Анна Завгородняя - Каменный трон (СИ)

Коллум поднялся на ноги. Единым движением притянул к себе нож, крепко сжал рукоять и метнул в короля. Нож растворился, даже не коснувшись одежды монарха. Амадеус укоризненно покачал головой.

— Стоило попытаться, — сказал глухо Коллум и в его глазах блеснула сталь.

На губах короля расцвела почти искренняя улыбка, не затронувшая холодных глаз.

— А вот теперь поговорим, — сказал он.

Коллум шагнул вперед.

— Отзови своих людей, — сказал он, — Останови орудия, разрушающие город.

— С какой это стати? — щурясь, как сытый кот, спросил Амадеус с высоты глядя на стоявшего перед ним гнома.

— Мы ведь оба знаем, зачем ты пришел сюда!

Король рассмеялся.

— Конечно, камень.

Коллум медлил мгновение, прежде чем произнес:

— Леди Коборн согласна добровольно выйти к тебе!

Несколько коротких мгновений король молчал, а затем рассмеялся.

— Я вообще-то думал, что ты сперва попытаешься увезти ее через портал.

— А я и собирался, но я же знаю наклонности Вашего Величества. Что бы стало с городом и всеми людьми, что здесь живут, если бы она ушла через портал.

Амадеус склонился к говорившему. Черты его лица исказились.

— Я и так получу ее и уничтожу этот городишко и все то, что так долго строил в этой глуши мой брат. Северин будет расстроен потерей своей женщины и своего нового дома. Не стоит со мной торговаться, Мастер Коллум! — он язвительно усмехнулся.

— Ты ее не получишь, если не согласишься на мои условия, — отрезал гном, — Если ты не прекратишь осаждать город и не велишь остановить орудия, Кейлин умрет и сам понимаешь, никого рядом, способного вобрать в себя силу кристалла, не окажется и она развеяться и тогда прощай Каменный Трон навсегда. Разве ты можешь это допустить?

Амадеус прищурил глаза.

— Ты не сделаешь этого? — проговорил король, но былой уверенности в его голосе уже не было.

— Почему? — ответил гном вопросом на вопрос, — Она все равно обречена, если отправиться с тобой. Несколькими днями раньше, несколькими позже, разве это имеет такую уж разницу, — Коллум почти сам поверил в то, что говорил, — Я не могу остановить твоих магов, но и ты не сможешь мне воспрепятствовать. Я сейчас же вернусь в замок, и она умрет.

Амадеус оскалился. Прежний лоск сошел с его лица. Ноздри тонкого прямого носа расширились. Он перебросил ногу через лошадиную голову и спрыгнул на землю.

— Возможно, нам удастся договориться? — спросил король.

— Мои требования остаются прежними. Ты оставляешь город и убираешься вместе со всеми своими магами и… И Кейлин уходит с тобой. Но ты должен поклясться нерушимой клятвой, что все будет именно так, как я сказал, иначе я не отпущу ее с тобой. Нам, как сам понимаешь, терять нечего!

На лице младшего Норфолка отразилась целая буря эмоций. Злость прорывалась наружу, но он удерживал ее, стискивая пальцы в кулак, в то время, как вторая рука лежала на луке седла. Затем с неохотой кивнул.

— Хорошо, — он посмотрел на гнома, — Я согласен.

Барратт сидя в седле смотрел на догоравшую деревеньку, что раскинулась в двух днях быстрой езды от Олдоса, а точнее он смотрел на то, что осталось от деревушки — черные остовы, бывшие ранее деревянными домиками. Теперь на месте ранее принадлежавшего Норфолку поселения, что граничило с городом, осталось только пепелище, все еще дымящее смрадом горелого дерева.

— Кто это сделал? — спросил Генри и подъехал к Северину, молча созерцающему то, что ранее было оживленной деревенькой с жителями, мужчинами и женщинами, со стариками и детьми, — Я чувствую повсюду следы сильной магии. Да их просто сожгли всех заживо!

Возвращавшиеся с разведки, посланные Норфолком люди только качали головами, показывая принцу, что выживших нет. Северин сжал зубы от бессильной ярости и злости, охватившей его. Когда два дня назад ему пришло сообщение, посланное с голубем о нападении на эту деревню, он тотчас же отправился со всеми своими людьми на выручку, но он даже не представлял масштаба того бедствия, что произошло с деревней. Простые разбойники не могли бы учинить подобного, ведь деревни, подобные этой их и кормили и зачастую жители сами отдавали дань, чтобы только их не трогали, но с тех пор, как деревня перешла под защиту Норфолка мало кто осмеливался нападать на нее. Иногда конечно, стычки все же происходили, но люди Северина всегда находили грабителей и возвращали крестьянам их скот и скарб, а с разбойниками разбирались своими методами. Чаще всего те больше не возвращались туда, под угрозой смерти, но те, кто сжег деревню сделали это с какой-то целью.

Северин оглянулся на Генри, застывшего в седле. Им обоим пришла в голову одна и та же мысль, которая на первый взгляд могла показаться абсурдной, но все-таки…

— Амадеус, — почти одновременно произнесли мужчины.

— Олдос! — глухо проговорил Северин.

— Он там, — кивнул Генри.

Отряд возвращался обратно в город в спешке. Норфолк и Генри не желая провести два дня в пути, переместились через портал. Очутившись посреди двора перед замком, Норфолк с отчаянием понял, что не ошибся.

Амадеус уже побывал в Олдосе и что самое страшное, Северин больше не чувствовал присутствия Кейлин в городе. Разбитые стены замка печально смотрели серыми дырами на людей. Норфолк перевел взгляд с полуразрушенного дома на своего друга. Генри словно прочитал его мысли, покачал головой.

— Коллум! — сказал Генри, намекая, что если гном жив и находиться в городе, то он, пожалуй, единственный сможет подтвердить догадку Баррата, о том, кто сделал все это с деревней и городом.

Женщина, ехавшая на гнедом жеребце по левую сторону от меня, представилась Мартой. Я некоторое время с интересом разглядывала ее миловидное лицо-сердечко с большими по кошачьи раскосыми глазами. Она мне кого-то напоминала, и я вспомнила кого именно. Но это было просто смешно, хотя определенное сходство все же было. А женщина только улыбалась, грустно и загадочно и смотрела в ответ, а потом произнесла:

— Вы не ошибаетесь, миледи. Я именно та, о ком вы думаете, — у нее оказался приятный и какой-то грудной голос.

— Простите, я кажется, вас не поняла? — ответила я.

— Кошка, которую вы когда-то подобрали на улице и принесли домой — это я, — сказала женщина, — Я анимаг, — она слегка поклонилась мне, — Мое имя Марта Стюард и простите меня, мне когда-то пришлось применить в отношении вас магию, когда вы подбирали мне, то есть вашей кошке, имя. Очень уж хотелось оставаться Мартой. Понимаете, когда долго находишься в животном состоянии, после очень трудно возвращаться в прежний человеческий вид.

Пока она говорила, я с удивлением рассматривала ее и понимала, женщина не врет. Это точно моя кошка. Но как она оказалась у Амадеуса и что вообще здесь делает. Я не постеснявшись спросила ее об этом, на что Марта Стюарт улыбнулась, так же грустно, как и прежде.