Вики Филдс - Ад на земле III (СИ)

— Твоему характеру, уж точно не подходит женская внешность, — категорично отрезала я. — Скорее ешь мороженое, оно уже тает.

— Я не хочу. Я купил его тебе, чтобы ты меньше задавала вопросов. — Рэн пребывал в своем привычном расположении духа, что вовсе не означало, что он испортит и мне настроение. Не в этот раз.

— Итак, внешность девушки… — напомнила я ему.

Рэн посмотрел на меня долгим, цепким взглядом. В полутьме деревьев я видела тени на его скулах. Свет от фонарей слабо освещал только правую часть его лица.

— Я выбрал внешность Элис, чтобы знать, кто враждебно к тебе настроен. Девушек никто не боится, их никто не замечает, и, если две девушки будут гулять по улице, это не будет выглядеть подозрительно.

— Когда девушка идет рядом с парнем это тоже не подозрительно, — не унималась я.

— Так. Давай закончим этот разговор.

Рэн поднялся на ноги, и быстро пошел по мощеной дороге, туда, где надо полагать, находились магазины. Я поспешила за ним, мучаясь вопросом, а не специально ли он притворяется девушкой, потому что ему противна сама мысль, что кто-то из людей, может решить, что он мой парень. Вслед за этой мыслью меня тут же посетило беспокойство: нельзя не заметить, что почти каждое мое размышление об этом парне наводит меня на такие мысли.

Надеюсь, я не влюбляюсь в него.

Мы еще некоторое время побродили по площади — я делала вид, что не замечаю кислой мины Рэна/Элис, потому что мне не хотелось портить себе настроение. Я наслаждалась свежим воздухом, ночным небом, и мощеными улочками, расплетающимися от центра городка/деревни во все стороны.

Мне удалось убедить Рэна зайти в булочную, перед тем, как мы вернемся домой. Он к моему удивлению, быстро сдался, и я не стала уточнять, не шутит ли он, а мигом бросилась к привлекательной вывеске булочной, под названием «Каролина». Мой рот наполнился слюной, как только я вошла внутрь.

К нам тут же направилась пухлая на вид женщина, с румяными щеками, и добродушным лицом. Глядя на нее, я непроизвольно расплылась в улыбке.

— О милые мои, — сказала она с английским акцентом. — Худенькие девочки, которым нужно срочно съесть что-то из пекарни Каролины!

Я глянула на Рэна, но он и бровью не повел. Я продолжала улыбаться хозяйке пекарни:

— О, моя подруга рассказывала мне о том, что здесь продаются прекрасные булочки, правда, Элис?

— Да, так и есть, — мрачно сказал Рэн. Хозяйка переводила взгляд с меня на него, сияя от счастья.

Я тоже сияла от счастья. Я наконец-то поговорила с кем-то кроме моего дневника, и кроме Рэна. Я чувствую себя сейчас полноценным человеком, не каким-то монстром, который может высосать душу из обычного прохожего, а просто девушкой, которая любит булочки, и притворяется кем-то другим…

Рэн быстро утащил меня из кондитерской, когда хозяйка настойчиво стала спрашивать, как у него дела. Видимо у нее есть какой-то внук/племянник, которому пора найти невесту. Мой живот разрывался от смеха, когда мы с Рэном добрались до нашего дома.

— Почему ты смеешься? — удивился он, пропуская меня в калитку, и удерживая за локоть, чтобы я не споткнулась о порожек. Я покачала головой:

— Даже не знаю, наверное, от того, что я давно не смеялась.

— Ну, это не скоро повторится.

Я резко обернулась, едва не столкнувшись с Экейном. Он прошел мимо меня, как ни в чем не бывало.

— Ты можешь быть чуточку мягче со мной? — спросила я, бросившись за ним, и едва не спотыкаясь на лестнице. Он вошел в дом, бросил ключ на тумбочку. — Я не рассчитывала, что ты позволишь мне снова выйти в ближайшее время, но, почему ты так ведешь себя?

Он вскинул брови, глядя на меня, с присущим ему хладнокровием:

— Я мог бы солгать. Этого ты хотела? Услышать от меня ложь?

Я проглотила ругательство, а также желание заплакать, и быстро прошла мимо него в свою комнату.

Я не знаю, где именно я ошиблась сегодня. Я не сделала абсолютно ничего, никак себя не выдала. Я не шарахалась от людей, я пыталась быть дружелюбной, и возможно, потому что я не обращала слишком много внимания на Рэна, я не заметила, как его настроение ухудшилось.

Не раздеваясь, и не включая свет, я упала на кровать, и сморгнула слезы.

Несмотря на то, что я плачу сейчас, я счастлива. Сегодняшний день — лучший день за весь прошедший год. Я говорила с людьми, я видела людей, я дышала воздухом, я… просто гуляла. И я не посмею теплящимся уголькам удовлетворения в моей груди исчезнуть из-за поведения Рэна Экейна.

Он постучал в дверь, и я с колотящимся сердцем забралась под одеяло, прикидываясь спящей.

Он не посмеет войти. Он просто не сможет.

Я расслабленно дышала, пытаясь симулировать сон, но мое дыхание сбилось, когда кровать рядом со мной прогнулась под его весом, и Рэн прошептал:

— Аура, ты спишь?

Я до боли зажмурилась, игнорируя его голос. Но зато вместо этого, я вспомнила, что, когда мы стояли в очереди за мороженым, какой-то парень заговорил со мной, и Рэн сказал ему: «Не разговаривай с ней». Вот и все. Я постаралась не обращать на это внимания, но теперь это всплыло в памяти, само собой.

Обида затопила все мое сознание. Я знала, что Рэн заботится вовсе не обо мне, а о других людях, и я не виню его за это, я думаю, так и должно быть. Но он должен был сразу обозначить границы, и не говорить, что я нормальная, что я обычная девушка, что он будет заботиться обо мне, и никогда не оставит. Наверное, ему надоело нянчиться со мной. Но такое отношение, хуже смерти.

— Аура, я знаю, что ты не спишь, — прошептал Рэн, наклоняясь вперед. Я распахнула глаза, судорожно вздыхая. Легла на спину, к нему лицом, потому что спящей притворяться было бесполезно, и стыдно.

Я сильная. Эта ерунда не заставит меня чувствовать себя ненужным, брошенным под дождь беспомощным котенком, которого никто не замечает. Этого котенка все топчут и пинают. Несчастный котенок. Несчастная я.

— Ты пришел извиниться? — наконец спросила я, переводя взгляд на Рэна. Он выглядел спокойным, и даже умиротворенным. Я снова почувствовала себя маленьким, капризным ребенком.

— Да.

— Не нужно, — сказала я. — Ты прав, меня не нужно выпускать из клетки. Я буду как дикое животное биться головой о прутья, разбиваясь в кровь, но не нужно выпускать меня, Рэн.

Я говорю это в надежде, что его замучает совесть за то, что я чувствую себя сейчас плохо по его вине, но потом, я понимаю, что его вины в этом нет. Он прав. Никто не должен говорить со мной, никто не должен смотреть на меня, думать обо мне, иначе я смогу возыметь над тем человеком власть, и заполню его мысли тьмой.

Я бы пережила это, если бы Рэн не указывал мне постоянно, не напоминал о том, что я не совсем нормальная, что я должна быть осторожной, и рассудительной.