Юлиана Кен - Хищность

— Анна не была красива в привычном смысле слова, она была по животному притягательна. Ее раскосые ярко-зеленые глаза, словно, бросали вызов, зазывая глупцов вступить с ней в связь. Ее умопомрачительная походка сводила многих мужчин с ума, многих, включая и меня. Я не раз замечал, что стоило Анне пойти купаться, несколько парней отправлялись следом в надежде присоединиться к ней.

— Дай-ка догадаюсь! Анна накидывалась на них с кулаками?

— Если бы… — в голосе Романа я уловила легкую иронию. — Как-то раз я решил узнать, чем заканчивались их преследования. Я был поражен. От всей души наслаждаясь происходящим, Анна и ее поклонники устроили самые настоящие водные баталии. Я не мог поверить своим глазам, только опустился на землю и с удивлением наблюдал за ними.

Роман замолчал, явно, погруженный в собственные воспоминания, и мне стало неловко торопить его, но любопытство, всё же, взяло верх.

— Ты присоединился к Анне?

— Я встретил взгляд ее кошачьих глаз и прочел в них бешеную ярость. Отчего-то эта дикая кошка возненавидела меня, да так сильно, что вскоре начала подстраивать мне всевозможные пакости: сожгла мою палатку, срывала тренировки, портила еду и одежду, не давала спать, — Роман рассказывал все это так сладко и нежно, что я догадалась: воспоминания приносят ему неподдельную радость. — Она снискала расположение всех в лагере, с успехом притворялась милой и приятной девушкой, но со мной неистовствовала. Анна стала моим ночным кошмаром, я начал остерегаться собственной тени, когда где-то поблизости блуждала эта необузданная хищная львица.

То, что мои глаза были завязаны, повлияло на ощущения. Я, будто, видела все, о чем говорил Роман. Я отчетливо представляла себе Анну, ее звериный взгляд и ощущала бешеный нрав. И угораздило же Романа жениться на такой женщине!

— Все изменилось однажды ночью, — голос Романа зазвучал тоскливо и романтично. — Я был с женщиной, когда Анна подкинула в мою новую палатку несколько змей. И где только она их нашла?!

Я тихо захихикала и Роман легонько хлопнул меня по руке.

— Да, я погнался за ней, но она, чертовка, была быстра! Я догнал ее далеко в лесу и повалил на землю.

— Ты хоть оделся?

— Не успел! — как бы оправдывался Роман, и я громко рассмеялась.

— Она улыбалась так призывно и обольстительно, что я буквально накинулся на нее, разрываемый желанием убить Анну и невероятным возбуждением. Ну, откуда же я мог знать, что эта татуированная дьяволица окажется невинна?

Я не услышала раскаяния в словах Романа, только восхищение и самодовольство.

— И вы поженились…

Пальцы Романа коснулись моей щеки, и я вздрогнула.

— Наша с Анной история очень длинная, Элейн. Мы прошли долгий путь от ненависти до пылкой и страстной всепоглощающей любви, и, не смотря не это, Анна покинула меня. Однажды на рассвете, она поцеловала меня в губы и прошептала: «Мне нужно уйти — у меня есть незаконченное дело». К сожалению, спросонья я не понял, что это ее дело находится далеко за пределами лагеря.

— Ты не был с женщиной с тех самых пор, — серьезно подвела черту я и поняла, что чувства Романа к Анне невероятно глубоки.

— Да, — выдохнул он и тихо добавил. — Но теперь я хочу быть с другой, Элейн. И эта другая — ты.

Я окончательно потеряла ориентацию в пространстве за те мучительно долгие десять минут, что Роман нес меня по извилистым лесным тропам. Было слышно только его глубокое дыхание и ровное биение сердца. Наконец, мне удалось понять, где мы оказались. Сперва я ощутила блаженную прохладу и свежесть воздуха, мой слух уловил гул комаров и мошек, а потом, когда мы подошли к самому берегу реки, я услышала и многоголосие ее потоков. Когда босые ступни коснулись холодной воды, приятная дрожь пробудила жажду встряски изнеженного покоем тела.

— Ты хочешь, чтобы я сняла одежду? — мой нетвердый голос с лихвой выдавал переполнявшее душу волнение.

— Ты хочешь раздеться?

Я услышала его иронию, нежность и скрытый трепет. Возбуждение горячей пожирающей волной разлились по телу. Но раздеться мне было не суждено. Громкие голоса нарушили наш покой, и я почувствовала несильное колебание воды — романтика момента была безвозвратно утеряна. Меня окружили люди, которые перекидывались ничего не значащими фразами с Романом, а потом кто-то задел мое плечо. Смятение и страх. Теплые ладони легли на мою талию и сквозь тонкий хлопок стали согревать стылую плоть. Я прижалась к стальной груди Романа, и все тревоги разом исчезли, уступив свое место давно забытому желанному огню доверия.

И вновь невесомость… Он нежно покачивал мое тело, опуская его все ниже и ниже. Совсем не хотелось касаться ледяной воды, но я решила: «Будь, что будет». Я чувствовала себя маленькой незначительной песчинкой, которую подхватили буйные ветра и понесли, и вихрем закружили в естественном танце природы. И у всех этих ветров было единое имя. И звали их Роман.

Я не придумала эти слова, нет. Я их просто услышала. Где-то в глубинах моего сознания или подсознания родилась эта странная песня, а быть может, добрый ангел напел ее для меня.

И ветер пел мне ее. И то была эйфория другого рода, такая, подобную которой я не испытывала прежде. И стало так хорошо… Действительно, хорошо.

Он положил меня на прогретый солнцем песок, пальцы Романа сплелись с моими, губы прохладным ветерком прикоснулись к моим рукам, плечам и шее. Он учил меня другому, тому, о чем я раньше не имела представления, о существовании чего и не подозревала. И вряд ли знал он сам. Это не было бешеной страстью, имя хозяина которой был Димитрий. Это не было дружбой и даже любовью. Чем было то, что происходило между мной и Романом, я не понимаю до сих пор. Я могу только рассказать о том, как все это чувствовала.

Я помню разливающиеся блаженством по венам звуки скрипки. Мне казалось, мы были на паркете. А на чем в действительности мы были, я не знала. Да это и не важно. Сильные руки обвили мой стан. Приятный сладковатый запах душистого мыла, которое использовал Роман, обволакивал нас. Все это было не на яву, а во сне, в сладком, приятном сне. Я уже привыкла не видеть — я уже привыкла видеть иначе, представлять то, что происходило вокруг, в цветах, так, как я того хотела. А если мне что-то не нравилось, я запросто меняла это.

Мне казалось, мы с Романом были единым целым, но это не было любовью. Верен в тот вечер сказал, что у каждого из нас в этом мире есть половинка, та самая, которая, в действительности, потерянная половинка его души. И когда мы найдем то тело, в котором заключен кусочек нас самих, мы безошибочно почувствуем это. Я знала, что Роман был моим продолжением.