Юлия Фирсанова - Божественная некромантия, или Тайны Океана Миров

- Ничего не можешь дать? Вот глупый, - покачала головой богиня, подхватывая обоих мужчин под руки и выходя навстречу свежей юности весеннего сада. - Совсем недавно вы двое спасли мою жизнь, силу и душу, помогли и продолжаете помогать восстановлению баланса структур. Не будь вашей любви, столь сильной и жертвенной, что оказалась способна на чудо, уже не было бы во Вселенной меня самой. А ты, Нрэн, еще смеешь утверждать, что ничего не можешь мне дать только потому, что я не играю в те же игрушки, с какими привык возиться ты? Если чего-то нельзя убить или оценить в коронах, еще не значит, что этого не существует! Перестань искать материальные доказательства своей необходимости!

- Не могу, - честно признался бог. - Я воитель, а не романтик.

- Почему же тогда ты любуешься цветущим садом, вместо того, чтобы прикинуть, насколько пригодны деревья для заградительных сооружений? - 'коварно' уточнил Лейм, подначивая брата, чтобы окончательно не потерять головы от созерцания дивных туфелек шествующих по шелковистой зелени тропы и очертаний изящных лодыжек, изредка показывающихся из-под юбки самым дразнящим образом. Да, весенний сад был чудесен, но ничто не могло соперничать с красотой Богини Любви в глазах безумно влюбленного бога.

- Это иное, - снова мотнул головой Нрэн, задел макушкой ветку вишни и рой цветочных лепестков осыпал светлые волосы бога.

- О нет, Лейм прав, это как раз то же самое, тонко чувствовать красоту ты умеешь не хуже Богов Эстетики, - наставительно возразила Элия и оживилась: - Кстати, дорогой, если говорить о сближении материального, романтического и возможных подарках. Мне будет приятно, если ты составишь, наконец, сборник своих чудесных стихотворений и преподнесешь мне.

- Я не пишу стихов, - нахмурился Нрэн, выбрав из всех возможных правдивых ответов наиболее обтекаемый.

- Вот-вот, не пишешь, только декламируешь тайком, - обиженно надула губки женщина, на несколько секунд опустив головку на предплечье любовника. - А давно пора! Только не говори, что не помнишь ни одного, все равно не поверю. У тебя абсолютная память!

Бог сурово нахмурился, понимая: его мастерски загнали в угол. Элия, давая передышку кузену, на несколько мгновений отвернулась, ласково выбирая из черной шевелюры Лейма белые и розовые лепестки, занесенные игривым ветерком. Свободной рукой молодой бог поймал ладонь возлюбленной и нежно поцеловал. Она одарила его теплой улыбкой, повернулась к Нрэну и, умильно захлопав ресницами, попросила:

- Подари, пожалуйста!

- Ты действительно этого хочешь? - недоверчиво уточнил воитель.

- Хочу! Будь иначе, не стала бы просить, - энергично подтвердила богиня. - Мне не нужно напитка откровений, чтобы говорить тебе правду, дорогой.

- Ох-х, хорошо... - мотнул головой Нрэн, принимая решение куда более героическое, чем бой в одиночку против многотысячной армии. Какие-то удивительно низкорослые деревья окружали тропинку в саду Лельтиса, и светлая шевелюра воителя вновь оказалась под обстрелом лепестков.

Богиня замерла, завороженно глядя, как они падают, падают на светлые пряди мужчины, его одежду. Сами собой возникли из ниоткуда и сорвались с губ слова:

Это было давно, или может недавно,

Мы бродили с тобой по заросшему саду,

Белый дождь лепестков устилал наши плечи,

Это было когда-то в прошедшую вечность...

-Экспромт, Элия? - уточнил Лейм, захваченный простой прелестью четверостишья.

- Н-н-нет, скорее воспоминание об экспромте, - помедлив, ответила принцесса. - Ты же знаешь, я стихов действительно почти не пишу.

- Альвион? - переспросил молодой бог, догадавшись, что кузина имеет в виду прошлую, трагически оборвавшуюся инкарнацию семьи.

- Кажется, нет, что-то еще более древнее, - слепо глядя в никуда ответила женщина. Реальный мир Лельтиса не то чтобы побледнел, скорее, лег пластом на память о каком-то другом весеннем саде, о другой прогулке, о случившемся когда-то очень давно.

- А дальше, еще что-то помнишь? - жадно заинтересовался Нрэн, ловя намек на то, что некогда он был связан с Элией, что-то значил в ее жизни.

- Вот, кажется, дальше. Переводить трудно, другой язык. Я не знаю его ныне... - промолвила богиня. - На лоулендском будет звучать немного коряво, примерно так:

Это было давно, или может недавно,

Мы бродили с тобой по заросшему саду,

Белый дождь лепестков устилал наши плечи,

Это было когда-то в прошедшую вечность

Только сердце хранит эту память как чудо,

Тень улыбки твоей, чуть затронувшей губы,

Лепестки в волосах, свежий запах весны,

Свет в глазах золотой, как сиянье росы.

Мои пальцы в ладони твоей задержались,

И сплетался над нами бело-розовый кров,

Вишни кланялись нам, одаряя цветами,

Ветер пел средь ветвей, восхваляя любовь.

Птичий щебет им вторил, взлетая над садом,

Солнце в кружево листьев метало лучи,

Ты молчал, как обычно, но слов и не надо,

Когда взгляд так пронзительно красноречив.

- Спасибо, - прошептал Нрэн, вслед за принцессой словно шагнувший на несколько мгновений в тот древний сад, отцветший тысячи лет назад, ощутивший вечность и нерушимость уз, соединяющих его с возлюбленной, поверивший пусть всего лишь на несколько секунд, но зато всем сердцем в то, что их связь невозможно разрушить ни смерти, ни разлуке, ни тем паче глупым сиюминутным обидам. - Спасибо, Элия. Я запишу свои бездарные стихи, если хочешь, читай их.

- С удовольствием, - промурлыкала богиня, а Лейм в некотором замешательстве тряхнул головой: - Почему ты так говоришь, брат? Если Элия хочет их прочесть, значит...

- Не стоит уговаривать этого упрямца, милый, - усмехнулась женщина. - Планка совершенства у Нрэна вывешена столь высоко, что таковым он считает лишь свое воинское умение. Неплохим - мастерство в изготовлении оружия и смежных областях, все остальное, сколь бы выдающимся не казалось остальным, его взыскательное высочество именует потугами дилетанта. Спорить с ним бесполезно.

- Именно так, - серьезно кивнул бог, довольный уж тем, что не пришлось объяснять брату элементарных понятий.

- Так порадуемся же тому, что удалось добиться, - заключила принцесса и подмигнула младшему кузену.

- Как скажешь, дорогая, - согласился с логическими доводами возлюбленной Лейм.

Слева в зарослях буйно цветущего терновника кто-то оглушительно чихнул раз, другой, третий, словно ставя точку в беседе принцессы с родственниками. Или, возможно, то было многоточие?

- Шилк, - безошибочно определила богиня не столько по тембру чиха, сколько по знакомой ауре личного скульптора-пророка и обеспокоилась самочувствием бесценного приобретения из урбо-мира: - Не простудился ли, бедолага? Надо взглянуть.