Вики Филдс - Ад на земле III (СИ)

— Нет, он просто перепил.

— Что сделал? — не поняла я.

— Он выпил лишнего. — Кэмерон вышел во двор, ненадолго оставив меня наедине с Рэном. Я подошла к нему, и склонилась, пытаясь разглядеть признаки печали. Но ничего подобного не обнаружила, и меня наконец-то посетило облегчение. Я плюхнулась в кресло.

В животе заурчало.

Через минуту, в дом вернулся Кэмерон с двумя пакетами, и мой рот тут же наполнился слюной.

— Ты, наверное, ничего не ела, Аура. Вот жареный цыпленок. — Кэмерон протянул мне ведерко с крылышками. Мне, конечно, хотелось, есть до безумия, но сильнее всего, хотелось знать, где все эти три дня пропадал Рэн, и как он мог бросить меня.

— Он ушел в запой, я ведь сказал, — пожал плечами Кэмерон, так, словно это случалось не раз. Он стоял, облокотившись о книжный шкаф.

— А что за праздник? — спросила я.

— Это не праздник. — Посерьезнел мой старший брат, и укоризненно продолжил: — Это разбитое сердце.

Я неловко заерзала, и нервно усмехнулась:

— Да быть того не может…

— Почему?

— Ты ведь… — я запнулась. — Мы с Рэном обсудили это еще год назад, и все прояснили.

— И что он сказал? — спросил Кэмерон, впрочем, без особого интереса, словно уже все знал. Я избегала смотреть ему в глаза, чувствуя себя так плохо, как не чувствовала себя даже в тот вечер, когда случилась «грандиознейшая ссора» между мной и Рэном.

— Он сказал, что никогда не влюбится, потому что любви нет, и еще… э-э… — мои щеки стали пылать. Я закатила глаза и протараторила на одном дыхании: — Что я его тоже никогда не полюблю, потому что мне в нем нравится только свет. И все.

— А он не добавил, что он дурак? — как бы, между прочим, спросил Кэмерон. Я в недоумении посмотрела на него, лишь через несколько секунд сообразив, что это была шутка. Я нервно усмехнулась, Кэмерон сел в кресло напротив меня. — Знаешь, почему я старший брат, и почему несу на землю Жизнь? — спросил он, и тут же продолжил: — Потому, что если бы Рэн был ангелом Жизни, то мир давно бы вымер, потому что он не смог бы взрастить зерна жизни. И еще хочу спросить: с чего ты взяла, что каждое из его слов — исключительная правда? Я не спорю, этот парень умен. Но разве я не говорил тебе о своих скромных предположениях, что возможно Богу было угодно, чтобы этот недовольный всем ангел влюбился? Почему ты отмела мои слова, опираясь только на «железную логику» Рэна?

— Я… я…я….

Аппетит пропал.

— Я не понимаю.

— Итак, Аура. — Кэмерон откинулся на спинку кресла. — Я нашел Рэна сегодня вечером в одном из наших ресторанов, где он в последнее время, был редко. И вот мне звонит бармен, и говорит, что Рэн опять здесь, и он снова не в себе. У меня были подозрения, в чем дело, но, когда я его увидел, сразу стало все ясно. Неразделенная любовь. Разбитое сердце ангела.

— Быть того не может… — слабо отрицала я.

— И я так думаю, — кивнул Кэмерон, чем поразил меня. — Вот только ни я, ни ты не можем повлиять на его сердце. А оно у него, каменное, холодное, и изможденное, но есть. Он много лет наблюдал за людьми, с особой тщательностью, и беспристрастностью, просчитывая судьбы, до мельчайших подробностей, так что думаю, общение с тобой, выбило его из колеи.

— Это ведь он во всем виноват, — пробормотала я.

— Ага, — со смешком кивнул брат, и я тут же уставилась на него. Он что, не будет меня ругать? Совсем-совсем?

— Думаешь, я стану отчитывать тебя? — усмехнулся Кэмерон. — А вот и нет. Я думаю, что так ему и надо. Теперь он не будет надо мной издеваться, спрашивая, с язвительными ухмылками, почему у меня нет девушки, раз я такой любвеобильный.

— А почему…

— Забудь, Аура, — отрезал Кэмерон. — Как бы там ни было, мне пора, потому что у меня важная встреча по поводу контракта в понедельник. Мама с папой подарили тебе подарок, он в комнате наверху. А, кстати. Когда он очнется, — Кэмерон кивнул на Рэна, спящего, с умиротворенным выражением на лице, — будь с ним помягче. Больше не издевайся над ним. Я думаю, теперь, когда я все прояснил между вами, вы должны разобраться в отношениях между собой. И съешь курицу. В этом доме даже холодильника нет… я бы приготовил чего-нибудь…

Минуты тянулись словно часы. Первым делом, как Кэмерон ушел, я накрыла Рэна покрывалом с кресла, съела всю курицу, которая исчезала с невероятной скоростью, потом, нашла подарок от родителей — милую подвеску с буквой «А», и крошечной надписью сзади: «С днем рождения, доченька». Я озадачилась: мой день рождения в июне, почему они сейчас сделали мне подарок? Я не стала думать об этом слишком много, а спустилась вниз, и продолжила ждать фееричное пробуждение Рэна от пьянки, сидя в кресле.

Наверное, я уснула, потому что, когда мои веки потяжелели, и я с трудом разлепила глаза, возле меня, на подлокотнике сидел Адам, и наблюдал за мной. Я выпрямилась, изумленно пробормотав:

— Ты все же нашел меня?

— Я всегда знал, где ты. — Он перевел взгляд на валяющегося на полу парня, и мрачно произнес: — Да уж, он действительно превзошел себя.

— Зачем ты пришел? — спросила я.

— Не нужно меня подозревать во всех грехах, — Адам посмотрел на меня тем же самым хмурым взглядом. — Я лишь решил проверить, как ты справляешься со всем…

— Я справляюсь со всем, хорошо, — проворчала я. Это все было чудовищно дико, и непривычно, ведь раньше, Адам был моим другом, а теперь я даже не знаю, кто он на самом деле, и что ему нужно от меня.

— Ты уверена?

— Что ты хочешь этим сказать? — напряглась я, уставившись на прекрасного шатена, с самыми добрыми глазами, которые я когда-либо видела.

Адам не ответил. Он встал, подошел к спящему Рэну, и склонился над ним, изучая, словно пытаясь увидеть что-то невидимое обычному человеку.

— Да, ты молодец, — пробормотал он. — Ты это давно спланировал, верно?

О чем это он говорит?

Говорит о каком-то плане?

Я подошла к Адаму.

— Ты ведь не просто так пришел, верно? Зачем ты пришел?

Адам резко выпрямился, возвышаясь надо мной на голову.

— Я пришел, чтобы посмотреть, на мучения этого существа, которое сейчас, в моих глазах выглядит особенно жалким. Это действительно, прекрасное зрелище.

— Он просто пьян, — звенящим голосом сказала я.

— Да. Но суть в том, что этот неудачник, наконец-то испытал боль. Я долго ждал, когда же он наконец-то что-то почувствует в нашем мире, когда, наконец, сквозь эту броню пробьются эмоции.

— Почему ты его так ненавидишь? — в недоумении спросила я. Хоть Адам и не говорил сейчас со злостью, а словно с дружеской мстительностью в голосе, у меня побежали мурашки по спине.

— Любопытно, у кого о помощи, станет просить он, когда придет его время, быть жалким… — Адам вновь с презрением посмотрел на Рэна. Я сжала кулаки: