Лорен Стефано - Разрыв

- Ты попала в серьезную переделку, не так ли, куколка? – говорит Рид.

Я прижимаю колени к груди, и мой голос выходит сломанным и жалким:

- Я не знаю, что это значит.

Я слышу помехи на кухне, Линден и Сесилия пробуют вернуть голоса обратно.

- Мой брат знает, что Эллерсы были вашими родителями? - Тревожно произносит Рид.

Понятие подавляющее. Это настолько ужасно, быть вырванной из родного дома, но чтобы это имело какие-то цели, а не случайная жертва сбора? Тогда безумие Вона видится в новом свете. Возможно, он искал меня всю мою жизнь. Нет, нет, нет. Этого не может быть. Люди по радио говорили, есть много ученых и много теорий. Мои родители не открыли ничего нового. Вон не слышал о них до тех пор, пока мой брат не сказал что он один из выживших близнецов. Мой брат очень похож на меня. У него тоже разноцветные глаза, как и мои. Вону всего лишь стоит посмотреть на него, чтобы понять, что мы родственники.

- Я не знаю – шепчу я – Если Вон знает, он тоже будет искать моего брата.

Я слишком ошеломлена, чтобы все это осмыслить. Слишком ошеломлена, даже плакать не могу, хотя мои глаза начинают болеть. Мои ноги дрожат.

- Не смотря ни на что, ты в безопасности – говорит Рид.

- Я? – говорю я – Или ваш брат просто позволяет так думать, в то время пока планирует свой следующий шаг?

- Он никогда не войдет в эту дверь – говорит Рид.

Мне хочется в это верить. Просто потому что Рид никогда не снимает своих сапог никогда не ходит без пистолета, что висит в кобуре у него на поясе. Но у Вона свои планы. Он приезжает спокойно, никогда не повышает голос, никогда не пользуется оружием и выигрывает практически всегда. Странные голоса по радио настигают меня. Сесилия выносит радио на крыльцо. Ее лицо торжествующее и сочувствующее.

- Мы не смогли поймать туже станцию, но есть новости. Вчера была еще одна бомбежка, это то о чем говорили те мужчины.

Линден приходит после нее, нахмурившись.

- Почему бы тебе не занести это внутрь, любимая? Оставь ее в покое.

- Она должна это услышать – настаивает Сесилия. Она держит радио в своих руках словно подношение. В новостях рассказывают жуткую историю.

- Четырнадцать признаны погибшими и, по меньшей мере, пять раненых после вчерашнего взрыва в Чарльстоне, Южная Каролина.

Тоже государство, где обитает сумасшедшая мадам. Конечно, для диктора это ничего не значит, и он продолжает – Трое террористов уже не скрывают свою деятельность, и хотя их следующая цель не известна, они проводят митинги и говорят открыто на камеру о своих действиях.

Острая боль в моей голове, как бумажный змей ловит арканом мой мозг, дергая меня к динамикам. И я знаю, что я услышу, что-то, что не слышала уже очень давно. Простая вещь, отсутствие которой высушила что-то глубоко внутри меня. Голос моего брата. Он раздражен, кричит в толпу. Магнитофон пытается передать все звуки, голоса приветствия и высмеивания под порывами ветра. Но Роуэн маэстро этой какофонии. Я концентрируюсь на моем брате, воображаю, что он стоит где-то высоко, и я слышу, как он говорит: «… исследования не имеют смысла. Все это безумие, пытаться найти лекарство для нас опаснее, чем сам вирус. Это убивает людей. Это убило мою сестру.

Как то опустошенно звучит его голос, когда он говорит последнее слово. Слово, которое символизирует меня.

- Это зашло слишком далеко и этому нужно положить конец.

Все заканчивается и он уходит. Звук выходит из меня, что вроде всхлипа. Теперь нет никаких сомнений, он думает, что я мертва. Он разочаровался во мне.

- Рейн? – Линден отпихивает Рида и становится коленом на ступеньку передо мной. Он отодвигает волосы с обеих сторон от моего лица и массирует мне голову кончиками пальцев. Его глаза ищут мои, словно проверяя на сколы и трещины.

- Это был мой брат – удается мне выдавить из себя. Мой голос напряжен, будто я пытаюсь набрать воздуха в легкие. Я не могу говорить. Я никогда не чувствовала себя такой. Я испытывала адреналин, когда была брошена собирателями в фургон, и с Габриэлем, но все это потом ушло в темноту как недомогание через некоторое время. Тогда я все спланировала. Я подчинялась логике. Я была взята. Я бы убежала. Я думала, что мой дом и мой брат все еще ждут меня. Но мой брат уничтожил его. Он уничтожает себя и все к чему он прикасается.

- Ты должна дышать – говорит Линден мягко. Он всегда так осторожен со мной, даже тогда, когда я причинила ему боль. Яркие пятна летают вокруг него, словно кто-то встряхнул одеяло из звезд и они взлетели.

- Это моя вина – говорю я – Мы должны были присматривать друг за другом, но я ушла от него. И он ушел от меня. Я никогда его не верну.

- Конечно, вернешь – говорит Линден.

- Я знаю парня, который вел первый эфир, – предлагает Рид – Я мог бы тебя отвезти к нему. Возможно, он что-то знает.

Линден садится между мной и Ридом.

- Это безопасно? – спрашивает он – Звучало так, будто он сумасшедший.

- Линден, ты был воспитан так думать, что везде не безопасно – говорит Рид.

- Ты должна с ним поговорить – говорит Сесилия – Ты должна узнать об этих «Химических садах», возможно, твои родители знали действительно что-то реальное Рейн. Может быть, есть лекарство. Может быть, это как-то связано с тобой и твоим братом. Ты должна об этом узнать.

Надежда в ее голосе невыносима.

- Сесилия – отстегивает Линден – Сейчас не время выдвигать требования. Ты могла бы попытаться быть чуточку понимания?

- Понимания? Понимания! Когда я была беременна нашим сыном, ты сказал мне, что это моя обязанность. Ты сказал « разве ты не видишь насколько это важно». Я это сделала. Возможно – это тупик, кто знает? Но мы должны узнать. Я привела его в этот мир, думая, что у нас есть шансы выжить. И я не собираюсь просто сидеть и ждать смерти, если есть шанс на спасение.

Все смотрят на нее. Она кажется громадной в лунном свете. Закаленная трагедией. Но я вижу, как дрожит в ее руках молчаливое радио. Ее челюсти сжаты. Независимо от того насколько сильной стала Сесилия, в ней всегда будет теплиться надежда на лучшее. Даже если все мы знаем что надеяться бессмысленно, кто я такая, чтобы у нее это отбирать?

Линден открывает рот, чтобы заговорить, но я кладу руку ему на плечо:

- Она права – говорю я – Мы должны с ним поговорить.

- Ты уверенна? – спрашивает Линден.

Его жалость и жалость Рида и Сесилии, всего этого стало слишком много. Я отвожу взгляд в сторону на изгибающуюся траву под порывом ветра.

- Да – говорю я – А сейчас, пожалуйста, можно мне остаться одной?

Рид сразу встает на ноги.

- Шоу окончено, ребятки – говорит он и ведет Линдена и Сесилию обратно внутрь.

На верху окна открыты и через какое то время, я слышу плачь Боуэна, и Сесилия начинает петь песенку для него. Линден спрашивает ее, куда она дела свой чемодан, а она говорит ему, что он под кроватью. Они все умрут слишком рано. Я хочу найти то что спасло бы их, но я не могу.