Дарья Кузнецова - Слово Императора (СИ)

Протокол тоже был весьма прост. Сначала запускали местных гостей, потом являлся Император со свитой, потом по очереди являлись делегации. Главная головная боль доставалась распорядителям: нужно было организовать всё так, чтобы и принимающая сторона не переминалась с ноги на ногу, и высокопоставленные гости не толпились в коридоре. Поэтому тыбарцев всегда старались оставить на закуску: предсказать, сколько будут рассыпаться в любезностях эти велеречивые каменюки, было невозможно.

Каменюками их, к слову, назвали все, и даже сами тыбарцы украдкой гордились своим прозвищем. Эти существа были в целом похожи и на людей, и на оборотней, только отличались немного иным строением организма — их грубая ороговелая кожа действительно напоминала камень, или, скорее, песок всевозможных оттенков от светло-кремового до тёмно-коричневого, серого и даже розоватого.

Первыми сейчас, разумеется, принимали людей. Как-никак, именно с орской правящей фамилией угораздило породниться Императора. Конечно, ради Мурмара такую бучу никто поднимать бы не стал. Да и Владыка мог бы не устраивать; всё-таки, брак носил залоговый, договорной характер, и являлся просто дополнительной печатью на договоре о мире. Тут свою роль сыграло, во-первых, стремление Рура продемонстрировать собственным подданным успешность и добровольность заключённого союза, а, во-вторых… брак наш действительно довольно быстро превратился из договорного во вполне нормальный, так почему бы и не отметить как полагается?

Такого пыточного приспособления, как трон, у оборотней в хозяйстве предусмотрено не было, но для венценосных особ в дальнем конце зала были полукругом установлены удобные кресла. Для отдыха остальных вдоль стен стояли скромные диванчики, столики с напитками и лёгкими закусками. А вот кормить Император своих гостей был не обязан. То есть, делегатов, конечно, по комнатам накормили, а вот на приёме никаких обедов не предполагалось. Зато в трактирах в честь праздника были обязаны кормить всех страждущих за счёт казны и наливать по кружке вина за здоровье Владыки и его жены. Не деликатесами, но вполне пристойной едой; трактирщики старались не жульничать, а то так накормишь проверяющего протухшим мясом — и простишься не только с заведением, но и со всем имуществом, и с несколькими годами свободы. Император очень не любил, когда его обманывали.

В общем, гуляли сегодня, скорее, не гости Варуша, а простой народ. И это было, на мой взгляд, более чем мудрое решение. Знати-то всегда мало и чего-то не хватает, а вот простым гражданам забота Владыки сильнее заметна.

В отличие от первого, более официального приветствия, сейчас подразумевалось более неформальное. С разгону бросаться в отцовские объятья, конечно, не следовало, но всё-таки мероприятие подразумевало вручение памятных подарков и умеренно тёплое общение, и это не могло не радовать: по отцу я здорово соскучилась. И по Алексу тоже, но одновременно покидать страну и правителю, и наследнику, было неправильно. Это когда меня сдавали с рук на руки Руамару, брат тоже напросился — мол, последняя возможность пообщаться, а там — когда ещё свидимся! Действительно, когда уж теперь…

Интереснее всего было наблюдать за отцом. Нет, он-то меня, конечно, узнал, и в подмене мужа не подозревал, но взгляд всё равно то и дело соскальзывал с Владыки Руша на меня. Да и остальные делегаты, среди которых было множество знакомых лиц, поглядывали на меня с интересом, даже тихонько шушукались. Ещё меня успокоило и согрело присутствие генерала Видимира Ганича, моего бывшего командира, что, впрочем, не удивительно — он всегда очень тепло ко мне относился именно с человеческой точки зрения, не со служебной. По службе он был одинаково строг и требователен со всеми, хотя и выглядело это порой весьма забавно: генерал был удивительно маленького роста. Но всё равно умудрился найти себе ещё более миниатюрную супругу, так что смотрелись вдвоём они довольно гармонично. Видимир, в отличие от остальных, разглядывал меня прямо и не стесняясь, хитро улыбаясь и подкручивая правый ус. А когда орские гости приблизились, и два Императора начали приветственный ритуал, генерал заговорщицки подмигнул.

Сначала — общие фразы. На орском; хороший тон — приветствовать гостя на его языке. Рад приветствовать, благодарю за удовольствие, счастлив видеть. Попытка понять настроение и расположение собеседника, оценить возможность перехода к более тёплой беседе. Не по словам, по интонациям и манере держаться. А все вокруг терпеливо стояли и ждали, позволяя себе лишь едва слышно украдкой перешёптываться. Я — в том числе, хотя шушукаться мне было не с кем, и оставалось просто молчать, улыбаться и разглядывать гостей.

Первым от шаблонных фраз отступил отец.

— Насколько я могу видеть, вы и моя дочь сумели найти общий язык? — осторожно уточнил он.

— Думаю, вполне, — чуть улыбнувшись, Руамар вскользь бросил на меня весёлый взгляд, но тут же опять посерьёзнел. — А ещё я думаю, сейчас самое время принести вам свою искреннюю и глубочайшую благодарность, Димир, — Владыка Руша под удивлённые шепотки глубоко склонил голову. — Война длилась столько лет, но самый ценный её трофей вы вручили мне в знак доброй воли вместе с подписью на мирном договоре — свою дочь. Я должен был просить её руки, но Первопредок исполнил это желание без просьб.

Я едва удержалась от смешка. Вот как у него получается, имея опыт общения с этим безалаберным типом, произносить это «Первопредок» с таким пиететом?

А в зале между тем повисла тишина; не то чтобы мёртвая, но голоса заметно стихли. Заявление Императора было более чем ясным и довольно громким, для многих ещё и весьма неожиданным. Для большинства наша с ним гармония была ширмой, спектаклем, и всерьёз поверить в успешность этого союза многие не могли. Подобное же публичное заявление значило гораздо больше, чем местные цвета власти и любые знаки внимания ко мне. Своё решение внутри страны Руамар ещё мог изменить, — мол, наиграется и плюнет, — а теперь пути назад уже не было. Брак публично признан не просто добровольным, но и вполне желанным. Уже не обязательство перед страной, а осознанный выбор человеческой женщины в пику всем традициям, обычаям и привычкам. Впрочем, лично меня это заявление не шокировало; я-то, в отличие от большинства посторонних, прежним словам и, главное, поступкам собственного мужа верила.

— Я рад, что вы оценили Александру по достоинству, — медленно кивнул Император Орсы в ответ. — Как отец я не мог бы найти для дочери лучшего мужа. И я счастлив благословить этот союз.

Тоже довольно громкое и решительное заявление, хотя и не настолько остро принятое людьми, как слова Руамара — оборотнями. Но здесь всё просто: все, находившиеся в составе делегации, прекрасно знали об отношении Димира к своим детям, и, думаю, вполне могли ожидать подобного. В конце концов, мы с мужем действительно выглядим достаточно довольными жизнью, чтобы отец перестал тревожиться за моё здоровье и эмоциональное состояние.