Карина Демина - Леди и война. Цветы из пепла

– Сейчас ты отправишься в большой зал и найдешь себе там занятие.

– Какое? – Стек постукивает по голенищу сапога, и этот мерный звук вновь беспокоит Шанталь.

– Любое. – Тисса пытается говорить ровно, но еще немного, и она расплачется. – Шитье. Вышивание. Книгу. Лото… что угодно.

– И сколько мне там сидеть?

– Столько, сколько понадобится.

Возможно, ничего страшного не произойдет, но лучше подготовиться к худшему. В старых легендах темнота рождает чудовищ.

– Долэг, пожалуйста, не спорь со мной. Только не сегодня! Я умоляю.

Потому что у Тиссы почти не осталось сил, а сделать надо многое.

– Пожалуйста, хоть раз сделай так, как я прошу.

– Иначе что?

– Иначе мне придется посадить тебя под замок.

Почему-то вспомнилась та холодная комната в замке, книга, слова которой казались несправедливыми, обидными, замерзшие пальцы и перо, из них выскальзывающее.

Нельзя так поступать с Долэг…

Но если ее не остановить, она навредит себе же. Сделает что-то, о чем будет жалеть, потом, позже, когда убедится, что вовсе не так взросла, как сама себе думает.

– Ты совсем сбрендила. – Долэг смотрела с какой-то жалостью, от которой в горле появился ком. – Правильно Шарлотта говорит, что ты в клушу превратилась.

– В кого?

– В клушу. Только и делаешь, что мечешься, квохчешь… вот Урфин от тебя и сбежал.

Он не сбежал. Ушел. И не по собственному желанию, а потому что должен был.

– А если еще не совсем сбежал, то скоро.

– Ты слишком много общаешься с Шарлоттой.

А Шарлотта слишком много говорит. И раньше болтовня ее казалась Тиссе милой, легкой, а внимание к Долэг – дружеской услугой, потому что у самой Тиссы совершенно не оставалось времени.

Конечно, Долэг не со зла…

– Ну не с тобой же. – Долэг скорчила рожицу. – Тебе же вечно некогда…

Она просто не понимает, что у Тиссы бездна дел. Есть Ласточкино гнездо и люди, в нем обитающие, есть тысяча мелких проблем, которые возникают ежедневно и ежечасно. Есть Шанталь, и ее не оставишь надолго…

…и Урфин вот ушел.

– Это не только Шарлотта. Все так думают.

– Хорошо. – Тисса заставила себя улыбнуться. – Все могут думать, что им заблагорассудится. Лучше, если в большом зале. Передай, что у них есть полчаса.

Долэг выбежала, громко хлопнув дверью.

– Она просто злится, потому что раньше я принадлежала только ей. – Тисса поцеловала дочку в лоб: жара нет. – Твой папа думает иначе. Он сам сказал.

И не только словами.

Слова способны лгать, но разве подделаешь нежность?

Седрика она обнаружила на стене. К слову, небо было ясным, чистым, но… не таким, каким должно было бы. Причем Тисса не могла бы со всей определенностью объяснить, в чем именно заключалось отличие, просто вот не таким, и все тут.

Появлению Тиссы Седрик не слишком обрадовался.

– Вам лучше вернуться в замок. – Он смотрел на море, которое, пусть и по безветренной погоде, но явно собиралось штормить. Потемнело, складками пошло. И пена на камнях не тает… – Полагаю, моя жена опять на меня жаловалась?

Раньше. До той неприятной истории с ее братом… Шарлотта пыталась заступиться за него, просила разрешения вернуться, но Тисса отказала. Может быть, в этом дело?

– Нет. Я просто хотела убедиться, что вы готовы.

Холодно. Ветра нет, но все равно холод жуткий, словно на улице не лето – осень.

Что же такого сотворил ее беспокойный муж? И почему он до сих пор не появился. Двенадцать часов? Да за это время Тисса действительно с ума сойдет.

– Готовы. Смотрите. – Седрик указал на стену.

Факелы! Как только Тисса внимания не обратила, наверное, потому что день и огонь не виден. Но это – хорошая мысль. Надо приказать, чтобы в Ласточкином гнезде зажгли свечи.

И попросить замок закрыть окна ставнями.

На всякий случай.

– На стене есть запасы. И костры готовы вспыхнуть, как только… – Седрик поежился, ему тоже было неуютно. – Наступит ночь. Возвращайтесь, леди.

– Я думаю, что женщин и детей имеет смысл собрать в парадном зале. Просто на всякий случай…

Седрик всегда внимательно относился к ее пожеланиям. И сейчас кивнул, что придало Тиссе смелости.

– И если вдруг кому-то понадобится отлучиться, то лучше, если его… ее будут сопровождать. И сам вид людей с оружием подействует успокаивающе.

– Конечно. Буду рад помочь вам. – Седрик взял факел. – Идемте, леди.

– Но мне еще надо проверить…

– Вам надо в ближайшее время оказаться в безопасном месте. И полагаю, что ваш вид подействует на дам куда более успокаивающе, нежели вся охрана вместе взятая.

Но есть ведь конюшни, и амбары, и кузницы… кухня… нижние помещения, где тоже работают люди, которые совсем не готовы к наступлению ночи посреди дня.

– Поверьте, я прослежу за порядком.

Поверила. А Ласточкино гнездо, не дожидаясь просьбы, закрывало окна тяжелыми ставнями. И Шанталь опять раскричалась.

– Скоро все закончится. – Тисса старалась говорить ровно, но голос дрожал. – Уже совсем скоро…

Часов десять. Это ведь немного, особенно, если занять себя делом. Не так-то просто уговорить две дюжины леди собраться вместе, причем с камеристками, горничными, детьми, нянями и гувернантками.

Еще сложнее объяснить, почему двери Ласточкина гнезда вдруг оказались заперты, как и окна. Зачем устраивать ночь, когда на улице день? И что за радость сидеть при свечах…

Но неужели никто не слышит? Там, снаружи, происходит что-то неладное.

Или все-таки… смех смолкает. И разговоры тоже. Дети плачут. Или прячутся за широкие юбки гувернанток, а те вдруг начинают озираться. И тени в углах зала оживают. Нет сквозняка, но штандарты шевелятся. И холодно. Как же холодно!

– Ваша светлость, – леди Нэндэг пугает Тиссу своей неуловимой схожестью с леди Льял, – могу я узнать, что происходит?

Она единственная решилась подойти: прочие дамы держатся в стороне от Тиссы, будто она заразная. А раньше, напротив, искали ее общества, но Тиссе было не до них.

На леди Нэндэг серое платье, которое скорее подобает гувернантке, вот только манжеты и воротник сделаны из дорогого кружева и пуговицы агатовые, такие пристало носить вдове, но леди не выходила замуж.

– Затмение, – спокойно ответила Тисса. – Снаружи некоторое время будет очень темно, и… мне бы не хотелось, чтобы кто-то потерялся.

– И как долго продлится это… затмение?

– Возможно, несколько дней.

Или гораздо дольше.

Леди Нэндэг кивает и протягивает руки к Шанталь.

– Вы позволите? Мне кажется, вы несколько устали держать ее… а затмения, сколь знаю, не представляют угрозы. Верно? – Леди Нэндэг говорила много громче, чем это требовала необходимость и дозволяли приличия.

– Совершенно с вами согласна.

Как ни странно, но Шанталь приняла эту женщину. А она ведь так не любила нянек…