Хлоя Нейл - Завеса

Я не была уверена, что это правда. Но если так и было, то вполне обосновано для духа лесов.

— Круто, — произнес Гуннар. — Рад слышать, что все еще есть плодородная земля. Вам нужно остаться на ужин. Бёрк принес кучу еды.

Он посмотрел на меня в ожидании поддержки, и я почувствовала себя плохо, потому что не пригласила их раньше.

— Конечно, — сказала я, оглядываясь на Лиама и Никс. — Мы будем рады вам. Лиам принес хлеб, — добавила я. — Домашний.

Не удивительно, что Никс отказалась, лучше держать ее подальше от двух агентов КБЦ, и Лиам проводил ее до двери. Когда он вернулся к столу, то остановился за мной.

— Пожалуйста, будь осторожен, — прошептала я.

Он наклонился вперед и тихо прошептал:

— Не только у меня определенные навыки. Держи себя в руках, Клэр.

Конечно же он говорил о магии, но в его рокочущем голосе было что-то, от чего у меня по спине побежали мурашки.

Я взяла Таджи за руку.

— Таджи, не поможешь мне на кухне? И, Гуннар, накрой пожалуйста на стол.

Я указала на кипарисовый стол с левой стороны магазина. Он был невероятно красивым, по краям была необработанная кора. Жаль, что он не продавался, но в эти дни мало кому был нужен стол длиной в пятнадцать футов, и мало кто мог позволить себе его. Я воспользовалась этим преимуществом и использовала магазин в качестве столовой, когда приходили Таджи и Гуннар.

Гуннар широко улыбнулся.

— Она сказала «накрыть», но подразумевала убрать ценники и найти стулья.

— Чем меньше мебели я буду использовать, тем больше смогу продать, — напомнила я ему.

— Как будто это тебя раньше останавливало.

Я оставила их с их сарказмом и утащила Таджи на кухню, закрыв за нами штору.

— Детали, — прошептала я и вытащила поднос, чтобы отнести необходимые вещи на стол. — Гуннар сказал, у тебя нет чувств к…

Шторы были тонкими, и я указала на комнату, где стоял Бёрк.

— Он милый парень, — сказала она. Она распустила свои кудрявые волосы, и они подпрыгивали, когда она двигала головой. — Но мне кажется, между нами нет химии. Не думаю, что у нас много общего. Он нечто вроде футболиста, а я буквоед.

Я кивнула и достала из ящика нож для хлеба и ложки.

— Это самое занудное из всего, что ты когда-либо говорила.

— Грамматика не занудная, — сказала она с широкой улыбкой. — Она важна. И я останусь при своем мнении. — Она пожала плечами. — Он не останется здесь навечно, так что нет смысла начинать что-либо.

— Но и ты тут не останешься, — подчеркнула я. Когда она закончит обучение, вряд ли найдет здесь работу. В Зоне было немного работы для профессоров. — С такими стандартами ты не сможешь ни с кем встречаться.

— И меня это устраивает, Клэр. Я всегда была интровертом [13] человек, психический склад которого характеризуется сосредоточенностью на своем внутреннем мире, замкнутостью, созерцательностью, тот, кто не склонен к общению и с трудом устанавливает контакты с окружающим миром и не боюсь быть одна. Кроме того, сейчас я сосредоточена на работе. У меня нет времени на свидания.

Это были вполне обоснованные причины. Она могла быть счастливой с людьми или без. И если одной ей проще отследить «Этимологические корни слов Паранормальных в поствоенной французской Луизиане», вроде бы заголовок такой, то ей же лучше. Но я все же волновалась, что она просто находит отговорки. Из-за своего детства ей казалось, что для нее нигде не было места, и она ненавидела это чувство. И мне неприятно было думать, что она из-за этого избегает потенциальные романтические отношения.

— Дело твое, Тадж. Это твоя жизнь, и если тебе так лучше… Но я все равно немножко расстроена. Он кажется милым. И он принес ужин.

— Так почему бы тебе не встречаться с ним?

Я улыбнулась.

— Потому что он глаз с тебя не сводит.

Она похлопала меня по руке.

— Забудь.

— Уже. Возьмешь салфетки?

Пока я искала тарелки и кружки, она открыла длинный ящик и взяла пачку сложенных салфеток. Пусть тяжело было достать хорошую еду, но в антикварном магазине хороший лён найти было не так сложно. Монограммы и вышивки не соответствовали друг другу, но сейчас это было не важно.

Она положила салфетки на поднос рядом со стаканами, которые нашла я.

— И кто эти новые ребятишки?

— Охотник за головами и садовница?

— Давай начнем с охотника за головами. Он связан с происшествием с духами? Мне Гуннар рассказал.

Хорошо. Не придется вспоминать, что я рассказала ему и сопоставлять истории. Ложь была мерзкой и тяжелой работой.

— Ага, — ответила я.

— Он великолепен.

— Ага, так и есть.

— И вы двое…?

Я нахмурилась.

— Друзья. В каком-то роде, — я достала хлеб из пакета и положила его на поднос. — Но он принес хлеб, который выглядит очень хорошо.

Поднос наполнился, мы посмотрели вниз на него. Разномастные серебряные приборы, тарелки и кружки. Льняные салфетки, хлеб, нож для хлеба.

— Не так уж ужасно, — сказала она. — Я бы даже сказала артистично.

Я подняла его. Он был тяжелым, и прошло очень много времени с моей работы в «Бургерах Бергер» в старших классах до войны. Но я смогла удержать баланс.

— Думаю, все проголодались, и им главное получить тарелку и ложку.

— Вот она, жизнь в Зоне, — сказала Таджи, отодвигая шторы, чтобы мы могли пройти в главную комнату. — Немного хаотичная, но в лучшие дни есть острая еда и хорошая компания.

* * *

Ужин был чертовски вкусным. Еда была великолепна, как и разговоры.

Бёрк, Гуннар и Лиам, казалось, спелись и рассказывали истории о самых странных происшествиях с ними в Зоне. Они видели жирафа, двух аллигаторов в ванной, пьяного мужчину на уницикле, и бунт у грузовика с пончиками. Были и мрачные истории со смертями и болью. Но мы все очень хорошо были с этим знакомы. Это была часть нашей общей истории, и иногда ее нужно было озвучивать, чтобы понять.

Самым приятным в ужине было наблюдать и слушать. Я щипала хрустящий край ломтя хлеба, пока истории передавались по кругу, как хорошее вино (которое тяжело было достать), вместе с острым соусом (который Лиам хранил в маленькой карманной фляжке «на всякий случай»).

Я наблюдала за Таджи и Бёрком и пыталась понять, проблема была в химии или времени? Всего понемногу, решила я, перейдя на сторону Таджи.

Я смотрела, как Лиам ест, улыбается, поливает свой ужин таким количеством острого соуса, чтобы его рот пылал, и казалось, его это совсем не беспокоило. Он посмотрел на меня, и я поняла, что снова пялилась на него. На его лице изумление сменилось приятным удивлением, а затем выражением мужского самодовольства.

Я почувствовала, как к щекам приливает кровь, но отвернулась, как будто ничего не произошло, будто наши взгляды встретились случайно, пока я рассматривала стол, а не потому что он снова и снова притягивал мой взгляд.