Кресли Коул - Разгар зимы

Потому что на какую-то секунду он ему поверил.

ДЕНЬ 375 ПОСЛЕ ВСПЫШКИ

Мы услышали их задолго до того, как смогли разглядеть сквозь завесу моросящего дождя. Несколько часов мы с Джеком и Ариком мчали во весь опор, и приостановились только из-за того, что увидели колонию заражённых чумой, о которой предупреждал Джек.

Долина перед нами кишела сотнями умирающих мужчин. Кровь текла у них из глаз, носов и ртов. Болезнь так скрутила их тела, вывернув суставы, что казалось, будто все их кости переломаны.

Их крики сливались в один сплошной гул, громкий, как на заполненном болельщиками стадионе. Джеку пришлось повысить голос:

— Костоломная лихорадка. Её называют так из-за того, что она делает с людьми... и из-за невыносимой боли.

— Их так много.

Я была потрясена увиденным. Мысли о Джеке выбили меня из колеи на весь день, но это...

— Колония разрослась. Раньше она занимала лишь окраину, — теперь беспорядочно разбросанные ряды палаток растянулись на всю долину, — говорят, это место будет расширяться как лишай, пока людей переживших Вспышку не останется совсем.

Мертвецов просто сваливали кучами вдоль границ. Они отличались от трупов, мимо которых мы недавно проехали... точнее по которым мы проехали. Тела были до того искорежены чумой, что лежали бесформенными грудами.

— Как это передаётся?

— Par le sang, — через кровь, — возможно по воздуху тоже. Я планировал, что мы обогнем колонию... а не проедем через неё.

— Этих мужчин просто бросили здесь умирать? — я не видела ни женщин, ни детей, — о них даже позаботиться некому?

Арик поднял забрало.

— Болезнь очень заразна, — только не для Смерти, — с началом кровотечения они обречены на мучительную погибель. Ни лекарства, ни выживших. Полагаю, боль эта сравнима разве что с мучениями от твоего яда.

— Или от Прикосновения Смерти?

Сегодня мы с Ариком едва перекинулись парой слов. Я смутно припоминала, что, когда он вернулся, я спросонья подняла голову с плеча Джека. Он заглянул мне в глаза и удовлетворённо кивнул. — Ты сдержала обещание. —

— Именно так, Императрица.

— Если болезнь так распространяется, то как ее остановить?

Она ведь может достигнуть и Форта Арканов? Джек открыл было рот, чтобы ответить, потом будто задумался и сказал:

— С этим разберемся позже. Не всё сразу, non?

— Как нам объехать эту долину?

— Никак, иначе мы не доберёмся в Долор вовремя. Нужно будет вернуться на добрый десяток миль к последнему горному перевалу. Работорговцы, должно быть, уже разведали окольный путь, возможно, через шахты. Но я о нём не знаю.

Среди всех смертельных опасностей этого нового мира костоломная лихорадка была в числе самых страшных.

— Давайте не будем рисковать, лучше вернуться и обойти.

Джек достал из рюкзака кусок ткани и подставил его под дождь, чтобы намочить.

— Вот, я буду дышать через платок. Вдоль западного края идёт тропа, — он указал на узкий проход между самым дальним рядом палаток и стремительным потоком, — по ней можно пересечь долину всего за несколько минут.

— Мы сможем пройти там только по одному, — заметил Арик.

Я повернулась к нему.

— Но Джек поедет за тобой. По-другому я не согласна.

Кажется, его это позабавило.

— Я должен прокладывать путь для твоего оруженосца?

— Ты ведь не можешь заразиться, правильно? Как и я, — наверное, — поэтому сначала пойдёшь ты, потом Джек, а за ним я. Это будет наиболее разумно.

Арик высокомерно кивнул.

— Ну в таком случае, конечно. Запомни мою доброту.

— Эви, ни в коем случае не останавливайся, — сказал Джек, — сейчас не время проявлять милосердие.

— Полностью согласен, — Арик опустил забрало, — мы уже близко к Любовникам. Ты должна беречь силы.

— Поэтому не делай этого, — добавил Джек.

— Я и с первого раза прекрасно поняла.

Арик пришпорил коня и начал спуск. Джек натянул поводья и пристроился прямо за ним, постоянно оглядываясь, чтобы убедиться, что я рядом.

Крик в долине стоял просто громогласный. Мы галопом мчались по тропе, только грязь летела из-под копыт. Минуты тянулись мучительно долго.

Почти перебрались!

Достигнув низа долины, Джек и Арик начали подниматься по склону. Следом, на небольшом расстоянии ехала я... Вдруг дорогу моей лошади перегородил один из мужчин.

Не сдержав крика, я сильно рванула узду. Кобыла взмахнула головой и резко затормозила, упершись ногами. Ещё немного и я бы на него наскочила.

Глядя на меня кровоточащими глазами, он надрывался в истошном вопле, словно хотел что-то сказать. Со всех сторон надвигалось всё больше больных. Прямо передо мной одного из них вырвало кровью в стремительный водный поток. Раздув ноздри и широко раскрыв глаза, моя кобыла обошла его стороной.

Словно наблюдая крушение поезда в замедленной съёмке, я смотрела на кровавый след, сливающийся с потоком. Его уносило течением. Чума словно почувствовала новых жертв вниз по реке.

Сколько же ещё людей могут погибнуть из-за этого?

Больные тянули ко мне вывернутые руки, в немой мольбе раскрыв ладони и растопырив неестественно искривлённые пальцы... словно ветви деревьев.

Они не собирались нападать, просто смотрели умоляющим взглядом, корчились в судорогах и голосили. Они хотели, чтобы я окончила их страдания.

Смогу ли я? Смогу ли я сдержать распространение заразы? Глифы пришли в движение, словно мои силы только и ждали цели подобной этой.

Из глаз хлынули слезы, я наконец поняла. Сила — твое бремя . Вот что имел в виду Мэтью.

Эти люди могут еще долго умирать в муках, а могут умереть прямо сейчас. Их дни в любом случае сочтены. Я могла бы усыпить их навеки, как когда-то Теда.

Подарить им мирную смерть.

Ветер дул в нужную мне сторону.

Джек и Арик поднялись на вершину склона. Они оба просили меня не делать этого, единодушно решив, что это плохая идея.

— Ну же, Эви, поторопись! — крикнул Джек.

Какая-то часть моей души хотела согласиться с ними. Не раскачивать лодку. Соответствовать их ожиданиям.

Затем я вспомнила, что Императрица всех Арканов носила корону не без причины. Красная ведьма шептала: « Деметра в жесткости своей лишает, в щедрости одаривает. ОДАРИ ».

Тогда я подстегнула кобылу, прорываясь сквозь толпу. Решив, что я не могу... или не хочу... им помогать, они истошно взревели. Некоторые пытались догнать меня ползком. Их вопли стали оглушительными.

Я сняла перчатку и закатила рукав, обнажая золотистые символы. В последний раз из своих глифов я создавала споры, чтобы только усыпить солдат. Теперь я наполнила их смертельным ядом. Заливаясь слезами, я раскрыла ладонь и повернулась назад.

Я подула на руку.