Анна Туманова - Александра (СИ)

— Перебудько? — удивленно подняла глаза Александра.

Глеб кивнул.

— Но как ты узнал?

— Думаешь, я не понял, почему ты ушла от меня? Он угрожал тебе этим? — кивок в сторону рассыпанных по полу снимков.

— Да…

— Поверь, больше он тебя не тронет. Никого не тронет.

— Но…

— Все, Саш, перестань, — Глеб крепко обнял жену и погладил ее по голове, — со мной тебе не нужно ничего бояться. Твоя жизнь — это моя жизнь. Все, что происходит — хорошее или плохое — мы разделим на двоих и переживем вместе. Главное, не скрывай от меня свои страхи…

Девушка затихла в его руках, пытаясь поверить словам мужа, а потом, вздрогнула и судорожно вздохнула. Так долго сдерживаемое напряжение, наконец-то, отпустило, и Саша разрыдалась. Все, что мучило ее раньше, все те неприятные воспоминания и боль, что скопились на протяжении последних лет, вылились сейчас в слезах, заставляя девушку вздрагивать и крепче обнимать Оборского.

— Сашенька, родная, все хорошо, — шептал Глеб, пытаясь успокоить жену, — мы справимся, все наладится…

Он не мог подобрать нежных слов, не мог заставить себя произнести обычные ласковые утешения, лишь прижимал Александру к себе, и всей душой мечтал вырвать из ее сердца неприятные воспоминания и страхи.

А Саша, отогреваясь в объятиях мужа, не могла поверить, что тот кошмар, который преследовал ее на протяжении долгого времени — всплывающие наружу подробности ее жизни, Глеб, с презрением отказывающийся от шлюхи, как это сделал отец, дети, которых у нее отбирают… — наконец-то закончился, и ей нечего больше бояться.

— А Перебудько… Что ты с ним сделал?

— Забудь о нем.

— Ты… Он жив?

— Саш, не думай об этом, — поморщился Глеб, — и не вздумай его жалеть.

— Но…

— Он посмел угрожать тебе, такое я не прощаю. И таких врагов, как Виктор Семенович, лучше не оставлять за спиной.

Глеб не стал рассказывать Александре, сколько подробностей всплыло при детальном расследовании всей деятельности влиятельного чиновника. Сколько подобных снимков и шантажа других жертв обнаружилось в бумагах Перебудько, сколько мерзких фактов всплыло при личном допросе… Нет, всего этого Саше знать не нужно, пусть спит спокойно, не для нее подобные откровения. Жаль, что не уничтожил сразу найденные снимки и его жене пришлось еще раз все вспомнить… Хотя, с другой стороны, иначе, она бы никогда не решилась рассказать ему о своем, как она считала, «позоре»…

Глеб крепче обнял жену и повел ее прочь из кабинета.

Александра машинально переставляла ноги, но мысли ее были далеко — в том злосчастном году, когда ей исполнилось семнадцать, и она впервые столкнулась с человеческой подлостью и предательством.

…Тот год, когда погибла Екатерина Сергеевна, выдался тяжелым и мрачным для семьи Станкевичей. Полковник замкнулся в своем горе и никого не хотел видеть; бабушки, которую так любила Саша, к тому времени, уже не было в живых, а дед, со стороны отца, давно перестал общаться с внучкой, еще тогда, когда стало ясно, что Саша внешне похожа на его бывшую жену, как две капли воды. Анастасия Андреевна была редкой красавицей и ветреницей. Толпы поклонников, многочисленные воздыхатели, подарки и цветы… Дед терпел все это, не желая развода, но легкомысленная супруга сама разрушила семью, укатив однажды с каким-то заезжим артистом. После этого, имя Анастасии Андреевны оказалось под запретом в немногочисленном клане Станкевичей на долгие годы, а Саша, повзрослевшая и вошедшая в пору своего девичьего цветения, вызывала у деда лишь неконтролируемое раздражение и злость.

