Карен Монинг - В огне

- Никого не интересуют твои личные проблемы, - обрывает Риодан.

- Боже, у кого-то с нервами не в порядке, - говорит парнишка Риодану, а затем вновь обращается ко мне: - У каждого Темного свои предпочтения в еде. Темный, замораживавший Дублин и его жителей, предпочитал поглощать определенную звуковую частоту.

Ну да, это довольно странно.

- С чего бы это Темному питаться звуком?

- Мы с Дэни предполагаем, что он просто пытался усовершенствовать себя. Зная, что он был создан несовершенной Песней Творения, он пытался получить недостающие элементы, чтобы эволюционировать во что-то другое.

- Продолжай.

- Я смог определить эту частоту, это уменьшенная квинта.

Теорию музыки я изучала не больше месяца.

- Что за уменьшенная квинта?

- Mi contra fa est diabolus in musica [33] Уменьшенная квинта – дьявольский интервал. , - поясняет Танцор. - И "ми", и "фа" в этом трезвучии относятся не к привычным для нас третей и четвертой ступени музыкального ряда, а к средневековым принципам модуляции гексаxордов.

- Поясни, - нетерпеливо прошу я.

- Всем известная музыка Сатаны или дьявольский тритон - интервал, охватывающий три тона, например, от До до Фа диеза или от Фа диеза до До. Его используют в сиренах. Его можно обнаружить в гимне «A Mighty Fortress Is Our God» [34] «A Mighty Fortress Is Our God» - Твердыня наша - вечный Бог , «For Whom The Bell Tolls» [35] «For Whom The Bell Tolls» - По ком звонит колокол Металлики, «Purple Haze» [36] «Purple Haze» - Сиреневый Туман Джимми Хендрикса, «Black sabbath» [37] «Black sabbath» - Черный Шабаш группы Black Sabbath, «Гибели Богов» Вагнера, «Сонате Данте» Листа, Бетховеновской...

- Мы поняли. Давай дальше, - рычит Бэрронс.

- Последовательность гармоник определяется строгим математическим соотношением основного тона с обертоном. Трезвучие Дьявола в натуральном строе обозначается как 64:45 или 45:32, в зависимости от того, увеличенная кварта это или уменьшенная квинта... Но у тебя глаза уже стеклянные, а я ведь еще даже не дошел до сути, - говорит Танцор. - Ладно, хорошо, проще говоря, это диссонанс, режущий слух, дезориентирующий, некоторые считают его даже подавляющим. Существует мнение, что духовенство в Средневековье запретило его использование из-за страха, что оно могло вызвать Дьявола, кем бы он... - он обрывает сам себя и, широко улыбаясь мне, продолжает: - или она ни был. Как воспринимают этот интервал миряне? Лично я считаю его пробуждающим и воодушевляющим...

- Как я уже говорил, это никого-нахрен-не-колышет, - перебивает Риодан. - Скажи ей то, что сказал нам.

Улыбка Танцора меркнет.

- Любая материя, как и музыка, состоит из частот. И там, где Ледяной Король забирал из мира свои «куски» мелодии, совершенно исчезала эта частота.

- О чем ты говоришь? У нас больше не осталось уменьшенных квинт?

Он смотрит на меня так, будто у меня две головы. Я никогда не была сильна в математике и физике.

- В замороженных им местах стало тише? - продолжаю гадать я.

- В некотором смысле. В космическом масштабе. И это только часть проблемы, - отвечает Танцор.

- И что же реально угрожает миру? - рычу я. Никто не любит чувствовать себя глупо.

- Я уже подхожу к этому. У меня было предчувствие. Я каждый день возвращался к заледеневшим сценам. И несколько дней назад я кое-что обнаружил, и с тех пор продолжаю наблюдать, вести расчеты и строить предположения о возможных последствиях... - он замолкает и смотрит на Риодана. - Думаю, нам лучше ей показать. Разговором тут не поможешь. А ты говорил, она умная.

- Я поверил Бэрронсу на слово.

- Очевидно, его ввели в заблуждение.

Голова начинает раскалываться.

- Заткнитесь оба и просто покажите мне, о чем говорите.

- Думаю, церковь - ближайшая точка, где она сможет все хорошенько осмотреть, - предлагает Танцор. - Та, что рядом с Честером все еще формируется.

Риодан кажется раздраженным.

- У меня есть и поближе, - что бы это ни было, и где бы оно не находилось, он от этого не в восторге.

Я следую за ними к двери одного из скрытых стеклянных лифтов клуба.

Мы заходим внутрь, и я получаю временную передышку от своих стервятников, которые вынуждены держаться на расстоянии от мужчин, и поэтому в кабине для них не находится места. Я слышу, как они усаживаются на крыше лифта.

Мы спускаемся все ниже и ниже. Сквозь стены лифта я вижу, как мы проезжаем уровни клуба, словно спускаемся в хромированное и стеклянное чрево чудовища. Приватная часть Честера просто огромна, как и город, скрытый под аббатством. Она просто не могла быть построена недавно. Интересно, она существует так же долго, как и священный анклав ши-видящих или, может, даже дольше? И если так, то откуда у них в то время были необходимые строительные материалы.

Мы спустились уже, наверное, метров на восемьсот, а то и больше. Я чувствую вокруг и над собой тонны земли и начинаю дрожать. Всегда ненавидела подземелья, а мое погребение в логове Мэллиса под Бурреном [38] Буррен - национальный парк Ирландии превратило эту ненависть практически в клаустрофобию. Мне тут даже дышать тяжело.

Когда мы начинаем замедляться, Риодан произносит:

- Никто не выходит, пока не выйду я. Следуйте за мной и держитесь позади.

Лифт останавливается, и двери открываются.

Я выхожу в темный, безмолвный коридор, прячась за его широкой спиной.

Воздух невероятно холодный.

Здесь так темно, что я инстинктивно использую свои чувства ши-видящей, чтобы обнаружить уникальную частоту, свойственную Теням (этот трюк я усовершенствовала в прошлом месяце, когда обнаружила корабль возле доков, где затаилось несколько кровожадных Темных), и в то же мгновение моя голова просто взрывается от боли.

Я падаю на колени, хватаясь руками за голову и кричу.

Я не ощущала такой боли с того вечера, как шла на встречу с Кристианом в Тринити Колледже. Я успела пройти всего пару кварталов, когда Синсар Дабх превратила меня в корчащееся в агонии, бормочущее и пускающее слюни нечто в канаве на Темпл Бар.

Острые шипы пронзают мою голову. Желудок скручивается в узел, а спина словно горит огонем, распространяющимся по всему телу.

Боль заполняет меня, и я превращаюсь в гигантский оголенный нерв, который сперва поджаривают на углях, затем тонко нарезают и замораживают, а затем начинают все сначала.

Бэрронс обнимает меня своими сильными, гарантирующими защиту руками.

- Какого хрена, Мак? - рычит он. - Что происходит?

Мы определенно не занимаемся сейчас сексом, а значит я умираю, потому что он назвал меня по имени.

- Музыка, - выдавливаю я сквозь стиснутые зубы. - Эта... чертова... музыка!

- Ты слышишь здесь музыку? - спрашивает недоверчиво Танцор.

Я скулю в ответ.

Рассеянно, сквозь боль, я понимаю, что Бэрронс несет меня обратно в лифт.