Аманда Сан - Чернила

- Что значит «путается»?

Он вздохнул.

- Чернила что-то хотят от тебя. Поверь, я не знаю, что именно. Ты – нечто вроде магнита для чернил. И потому мне сложно управлять рисунками и… управлять собой.

- Так перестань рисовать, - приглушенно выдавила я. Из-за меня? Почему?

Томохиро пропускал травинки через пальцы.

- Я должен рисовать. Но я больше не использую тушечницу и суми . Слишком опасно. Я даже думать тогда не могу, словно мысли принадлежат не мне.

- И тогда ты порезался, - сказала я, он нахмурился.

- Я порезался о кандзи, - сказал он. – Последняя линия «меча» резко уходит влево. И когда я рисовал ее, слово врезалось в мое запястье. Хорошо еще, что не убило.

- Черт, - сказала я, садясь рядом с ним. А потом вспомнила еще кое о чем. – Коджи, - прошептала я. Он посмотрел на меня остекленевшим взглядом.

- Я был глупым ребенком, - сказал он едва слышно. – Я пытался скрыть это от него, но… он хотел, чтобы я показал ему свою силу.

Никакого проникновения на площадку, никакой сторожевой собаки. Теперь я это понимала.

Рисунок, каким бы он ни был, врезался в Коджи. Он, видимо, защитил Томохиро.

- Я никогда не говорил Сато о чернилах. Узнай он, и это стало бы смертным приговором. Сейчас я лучше контролирую эти силы. Так что не волнуйся. С тобой такого не повторится. Но Коджи… о, Кэти. Мне до сих пор снится тот миг в кошмарах.

Я взяла его за руку и повернула ладонь, отодвигая манжету рукава, чтобы видеть шрамы и порезы на его руке.

- Порой рисунки царапают или кусают меня. Тот длинный от когтя дракона.

- Дракона? – сказала я. – Как тот, чей хвост я видела? Он двигался, хотя листок был порван.

- Я не совсем понимаю, как это работает, - сказал он, глядя на шрамы. – Я порчу рисунки, но это не разрушает существ на них. Это как-то запечатывает их, удерживает в пределах страницы. Но они все равно двигаются.

Слишком много информации. Моя голова затуманилась. Она болела, но я пыталась разобраться с новыми знаниями. Я сосредоточилась на том, в чем была точно уверена.

Чирикали трясогузки, дул ветерок, я чувствовала запахи соломы и цветов, а еще шампуня и кожи Томохиро. В его одежду въелся запах благовоний, что зажигали на похоронах. Я ведь все еще держала его за руку. И его кожа была теплой.

Тепло скользнуло по моей шее к щекам. Я отпустила его ладонь, но тут же осознала, как близко мы сидели, заметила, как на ветру подергивается его ослабленный галстук. На воротнике пуговицы были расстегнуты. И я видела загорелую нежную кожу его ключицы.

- Юу, - сказала я.

- Не бойся, - попросил он. – Пожалуйста, - он поймал мою руку. Его пальцы оказались мягче, чем я думала, они нежно обхватили мою ладонь.

Я едва смогла прошептать.

- Я боюсь.

- Знаю. Но я не причиню тебе боль, Кэти. Я не позволю этой силе тебя ранить, - он прижал меня к себе, и я уткнулась лицом в его рубашку, пропитанную запахом благовоний. Его теплая шея и подбородок прижались к моим волосам, а я плечом чувствовала быстрое биение его сердца. Его сильные руки дрожали, обнимая меня, и я понимала, что он тоже боится. – Я буду бороться с этим.

Я хотела прижаться к нему еще сильнее, но в то же время хотелось и отстраниться.

- Бороться?

Он отстранился и покачал головой.

- Я отмечен, Кэти. И в кошмарах я вижу, что впереди – одни страдания. Ты же видела, что та трясогузка атаковала других птиц? В этих рисунках есть что-то опасное, что темнее, чем чернила. Я не знаю, связано ли это с родословной Ками или… это из-за меня самого. Может, на самом деле я злой, и эта тьма пытается прорваться наружу.

- Быть такого не может! – сказала я, но страх сковал грудь.

- Не знаю, почему чернила хотят добраться до тебя. Но я им не позволю.

Сама сила уже пугала до чертиков, но хуже была мысль о том, что Томохиро мог быть кем-то темным…

И о том, что, что бы то ни было, я тоже была целью…

- Чепуха это все, - сказала я.

Уголки его рта приподнялись, но улыбка быстро исчезла.

- Надеюсь, - сказал он.

Он притянул меня ближе, и мы сидели так очень долго, а страницы блокнота шелестели на ветру.

Когда я добралась домой, почти стемнело. Я подумывала отправить сообщение Диане, пока ехала в автобусе, но она была на встрече с сотрудниками, а потому не заметила бы моего отсутствия.

Я зажгла свет в пустой квартире, впервые желая, чтобы она была здесь и тепло поприветствовала меня. Но дом заполняла только тишина, усугубляя туман в моей голове.

Я поплелась к холодильнику, ноги казались невыносимо тяжелыми. Выпив стакан холодного чая оолонг, я сунула остатки карри в микроволновую печь. Я устроилась за столом и поставила перед собой тарелку с карри, над которым курился пар. Я произнесла в пустоту итадакимас и принялась за еду.

Я все еще видела шрамы на запястье Томохиро, падающую трясогузку, что рухнула на землю с облачком сверкающих чернил.

Я сунула в рот больше риса и курицы, надеясь, что специи придадут мне сил. Не сработало.

Рисунки двигались. Они смотрели на меня.

Более того. Они видели меня.

Томохиро сказал, что они что-то хотели от меня, что рядом со мной он терял контроль. Но у меня не было особых сил. Что им от меня нужно? Это из-за того, что я знала про них? Или потому, что из-за меня они могли подчинить Томохиро, сломить его… а что потом? А если это Томохиро что-то хотел от меня, просто не мог этого понять?

Когда зазвенел кейтай , я с особой радостью схватила его.

- Моши мош , - сказала я, приподнимая голову и помешивая ложкой рис.

- Кэти-чан? Ты в порядке? – звонил Танака. Я выпрямилась, словно он мог меня увидеть.

- Тан-кун, - отозвалась я. – Все хорошо. Устала после тренировки.

- У меня тоже выдался тяжелый денек, - сказал он. – Я как раз иду с дополнительных занятий. Мы собираемся в караоке. Идем с нами!

Я ненавидела свое пение, но не из-за того, что пела плохо, а потому, что у нас с мамой были похожи голоса. Я хотела бы, чтобы она была здесь, погладила меня по волосам и обняла, сказала, что все будет хорошо.

- Я не умею петь, - сказала я. По другую сторону послышались другие голоса, Танака шел по улицам Шизуоки.

- Ты все время так говоришь! – сказал он. – Ты так занята из-за подготовки к турниру кендо, что мы тебя почти не видим. Юки тоже идет.

- Даже не знаю, - отозвалась я, но я почти сдалась. Лучше так, чем сидеть наедине с мыслями.

- Слушай, - голос Танаки переменился. Казалось, что он прикрыл телефон рукой. – Пойдут слухи, если ты будешь проводить время только с Томо-куном.

Жар охватил мое тело, а я снова ощутила белую рубашку своей щекой.

- Откуда тебе знать? – возмутилась я, но Танака рассмеялся.

- Да это же очевидно, - сказал он. – Тебе нужно отдохнуть и сходить куда-нибудь с друзьями, пока остальные этого не заметили.