Вики Филдс - Ад на земле III (СИ)

Мы заперлись в нашем номере, и тогда, когда Рэн щелкнул включателем, и тусклый свет разлился по комнате, я заметила, что здесь две кровати. В воздухе витала пыль; сквозь темно-коричные занавески просачивался солнечный свет.

Надеюсь, тут все чисто, и нет клопов.

Рэн между тем, стянул с себя толстовку, и плюхнулся на кровать, первую у двери. Все, на ней я спать не буду.

— Рэн? — Он меня не слышал, сосредоточившись на своем мобильнике. Он уже набрал чей-то номер:

— Да, это я. Неважно, да. Да. Говорю «да», не задавай мне этих вопросов. Эй, у меня такое не спрашивай. Я сказал же… да. — Я слушала это, вскинув брови. Впечатляет. Оказывается, он не только со мной такой «разговорчивый». — Да, мы уже почти приехали. Конечно, я сделал. Они где-то рядом. Я просто знаю. Они следили за домом.

Рэн отключился и посмотрел на меня:

— Что?

— Ты сказал, что за моим домом кто-то следил?

— Разумеется, — он пожал плечами, словно сказал нечто вполне обычное. По моей спине поползли мурашки. — Они с самого детства следят за тобой, Аура, и терпеливо ждут, когда ты сделаешь ошибку. Они готовы сами тебя подтолкнуть к ней. Эти люди пойдут на все.

Я наконец-то осознавала, что все происходящее — это не игрушки, что я впервые уехала из дома, с незнакомцем, и что меня преследуют.

— С кем ты говорил? — спросила я.

— С братом. — Я не стала спрашивать, был ли это Кэмерон, потому что, если бы это был он, он бы захотел поговорить со мной. — Я в ванную.

Я села на кровать.

За моим домом следили. Конечно, это должно было быть, если я так опасна. Теперь то, что я пыталась найти Изабелль, не казалось такой уж хорошей идеей. Это огромная ошибка, но отступать уже нельзя — не в этот раз. Мне придется довести дело до конца, найти Изабелль, и узнать, почему она бросила меня, почему даже не дала шанса. Я хочу убедить ее, что я нормальная. Что я не чудовище.

В тяжких размышлениях, я не заметила, как прошло время, и вот уже дверь ванной отворилась, и я вскочила на ноги, когда увидела Рэна. Его волосы были влажные, на груди виднелись капли воды, они скатывались к краю штанов. Я уставилась на фрагмент татуировки внизу живота. Он сказал, она называется «Вязь Судьбы».

— Ты чего? — Рэн перестал вытирать волосы, и удивленно посмотрел на меня.

— Ничего, — буркнула я, стараясь смотреть куда угодно, кроме него. Он пожал плечами, положил полотенце на свою постель, и надел чистую футболку. Затем повернулся, и я опять отвела взгляд.

— Что с тобой такое? — Рэн подошел ко мне, и положил холодную ладонь мне на лоб, проверяя температуру.

— Эй, не подходи так близко.

Рэн плюхнулся на свою кровать напротив меня, и наклонился вперед, подозрительно сощурившись:

— Ну и что с тобой, объясни.

— Ничего.

— Тебе Кэмерон что-то сказал?

Я беспристрастно смотрела на Рэна, а внутри все перевернулось: он действительно понял, или он меня проверяет?

— Ты думаешь, серьезен ли я с тобой, или нет.

Мой взгляд омрачился, а я неожиданно ощутила себя в опасности. И эта опасность была не от него, не от Рэна, эта опасность исходила от меня. Мне казалось, что я веду себя сейчас странно: мало того, что я нахожусь сейчас там, где не должна быть, так еще, и я начинаю замечать, насколько Рэн может быть привлекательным. В общем, делаю все, что запретил Кэмерон.

— Я сейчас ничего не пытаюсь сделать с тобой, а ты чувствуешь влечение. В этом нет ничего удивительного, — Рэн со вздохом отстранился. На лице было понимание, и это нервировало, ведь он говорил о моих, пусть и непонятных, ощущениях. — Ты знаешь, почему Кэмерон тебе сказал те вещи? Потому, что он знал, что так или иначе ты увидишь во мне то, что станет тебя привлекать.

— Не говори ерунды! — возмутилась я. Мои щеки стали горячими.

— Вот только на самом деле я не привлекаю тебя, — продолжал Рэн, удерживая мой взгляд. — Это не я, это мой свет тебя влечет. Ты знаешь, такие как ты, и такие, как я — полностью противоположны. Ты еще человек, и такой останешься, но в тебе есть частичка темноты, которая жаждет этого света, который ты можешь видеть лишь во мне.

— И… что?

— Ничего, — усмехнулся Рэн. Вот именно, что ничего. — Тебе нечего бояться, мы с тобой не можем умереть от любви.

Рэн пересел ко мне на кровать, и уставился на мое лицо, изучая.

Что он делает?

Свет. Просто свет, который я ощущаю в нем!

Мое сердцебиение участилось.

— Знаешь, почему? — прошептал он, и я вздрогнула, потому что забыла о его обольстительном голосе. — Потому, что любви не существует. Ее нет, и не может быть. — Рэн пригладил мои распушенные волосы: — Ты не должна слушать Кэмерона, потому что он любит верить в чудеса.

— Убери руку, или я сломаю тебе пальцы, — слетело с губ, прежде чем я смогла отфильтровать просьбу. Рэн криво усмехнулся, опуская руку.

— На самом деле, ты млеешь, когда я к тебе прикасаюсь. Так и должно быть. — Рэн завалился на кровать, поворачиваясь на бок, и подперев голову рукой.

— Ты дурак?! — спросила я, поворачиваясь к нему. Он невинно вскинул брови:

— Нет, а почему ты спрашиваешь?

— Потому, что ты странно себя ведешь. Почему, когда мы на людях, ты всегда такой милый и приятный, а когда мы с тобой наедине, ты как свинья?!

— Для того, чтобы ты не тешила себя надеждой. — Рэн лег на спину, закинул руки за голову. Он стал серьезным, и даже мрачноватым. — Этот свет, что так привлекателен для тебя, он скоро может появиться и в твоем теле. Кстати, ты знаешь, что если ты родишь ребенка от ангела, то ты очистишься, с помощью него?

— Мне шестнадцать, — угрюмо напомнила я. Этот парень, действительно… — А почему ты не веришь в любовь? Кэмерон верит.

И потому он предупредил меня держаться от тебя подальше.

— У каждого своя точка зрения на этот счет, и лишь моя правильная.

— Да, конечно, — с презрением согласилась я, глядя на него сверху вниз. Мне нужно было идти в душ, и готовиться ко сну, но я пыталась всячески оттянуть этот момент. Свет, или что там, что меня привлекает в Рэне, заставляло меня продолжать разговор, и кроме того, я не собираюсь быть похожей на этого развратника, и расхаживать мокрой по комнате.

— Кэмерон ангел Жизни, он верит в любовь, потому что дает жизнь. Мой младший брат Лиам, категорически против любви, потому что думает, что, если бы это чувство было бы сильно, не было бы столько боли и страданий; они думают по-разному, и я никогда не пытался переубедить их, но я знаю, что этого чувства. Я пишу людские судьбы, и в полной мере добавляю и счастья, и радостей, и печалей, однако, сколько я не искал, не мог найти любовь. Я видел все, кроме любви. Стоит задаться вопросом, существует ли она на самом деле.

— Тогда что испытывают люди?

— Кто знает…

Я скорчила гримасу. Ну и ерунда.