Татия Суботина - Жажда

Но способа прокрутить время, словно на киноленте, не было. Поэтому даже предположение подобного ощущалось горечью на языке, как несбывшаяся мечта.

А сама мысль, что я до сих пор готова ринуться в омут с головой, наплевав на собственные интересы, обиды и гордость — вызывала густое раздражение. Если бы эмоции можно было видеть и осязать, то вокруг меня светилась бы плотная, красная материя.

Боль. Ярость. Уязвимость. Обида. Тщедушие. Сожаление. Упрямство.

И хоть я втайне наслаждалась столь минимальной близостью к Потрошителю сейчас, но ни за что на свете не стала бы признаваться в этом.

Хорошо, что Данил не задавал глупых вопросов, не подначивал и не пытался задеть меня. Только за это испытывала к нему крепкую благодарность. А вот за попытки держаться от меня как можно дальше, сводя контакт наших тел к минимуму, любая благодарность растворялась, словно дым. Если бы Потрошитель мог, я уверена, он нес бы меня на вытянутых руках! Его мышцы сковало такое напряжение, а на лице застыло мучение, что хотелось влепить хорошенькую оплеуху, лишь бы стереть даже воспоминания о подобном. Увы, я прекрасно знала, что Данил не испытывал физических затруднений, неся меня, и понимание того, что одно случайное касание вызывает в нем столь сильные негативные эмоции — убивало. Когда же я успела стать ему настолько противна?!

Лес вскоре закончился. Под ботинками Данила зашуршали мелкие камни. Мы вышли на каменистую часть острова, туда, где я впервые встретила Макса, когда пыталась убежать.

Сорвался колючий ветер.

Его безжалостные поцелуи обжигали мое лицо и ладони, что не были скрыты рукавами парки. Поежившись, я плотнее вжалась в Данила, пытаясь удержать хрупкое тепло, и на этот раз он не отказал мне в этом. Лишь сжал зубы так, что стало слышно их скрип. Наплевав на уязвленную гордость, прижалась щекой к груди Потрошителя, слушая его сердце и наблюдая за окружающей нас природой.

За очередным валуном было небольшое углубление, прикрытое завесой изо мха. Если бы Данил специально не принес меня сюда, никогда бы не догадалась, что камень так удачно мог скрывать вход в пещеру.

Мы едва спустились в темноту провала, как под ребра меня вновь пнул удушливый страх. Боязнь замкнутых пространств никуда не делась.

— Видимо, даже монстры, как я, могут страдать клаустрофобией…

— Не бойся. — Тут же отозвался Данил. — Я с тобой.

Неужели я сказала это вслух?! Как же неловко делиться с кем-нибудь страхами… Особенно с тем, кто сначала показал тебе кусочек возможного рая своей заботой, а потом решил опустить в ад, ненавидя.

— Другим способом в поселение не попасть, поэтому просто доверься мне и закрой глаза.

— Все равно будет темно, даже если закрою.

— Я знаю, — Данил скользнул почти невесомым поцелуем по моей макушке. А может, это просто был ветер… — Тебе нечего бояться рядом со мной. Закрой глазки, скоро появится свет, я скажу тебе, когда сможешь оглядеться.

Отвратительная дрожь охватила тело. Чтобы хоть как-то успокоиться, последовала совету Потрошителя, крепко зажмурилась и сосредоточилась на звуках его ровного дыхания.

— Почему мы спустились под землю?

— Потому что только несколькими подземными ходами можно пробраться в поселение с острова и обратно. Эту древнюю систему создали наши предки и она вполне справляется со своей главной задачей.

— Какой?

— Безопасность.

Данил замолчал и в тишине, где только эхом отзывался звук его шагов, я смогла различить редкий перезвон капель.

— Вода поблизости?

— Да.

— Здесь есть подземные источники? — любая тема хорошенько помогала отвлечься от страха, только вот Потрошитель не был настроен на разговоры, отмахиваясь односложными ответами.

— Нет.

— А точнее? — начала злиться я.

Данил хмыкнул:

— Не думаю, что ты хочешь знать точнее.

— Хочу.

— Уверена?

— Да, говори уже! — И почему единственный мужчина, который вызывал во мне буйство страсти, меньше чем за одну минуту мог довести до состояния белого каления?

— Она над нами.

— В каком смысле? — похолодела от догадки.

— Тайный ход проложен под озером.

Данил оказался прав — лучше мне этого было не знать. От мысли, что над головой не только тонна земли, но еще и не пойми столько воды тут же поплохело.

— Успокойся, Марта, — попытался неловко утешить Потрошитель. — Конструкция крепкая, ничего тебе на голову не свалится.

Обрадовало слабо.

Богатое воображение мгновенно нарисовало картинки, что именно и как может свалиться мне на голову.

И лишь когда Данил, устало выдохнув, стал поглаживать одной рукой мою спину, ненавистная паника немного улеглась. Такая простая ласка подействовала не хуже крепкого успокоительного.

Удивительно, как точно Потрошителю удавалось прочесть мои эмоции, желания и потребности. Что еще раз доказывало — связь окрепла. Я вновь стала ощущать призрачную нить, растянувшуюся между нами, а вот ничего другого, особенного и захватывающего — нет. И силы не возвращались. Тревожный колокольчик не прекращал внутри меня звенеть, напоминая про выматывающую усталость.

— Открой глаза, Марта, — наконец, разбил угнетающую тишину голос Данила. — Теперь можно.

Первое, что увидела — разноцветные пятна. Приглядевшись, поняла, что это светлячки. Они словно живые маячки освещали нам дорогу. Как завороженная наблюдала за плавными движениями света, разноцветными отблесками на стенах.

— Как красиво, — выдохнула восторг, повернувшись к Потрошителю.

Он улыбался.

Невольно отметила, что видела его улыбку впервые после той ночи.

Осознание, что все время пока я любовалась игрой светлячков, Данил разглядывал меня — заставляло краснеть. За то страх исчез.

— Мне приятно, что тебе нравится.

— Очень.

Подземный ход оказался не таким ужасающим, как я себе представляла. Пологие с неровными каменными выступами стены — не давили замкнутостью. Плечом к плечу здесь могло спокойно уместиться пять таких же шкафообразных Потрошителей, как Данил. Воздух, вопреки ожиданиям, не был затхлым.

Кое-где из стен выступали острые камни разной величины. Я не слишком разбиралась в классификации полудрагоценных пород, но догадалась, что этот подземный ход был своеобразным пристанищем некоторым из них. Например, агату и янтарю.

Стены блестели влажностью. Осматриваясь, невольно напряглась, ожидая, когда же, наконец, увижу подтверждение близости озера и испугаюсь. А разглядев, забыла обо всем, кроме восхищения.

Полупрозрачные, переливающиеся всеми цветами радуги от близости светлячков, капли медленно стекали по стенам. Только двигались они не в привычном для знакомых с законами физики направлении, а наоборот, поднимались, лаская камни, вверх и терялись из виду в туманной мгле.