все к вам просится.

— Доктор, можно?.. — Саша умоляюще посмотрела на Бориса Анатольевича.

Тот молча пошел к двери и, открыв ее, запустил Тоху в комнату.

Серый ураган влетел в спальню и понесся к Саше. Прыгнув девушке на грудь, волк принялся вылизывать ее лицо, счастливо поскуливая и подпрыгивая от избытка чувств. Александра, вцепившись в густую шерсть волка, обняла его и беззвучно заплакала.

— Тошенька, родной, — шептала она, зарываясь в мягкую шкуру.

Волк не знал, как выразить свою радость. Он прыгал, стараясь лизнуть хозяйку, и взвизгивал, как щенок.

Нелидов с улыбкой наблюдал за этой сценой.

Оборский с завистью смотрел в приоткрытую дверь. Он видел, как Саша обнимает лохматого любимца, и его зверь тоскливо выл внутри, стремясь к своей половине, желая получить такую же ласку, зарыться в ее колени, почувствовать тепло желанного тела…

— Саша, я позову медсестру, она поможет вам переодеться, — негромко произнес Борис Анатольевич и покинул спальню, оставив девушку наедине с волком. Старый врач понимал, что им нужно побыть вдвоем.

Спустя некоторое время, в комнату неслышно вошла приятная женщина средних лет. Строгие черты лица смягчала добрая улыбка, собранные в пучок темно-русые волосы непослушными завитками выбивались из-под шпилек, простое серое платье отлично сидело на ее подтянутой фигуре.

— Здравствуйте, Александра Павловна, — поздоровалась медсестра, — Меня зовут Татьяна, и я здесь для того, чтобы помогать вам.

Женщина положила на кровать свежую сорочку и халатик.

— Давайте-ка, мы вас переоденем, — предложила она и спокойно посмотрела на Сашу.

Девушка ответила настороженным взглядом.

— А хотите, я пока схожу за едой, а вы сами переоденетесь? — правильно оценила ее недоверие Татьяна.

Александра кивнула, мечтая остаться в одиночестве.

— Ну, и замечательно, — улыбнулась медсестра, — я вернусь минут через пятнадцать. И не одна, а с куриным бульончиком.

Она вышла из спальни, а девушка быстро огляделась вокруг. В ее комнате многое изменилось. Возле кровати появилось новое кресло, окна прикрывали плотные жалюзи, постельное белье было из дорогого сатина с вышивкой, а на тумбочке стояли многочисленные склянки с лекарствами. Это не считая высящейся возле постели капельницы.

Интересно, сколько прошло времени со дня ее побега? Саша дотянулась до телефона. Разумеется, он давно сел без подзарядки.

— Тош, сколько же я тут провалялась? — посмотрела она на волка.

Тоха преданно заглядывал хозяйке в глаза и скулил.

Кое-как, преодолевая слабость, Александра переоделась и, со вздохом облегчения, откинулась на подушки. Ее хватило лишь на это простое действие. Татьяна, принесшая бульон, увидела, что подопечная заснула, и грустно улыбнулась.

— Спи, девочка, набирайся сил, — еле слышно прошептала женщина, — они тебе еще пригодятся.

Все в усадьбе уже знали, что Саша — пара Оборского, и что она понесла от него.

— Игорь, не сходи с ума, — уговаривал друга Денис, — Кто ты и кто Оборский! Тебе против него не устоять и секунды!

— Я не могу, Дэн! Как ты не понимаешь? Я люблю Сашу, Глеб причинил ей боль, а мы трусливо молчим. Ты осознаешь, насколько это подло? Если бы мы вступились за нее той ночью…

— Как мы могли?

— Ненавижу его, ненавижу себя за трусость, ненавижу всех вас…

— Ну, и что ты можешь сделать?

— Он должен ответить за содеянное.

— Ты ненормальный! У тебя нет ни одного шанса против альфы!

— А мне все равно!

