Карина Демина - Наша светлость

– Это?

Я моргнула. Нет, я надеялась, что получится приобрести или арендовать дом, желательно достаточно большой, чтобы вместить нескольких врачей… для начала пятерых или шестерых, которые бы просто принимали людей и выписывали бы рецепты.

Но это…

– Три этажа. И чердак можно обустроить, если нужда возникнет. Задний двор широк, чтобы поставить каретный сарай и конюшни. Докторам придется выезжать, и лучше, если не придется искать транспорт. Левое крыло легко перестроить под тех, кому требуется постоянный уход. В правом разместим докторов и подмастерьев. Возможно, и вправду откроем классы.

Все верно. И правильно. И лучше, чем я могла бы предположить.

– А не слишком ли это… роскошно.

– Ласточка моя, – Магнус на мгновение расстался с купеческой личиной, – твоя лечебница не имеет права не быть роскошной. Ты – леди Дохерти. Все, что ты делаешь, ты делаешь от имени семьи. И это не может быть сделано в половину возможностей.

То есть без пафоса не выйдет?

– Этим, – он указал на здание, – ты заявишь, кто ты есть.

И почему мне кажется, что эта заявка многим придется не по вкусу? Хотя бы тем людям, которым здание принадлежит. Но Магнус с легкостью отмахнулся от аргумента, в его представлении аргументом не являвшимся.

– Все, что построено на земле Дохерти, принадлежит семье Дохерти и может быть использовано по ее усмотрению. С выплатой, конечно, компенсации. И поверь, они уйдут. Изольда, мне кажется, что ты несколько недооцениваешь собственные возможности. Боишься требовать. А пока ты не потребуешь, тебе никто и ничего не даст. Напротив, будут уверять, что ты права не имеешь.

То есть мне сейчас предстоит подняться по лестнице, раскланяться с быками и владельцем здания, а потом вежливо попросить съехать?

– Я говорю не о банке, с ним я сам разберусь. Я говорю обо всем остальном. Не повторяй ошибок Кайя. Не позволяй забыть, кто правит в этом городе…

О да, осталось понять, как именно этого добиться.

Впрочем, чем больше я думала, тем четче понимала – Магнус прав: это здание идеально подходит для лечебницы.

Рука у тана была теплая и крепкая, шаг – быстрый, а намерения неясные. О них Тисса старалась не думать, хотя бы потому, что мысли сворачивали к той несчастной ванной и ночному купанию. Приличной девушке следовало бы забыть обо всем, что она видела, и Тисса искренне старалась. Но, видимо, она уже не могла считаться полноценно приличной девушкой.

– А… а могу я узнать, куда мы направляемся? – Поспевать за их сиятельством было нелегко, но если они думают, что Тисса станет жаловаться, то не дождутся.

– Можешь.

– Ваше сиятельство… – Тисса будет вежлива. Очень-очень вежлива. – Не будете ли вы столь любезны сообщить мне о цели нашего… путешествия.

Он остановился. Развернулся и посмотрел так, что, не держи он за руку, Тисса сбежала бы.

С другой стороны, хотя бы остановился.

Дух перевести можно.

Если получится. Потому что дух в непосредственной близости от него отказывался переводиться. И вообще дышать оказалось сложно. А еще Тисса почувствовала, что краснеет.

Вот почему бы ему не поболеть еще немного? Такой тихий был… добрый… вежливый… или это присутствие леди Изольды сказывалось?

Ох, что она про Тиссу подумает…

– Ребенок, – их сиятельство изволили смотреть в глаза, и увернуться от взгляда было никак не возможно, – ты извини, что я над тобой смеялся. И смеюсь. И буду смеяться. Я не со зла. Привычка такая.

– Смеяться?

– Да. Предпочитаю, чтобы плакали другие.

– Те, кто вас… обидел?

– Они в первую очередь.

Вот как-то сразу и поверилось. Даже жаль стало тех людей, но потом Тисса вспомнила, как выглядел тан, и жалость сменилась злостью: сами виноваты.

– Я честно постараюсь себя сдерживать, – пообещал он.

Как-то не очень искренне. Наверное, и сам не верит, что получится обещание сдержать.

– А идем мы тебя перевоспитывать.

Определенно не получится… сдержать.

– Вы полагаете, я плохо воспитана?

– Слишком уж хорошо. – Когда их сиятельство не насмехались, то они были вполне… нет, о таком приличные девушки тоже не думают. – Меня это пугает.

И как его понимать? Тисса не встречала еще людей, которых бы пугало хорошее воспитание. Тем более сомнительным представлялось, что тан в принципе способен испытывать страх.

– Поэтому попробуем научить тебя плохому.

Что ж, с талантами их сиятельства много времени не понадобится.

– Есть тут одно интересное место…

На вершине Голубиной башни и вправду когда-то размещались голубятни, где выращивали сотни и сотни птиц самых разных пород. Были здесь и изящные агараны, и турманы, и гривуны с курчавым оперением, и крупные лагоры с мохнатыми ногами, типлеры, барабанщики, дутыши и многие другие. Их названия сохранились на фресках, еще целых, но покрытых густой сетью морщин, на старых дорожных клетках, убрать которые тан не потрудился, на деревянных подставках с чучелами чемпионов…

– Выкинуть руки не доходят, – признались их сиятельство. – Да и не особо мешают. Не боишься?

Мертвых голубей?

Приятного, конечно, мало, но и пугающего ничего нет. Это только маленькие девочки верят в страшную сказку про ожившее чучело. Тисса тоже верила. Давно. И часами просиживала под лестницей, пытаясь застать тот чудесный миг, когда линялое чучело старого медведя, добытого еще дедушкой Тиссы, пошевелится.

Глупость какая…

– Не надо выкидывать. – Тисса вдруг представила, что того медведя, с которым она почти подружилась, кто-то взял и выбросил за ненадобностью. И от этой мысли стало грустно.

От того ее дома ничего уже не осталось.

И зачем вспоминать?

– Садись.

Их сиятельство указали на кресло. И Тисса, присев, огляделась.

Места много. И много мебели, собравшейся, казалось, из разных уголков замка и совершенно не сочетающейся друг с другом. У самой двери возвышался шкаф с короной и медальонами. А чуть дальше – изящный трельяж на гнутых ножках. Имелись здесь козетки и пуфики, подушки с кисточками, брошенные на шкуры, которые заменяли ковер, и солидное, словно трон, кресло.

Круглый стол.

Ужасающего вида секретер с множеством отделений.

И даже матросский сундук, охраняемый разъеденным ржавчиной замком.

С потолочной балки свисала пара морских фонарей. Но света было достаточно – он проникал сквозь окна, которыми пестрела стена. Большие и маленькие. Забранные ставнями и стекленые. С узорчатыми решетками и витражами.

Круглые.

С оплавленными краями. И потеками запекшегося камня у рам.

– Ну… – Их сиятельство несколько смутились, что было совершенно ново. – Я тут немного… экспериментировал. Одно время. Получилось не совсем то, чего хотел.

– А чего вы хотели?