Аманда Сан - Чернила

Черт.

- Кендо, - сказал Томохиро. – У меня слабое запястье.

Ханчи махнул корейцу, тот подошел к Томохиро и сдернул повязку с его запястья, открывая зашитый порез. Рана была розовой по краям, пересекающей другие шрамы.

- И это из-за кендо? – фыркнул кореец.

- А я режу себе руки, - процедил Томохиро. – Скоро экзамены. Это тяжело. Выводы делайте сами.

Ханчи рассмеялся.

- Прости, Юу, - сказал он. – Но мы на это не купимся. Я слышал от Ишикавы, что ты успокаиваешься, когда рисуешь. Давай начнем с простого, - он вытащил из внутреннего кармана пиджака кошелек. Он развернул его и зашуршал купюрами, доставая одну из них. Поверх бумаг он положил и распрямил купюру в десять тысяч йен. – Нарисуй это, - сказал он. – Если получится, заберешь деньги себе. Подарок от меня.

- Я не могу рисовать, - сказал Томохиро.

Кореец выхватил из-за пояса пистолет и направил на меня. Сердце стучало в ушах.

- А теперь? – спросил Ханчи.

Томохиро отвел взгляд, кулаки дрожали.

- Если ты не Ками, то в чем проблема? – поинтересовался Ханчи.

Кореец щелкнул пистолетом.

- Черт, Юуто, нарисуй уже эту чертову бумажку! – прокричал Ишикава. Я взглянула на его опухшее лицо, покрытое синяками. Среди остальных бандитов он выглядел маленьким и слабым.

Пальцы Томохиро скользнули по бумаге и коснулись ручки. Пальцы нежно сомкнулись на ней, поднимая ручку над бумагой.

Это стоит моей жизни, но не твоей.

- Томо, не надо, - прошептала я.

Он не ответил. Его рука летала над страницей, шрамы скользили по столу, а мы смотрели, как он раскрывает свою тайну.

Он рисовал медленно, поглядывая на купюру. Капли пота стекали по его лбу и терялись в волосах. Он пытался управлять чернилами, чтобы скрыть силу. Но пока я была рядом, это было невозможно.

Он заштриховывал фазанов на купюре. Я видела, что края рисунка трепещут. Он замер на миг, склонил голову, челка закрыла глаза. Он убрал волосы с лица и продолжил рисовать.

Уголок нарисованной банкноты загнулся, словно у настоящей. Фазаны зашевелились, крутя головами.

- Томо, хватит, - прошептала я, глядя ему в глаза. Они были почти черными, зрачки расширились. – Ты должен остановиться.

Я пнула его по ноге изо всех сил.

Он выронил ручку, та закружилась на листке.

- Ну-ка, - сказал Ханчи, склоняясь над рисунком.

Он поднял листок, рисунок упал на стол, отделившись от страницы.

Ханчи подобрал эту купюру.

- Су-ге , - тихо сказал он. Воцарилась тишина.

Рисунок выглядел совсем как банкнота. Но он был исполнен на бумаге, а потому был размытым, у меня заболела голова при взгляде на него.

- Есть проблема, - сказал Ханчи, размахивая новой купюрой. Он поднес ее к глазам Томохиро. – Купюра черно-белая.

- Это рисунок ручкой, - сказала я. – Чего вы ожидали?

- Я не могу ее использовать? – отозвался Ханчи. – Вы издеваетесь?

Томохиро покачал головой, тяжело дыша. Из-под его рукава показалась струйка чернил, скользнувшая по запястью на бумагу.

Кап-кап.

- Все мои рисунки черно-белые, - сказал Томохиро. – Я занимался каллиграфией и рисовал только чернилами.

- Плохо дело, - сказал Ханчи. – Нарисуй что-нибудь еще. Дайте ему суми и тушечницу.

- Нет! – крикнула я и зажала рот ладонью. Ханчи вскинул брови.

- Ах, похоже, мы попали в точку, - сказал он с улыбкой. – Твои… способности работают только с настоящими чернилами.

- Слушайте, - процедил Томохиро. – Я не собираюсь работать на якудза, я не знаю, что вам там наговорил Сатоши, но я не умею оживлять драконов. Вы хоть слышите, как безумно это звучит?

- Ты нарисовал вполне реальные деньги, Юу.

- И вы видели, вышло не совсем точно. Я не умею этого, ясно? Отпустите нас.

Ханчи вздохнул и постучал по кончику носа пальцами.

- Попробуй еще раз.

Пришел парень в солнцезащитных очках, я задрожала. Он поставил на стол тушечницу, брусок суми и кисть, а кореец принес баночку с водой. Они попятились и с любопытством смотрели на происходящее.

- Деньги ты рисовать не можешь. Но нам нужно и другое. Наркотики, пистолеты – все это стереотипы. Пока другие банды будут знать, что у нас есть создатель монстров, у нас будет власть. Итак, - сказал Ханчи, потянувшись себе за спину и вытащив пистолет. Он разрядил его с громким щелчком. А потом поставил на стол.

Я смотрела, как пистолет дрожит, скользя на гладкой поверхности. Он замер, направив дуло на Томохиро.

- Не нужно ничего замышлять, - добавил Ханчи. – Пистолет пустой. Рисуй.

Томохиро взял кисть, пальцы скользнули по всей ее длине, поиграли с ее щетинками.

- Конский волос, - сказал он, даже не взглянув.

- Гамбарэ , - сказал Ханчи. Удачи .

Томохиро отложил кисть. Он схватил брусок суми и принялся двигать им по подставке сузури .

Его руки немного дрожали, но заметила это только я. Он капнул воду на сузури , а потом растер поверх суми . Чернила растворялись в воде, она становилась вязкой и черной. Его рука все двигалась, в тишине слышался только шорох. Челка его выскользнула из-за ушей и закрыла глаза. А я беспомощно наблюдала, и это сводило меня с ума.

Томохиро закончил создавать чернила, якудза собрались вокруг стола.

Даже Ишикава привстал на носочки, чтобы заглянуть поверх их плеч.

Я хотела ударить его, но вряд ли это помогло бы сейчас. Я могу ударить его и позже.

Если это «позже» наступит.

Чернила собирались в выемке сузури. Они волновались, края стремились туда, куда не должны ползти чернила. Я пыталась не обращать на это внимания, это заметил лишь Ишикава, застыв в смятении. Но я уже видела, как Томохиро рисовал, а потому знала, как выглядят чернила, когда становятся… чем-то другим.

Томохиро смешал в миске немного чернил и воды, чтобы получить оттенок светлее. Я пнула его по ноге. Мы не на уроке рисования, идиот. Зачем так стараться?

Мне пришлось склониться, ведь сверху нависали якудза, и тогда я увидела его глаза с расширенными зрачками. В них разрасталась тьма.

Черт. Опять этот взгляд. Я его теряю.

- Томо, хватит, - сказала я, ударив его сильнее.

Он ничего не сказал, опустив пустой взгляд на бумагу. Он опустил кисть в чернила. И медленно провел линию на бумаге.

Он опустил линию, потом провел еще одну сбоку.

Мазки были осторожными, выверенными. Все смотрели в молчании.

Он снова обмакнул кисть, покрывая рукоять пистолета серыми чернилами. Пистолет был куда реалистичнее, чем банкнота. Я надеялась, что у него все же есть план, хотя его взгляд пугал меня. Кровь Ками захватывала над ним власть.

Его глаза мерцали, рука двигалась все быстрее.

Я теряла его, как тогда, когда он нарисовал дракона. Если его захватили тогда готовые чернила, то как он вынесет воздействие самодельных суми ?