— Я ж говорю — сумасшедший! — в сердцах, сплюнул Денис…

Вечером того же дня, на опушке леса состоялся бой — Игорь вызвал своего вожака на поединок. Оборский спокойно принял вызов, понимая, какие чувства испытывает охранник, правда, внутри противно зудела мысль, что на его женщину претендует кто-то еще, но Глеб постарался заглушить ее. Что говорить, он был, отчасти, даже рад возможности подраться. И намеревался не применять силу альфы, чтобы бой продлился подольше.

После захода солнца, на лесной опушке собрались все обитатели усадьбы. Большая поляна была словно специально создана для подобных сборищ, и сейчас, молчаливые мужчины с напряжением ждали схватки. Они понимали, что у Игоря нет шансов, но, в глубине души, уважали за смелость и были на его стороне.

Противники, перекинувшись, медленно обходили поляну по кругу. Рыжевато-бурый волк хищно скалился и выжидал удобный для нападения момент, а его противник, огромный черный зверь, спокойно смотрел на глупого смельчака блестящими янтарными глазами. Он не торопился вступать в бой, давая сопернику время одуматься.

Наконец, не выдержав ожидания, бурый кинулся на своего альфу.

Удар мощной лапы — и нападавший, скуля, покатился по земле.

Черный волк невозмутимо стоял на прежнем месте.

Еще одна попытка — и снова бурый отлетел в сторону.

А потом, все смешалось. Разъяренный рыжий сумел извернуться и ухватить вожака за бок, вырвав кусок шерсти вместе с кожей, и сцепившиеся противники покатились по земле.

В клубке тел невозможно было отделить одного от другого. Летящие во все стороны клоки шерсти, рычание и взвизги наполнили поляну; крики и свист стоящих вокруг мужчин, лишь подзадоривали драчунов, а разносящийся в воздухе запах крови, кружил головы, манил, заставлял хищно раздуваться ноздри собравшихся на поляне оборотней.

Через несколько минут все было кончено. Черный волк, отряхнувшись, гордо распрямился и потрусил прочь, а его соперник остался лежать на примятом снегу. Многочисленные раны зияли на его теле, а из прокушенной шеи толчками вытекала кровь.

— Бор, помоги ему, — спустя минуту, распорядился перекинувшийся Оборский, — я не хочу, чтобы этот идиот умер.

Альфа выглядел не лучшим образом. Раны и ссадины покрывали его обнаженное тело, правый глаз заплыл, лицо было покрыто кровью, текущей из рассеченной брови. Да, Игорь знатно отделал своего вожака!

Оборотни молча расступились перед Оборским, и тот, не оглядываясь, направился к дому.

Дни тянулись за днями. Саша медленно шла на поправку. Глеб несколько раз пытался поговорить с ней, но девушка испуганно сжималась и с ненавистью смотрела на мужчину. Видя, как ухудшается ее состояние после визитов Оборского, Борис категорически запретил ему приближаться к Александре. За прошедшее время, Глеб осунулся, похудел, взгляд его янтарных глаз потускнел и погас. Мужчина переселился в комнату напротив Сашиной, и с напряжением следил за всем, что происходило около ее спальни. Он хорошо выучил распорядок дня своей пары, знал, когда ей приносят еду, когда Нелидов осматривает ее и когда Татьяна делает так ненавидимые Сашей уколы… Отныне, все это составляло смысл его жизни. Быть рядом, чувствовать ее эмоции и, хотя бы иногда, тайно, смотреть на нее, любоваться и мечтать о прощении. Глеб с жадностью вглядывался в лицо Александры, пробираясь глубокой ночью в ее комнату. Такая бледненькая, хрупкая, измученная. Синяки под глазами и худоба Саши выворачивали ему душу. Глухой кашель часто сотрясал тело девушки, заставляя Глеба испуганно замирать на месте — он боялся, что Саша проснется и увидит его. Хриплое дыхание Александры вызывало у мужчины панику — почему ей никак не становится лучше? — а незаживающая метка на шее приводила в ужас. Оборский спрашивал Нелидова, но Борис терялся в догадках и не мог объяснить, отчего след от укуса так и не зажил, оставаясь воспаленным и кровоточащим.