Слишком многое взяла она от своей бабушки, слишком ярко горели восторженные васильковые глаза, слишком звонко звучал ее смех под сводами просторного дедовского дома. Несмотря на прошедшие годы, мужчина нет-нет, да и вспоминал свою легкомысленную супругу, а внучка, подрастая, становилась похожа на Анастасию Андреевну, как две капли воды.

И однажды, Станкевич-старший не выдержал. Он поговорил с сыном, и тот перестал привозить Александру на лето в курортный южный городок. Это случилось незадолго до гибели Екатерины Сергеевны, и, когда произошло это страшное событие, Саша осталась совершенно одна. Отец не обращал на нее внимания, разом постарев и замкнувшись в себе, а подруги постепенно отдалились, предпочитая общество более веселых сверстниц. Нет, поначалу они пытались поддержать Сашу, но проходило время, а ее тоска никуда не девалась, и, постепенно, девушку перестали приглашать на веселые вечеринки и тусовки, а там и выпускные экзамены подошли, занимая все свободное время и отнимая все силы. А дальше — поступление в ВУЗ, первые дни учебы, забота о доме и ведении осиротевшего хозяйства…

Подруги отошли на второй, а потом, и на третий план.

После смерти мамы, Александре пришлось резко повзрослеть — все прежние беззаботные интересы отодвинулись в сторону, открыв за собой изнанку той жизни, от которой раньше защищало присутствие тихой и незаметной Екатерины Сергеевны.

В те нелегкие дни, в их доме впервые появился Виктор Семенович Перебудько. Старый знакомый отца зачастил к Станкевичам, утешая полковника в его горе. Мужчины допоздна сидели на кухне большого дома, курили, пили, подолгу молчали или негромко вспоминали прошлое. Когда-то их связывали узы дружбы, но, со временем, судьба развела друзей в разные стороны, оставив лишь редкие приятельские встречи. А сейчас, в момент обрушившегося на Павла Владимировича горя, Перебудько снова появился в его жизни. Хотя, лучше бы не появлялся…

Саша не сразу заметила нездоровый интерес «дяди Вити» к своей персоне. Нет, поначалу она принимала его ласковое обращение к себе искренне и безо всякой задней мысли. И, лишь спустя время, ее стали настораживать странные взгляды мужчины, попытки прикоснуться, приобнять, взять за руку. При Павле Владимировиче, Виктор Семенович не допускал подобного, но, вот в его отсутствие…

Александра стала избегать влиятельного друга отца, стараясь поменьше попадаться ему на глаза, но не тут-то было. Перебудько словно задался целью добиться внимания девушки — ненавязчиво оказывался рядом, прикасался, пожирая ее голодным взглядом, интересовался учебой, намекая, что не прочь посодействовать со сдачей сессии… Дальше — больше. В ход пошли руки, которые жадно касались Саши, стоило только оказаться рядом, настойчивые губы, шепчущие, что она самая сладкая шлюшка на свете и пытающиеся поцеловать ее… Александре было противно и страшно. Дико, до дрожи. А вокруг не было никого, кто мог бы ей помочь. Жаловаться отцу было бесполезно, а обращаться к кому-то из друзей… Девушка замкнулась в себе, стараясь не выходить из комнаты во время участившихся визитов Виктора Семеновича, но отец часто просил поухаживать за гостем, накрыть на стол, и Саше приходилось изображать из себя невозмутимую и заботливую хозяйку, в то время как внутри все обмирало от страха и омерзения. С каждым днем, ей становилось все сложнее и сложнее сдерживать свои эмоции… С каждым днем, «друг семьи» вел себя настойчивее и развязнее… Правда, умудрялся обставить все таким образом, что полковник не замечал сгущавшегося напряжения. Казалось, Перебудько заводила эта игра, и он искренне наслаждался безвыходностью Сашиного положения.