Дарья Кузнецова - Слово Императора (СИ)

А потом вдруг возник этот мир и это соглашение, которое должны были скрепить два брака, а по факту — обмен заложниками. Соглашаясь, о своей не сложившейся личной жизни я совершенно не вспоминала. Вернее, нет; вспомнила и решила, что, значит, такова моя судьба, и нечего себя жалеть.

Вот чего я точно не ожидала, так это… подобного поведения рушца. Я изгибалась в его руках, звала его по имени, вцеплялась в его волосы и — таяла. Буквально растворялась в ощущениях, забывая обо всём и ничего не стесняясь. И когда мужчина, прекратив «лечебные процедуры», лёг на меня сверху, вжимая в простыни, с готовностью подалась навстречу. И почему-то боли не было совсем; только нарастающий жар в теле, наслаждение и пристальный взгляд жёлтых глаз, проникающий, кажется, в самую душу.

— Ваше Величество, вы меня пугаете, — пробормотала я, покосившись на мужчину. Я лежала на спине, а Руамар, лёжа на боку, нависал надо мной, подпирая ладонью голову, и разглядывал меня с задумчивостью, лёгкой усмешкой и откровенно гастрономическим интересом. Вторая его ладонь по-хозяйски возлежала на моём бедре, а наши ноги переплетались лодыжками. Левая стопа у меня начинала неметь, но шевелиться совершенно не хотелось.

— Врёшь, — отрезал он, тихо хмыкнув.

— Скорее, утрирую, — осторожно возразила я. — Вы очень странно на меня смотрите, и я опасаюсь проснуться в какой-то момент без руки или ноги.

Он, сощурившись, перевёл взгляд на моё лицо, и пару секунд явно раздумывал, стоит ли отвечать мне или нет. Потом усмехнулся эдак вальяжно и проговорил.

— Да я в очередной раз убеждаюсь, что Мурмар полный обрубок. То есть, на вашем языке скорее… идиот.

— Мурмар — это ваш младший брат, который отказался на мне жениться? — уточнила я.

— Да, — кивнул Император и, не вдаваясь в подробности, в прямом смысле слова ушёл от разговора. Вышел из спальни в гостиную, оттуда — судя по всему, в ванную, и некоторое время я слышала плеск воды. Потом послышался шорох, короткая возня, стук двери и всё стихло. Несколько секунд я раздумывала, что это было, и что же я такого сказала, что он ушёл.

А потом проснулся мозг и напомнил, кто я, где нахожусь и с кем только что разговаривала. Это я временно могу себе позволить разлёживаться, а у Императора, надо думать, на такие развлечения времени не было. Я ещё помню, сколько отцу надо было приложить усилий, чтобы выкроить вечер для общения с детьми. Учитывая, что рушец вообще не собирался жениться, ему за все эти несанкционированные траты времени придётся расплачиваться постфактум.

Вставать мне не хотелось, — я уже и не помнила, когда последний раз доводилось вдоволь подремать и понежиться в постели, — да и особо не моглось. После специфической оборотнической терапии мне, конечно, стало легче, но слабость и определённые неприятные, местами болезненные ощущения присутствовали в изобилии. Хотя и не в той убийственной концентрации, что утром. В общем, поскольку спешить мне было некуда, я решила подумать о смысле жизни в горизонтальном положении, на мягкой кровати.

В принципе, я видела три варианта собственного дальнейшего бытия. Во-первых, можно было шпионить и вести диверсионную деятельность, но это была не самая лучшая идея. От неё я отказалась ещё дома, когда прикидывала перспективы. Вычислят, потом проблем не оберёшься. Во-вторых, можно было заниматься обязанностями Императрицы, но я совершенно не представляла, каковы они у рушцев; я про наши-то была не очень в курсе. Ну, и, в-третьих, можно было заняться чем-нибудь полезным, в чём я хорошо разбиралась. А разбиралась я в инженерном деле, тактике, стратегии, в меньшей степени — в экономических вопросах и химии. Ещё обладала определёнными организаторскими способностями и знанием психологии: построить несколько сотен человек, восемьдесят процентов из которых — мужики, и добиться железной дисциплины без этого никак. Теперь оставалось придумать, как все эти умения приложить на благо новой родины. Или хотя бы себя.

Хм. Пожалуй, для начала было бы неплохо обзавестись информацией об окружающем мире. И выслушать мнение Императора на сей счёт.

— Здравствуйте, Ваше Величество, — вырвал меня из задумчивости высокий тихий женский голос. Я резко села в кровати и поморщилась; от этого движения напомнили о своём существовании мышцы и мелкие травмы в самых разных концах организма. На пороге стояла миниатюрная темноволосая молоденькая девушка, нагруженная горой каких-то свёртков. Она таращилась на меня большими удивлёнными глазами, как будто совсем не ожидала меня тут встретить.

— Здравствуйте, — кивнула я, разглядывая её со своего места. — По какому вопросу?

— Ой! — девица, смешно подпрыгнув на месте, очнулась и кинулась ко мне вместе со своим имуществом. — Извините, Ваше Величество, я ваша камеристка, меня зовут Уру, или как вам будет угодно, — она изобразила быстрый книксен. — Я должна была прийти раньше, но не осмелилась, — затрещала она. — Здесь был Повелитель, — почти шёпотом добавила, почему-то оглянувшись на дверь. — И я ждала, пока он уйдёт. Ждала-ждала, ждала-ждала, а потом задремала, — покаялась Уру, торопливо раскладывая на краю кровати свою ношу. — Я пришла помочь вам с одеждой, ну и… вот, у меня тут несколько лечебных зелий и амулет, только я в них не очень понимаю, — она смущённо протянула мне небольшую кожаную сумочку-аптечку и тяжёлый серебряный браслет. Я повертела лекарства в руках и не удержалась от усмешки; и печать артефактора, и тиснения на пломбах флаконов были хорошо знакомы и принадлежали лучшим человеческим мастерам.

— Сколько тебе лет, дитя? — со вздохом поинтересовалась я.

— Я уже взрослая, мне шестнадцать зим, — гордо сообщила она.

— И, надо думать, камеристкой ты не работала никогда?

— Да, Ваше Величество, — она опять изобразила книксен. — Но я всё умею! И с одеждой могу помочь, и за завтраком прислуживать, и если надо по поручениям каким-нибудь сбегать; я шустрая, сообразительная, и много всего знаю… Ой, давайте помогу! Вам же, наверное, вставать тяжело!

— Откуда такие выводы? — растерянно уточнила я. Даже воспротивиться не успела, когда девочка нырнула мне под бок, подпирая костлявым плечиком.

— Ну, после обряда обычно все не очень хорошо себя чувствуют, а Повелитель — он же вообще… мы даже боялись, что он вас вообще убьёт!

— Мы — это кто? Да не надо меня подпирать, я нормально себя чувствую, — опомнилась я, отодвигая Уру.

— Ну, мы с девочками, кто здесь работает, — она покорно отстранилась, на пару секунд зависла, опять пристально меня разглядывая, потом опять встрепенулась и закопалась в свои кульки. — А вы очень-очень хорошо выглядите, и даже на ногах стоите, и все царапинки уже почти зажили! А люди все так быстро восстанавливаются? У нас такие слухи про вас ходят! — доверительно поделилась она, сделав страшные глаза.