Евгения Кобрина - Непреложная пара (СИ)

- Ты сегодня особенно красивая, - сказала она и обняла девушку. А потом добавила: - Он всегда гордился, что ты станешь его, - она чуть сильнее сжала руки, и только в этом и проявилась её хорошо скрываемое горе. Волчицы всегда должны быть сильными, особенно женщины Альфа-вожаков. Сайли тоже сжала объятия, безмолвно выражая свое сочувствие. Полая отошла на шаг: - Здравствуй, Бренд.

- Здравствуйте, Полая.

- Идемте в дом, нас уже ждут, - сказала женщина и повела приехавших в свой дом.

Поместье Гродвольнов было большим, как и их семейный дом. Снаружи он напоминал средневековый замок, но обставлен был современно. Сайли всегда нравилась это сочетания рыцарского величия и современной лаконичности. Они с Рейном должны были жить здесь, в волчьей стае не приветствуется раздельное проживание. Но Рейн всегда говорил, что здесь столько места и комнат, что если они захотят, то месяцами могут не сталкиваться с его семьёй. Просторная прихожая уходила на второй этаж широкой лестницей, за которой начиналась огромная комната, в которой раньше проводили балы, а в современности подрастающее поколение устраивало шумные вечеринки, когда взрослые отлучались на пару дней по делам. Справа от лестниц была дверь в столовую и кухню, слева в уютную гостиную, а из неё в рабочий кабинет вожака стаи. Именно там, по словам Рейна, и творились самые темные дела: принимались судьбоносные решения, свергалась власть, и назначалось наказание членам стаи, а особенно членам семьи Гродвольнов.

Гордон, глава семьи, и Альфа-вожак стаи, а по совместительству отец Рейна, был суровым человеком. Он справедливо правил волками и не признавал неповиновения, не прощал лжи и предательства. Рейн часто говорил, что его отец сделан из гранита и только честность, могла спасти человека от его гнева. Таким же был и Маркос, отец Сайли, разнились они лишь в темпераменте: Гордон не отличался сдержанностью и его громогласный голос, вмиг оглушал виновного, тогда как Маркос наоборот, всегда был сдержан, но его спокойный угрожающий тон, действовал не хуже криков Гордона.

Двое вожаков о чем-то тихо говорили у камина, когда Полая ввела гостей в гостиную. Мужчины неспешно обернулись, и Гордон направился к пришедшим:

- Добрый вечер, Настия, Бренд. Рад видеть тебя, дочка, - поздоровался мужчина. Он называл Сайли дочкой с тех пор, как впервые увидел, у него не было своих дочерей, а девушка в скором времени должна была ею стать. Ей показалось это неуместным, ведь она уже не войдет в их семью. – Как вы доехали?

Простые заботливые слова, в которых выражалось мужество этого мужчины, потерявшего сегодня старшего сына. Настия по-доброму улыбнулась Гордону:

- Здравствуй, Альфа. Мы хорошо доехали, спасибо.

Всё это время Гордон внимательно смотрел на Сайли, и под его пристальным взглядом ей стало не хорошо.

«Что он хочет прочитать на моём лице. Как сильно я скорблю по его сыну? Я скорблю. Сильно. Но слез моих ты не увидишь…» думала девушка, а ногти впивались в ладонь. Мужчина взял Сайли за руку и повёл к дивану:

- Садись, дочка, - сказал он и усадил её.

Сайли села и посмотрела на сложенные руки, а потом подняла взгляд на вожака. Но он больше не смотрел на неё, а подошел к жене.

- Предложи Настии чаю, до обряда еще далеко. Бренд, - обратился он к брату Сайли, - ты не поможешь мужчинам на улице.

- Конечно, - ответил Бренд и, взглянув на сестру, пошёл к выходу.

Женщины пошли за ним, а Сайли напряглась. Альфы всегда четкие в своих распоряжениях: её не позвали пить чай, а оставили сидеть на диване.

«Зачем?». Она посмотрела на отца. Он наблюдал за ней, чуть опустив глаза, а когда все вышли, посмотрел на Гордона, который подошёл к нему. Теперь Сайли чувствовала себя маленькой, сидя на диване, а двое взрослых мужчин возвышались над ней как два суровых учителя. Девушка перевела дыхание и постаралась расслабиться, она не хотела, что бы они почувствовали её волнение, особенно отец. Да и чего ей бояться, она ведь ни в чем не провинилась перед ними.

- Ты сегодня особенно красива, в своей тихой скорби, - сказал Гордон.

Девушке начало надоедать, что каждый сегодня подчёркивает её красоту. Она и сама знала, что не уродлива, но зачем об этом так часто говорить. Или так они хотели её подбодрить, не говоря прямых слов сочувствия?

- Ты была дорога Рейну, он не скрывал этого, - продолжил Гордон. – И меня радует, что я читаю на твоём лице скорбь по моему сыну. Он был хорошим волком и заслужил счастья и долгой жизни. Но судьба распорядилась иначе. Его больше нет с нами, но память о нем, всегда будет жива.

Сайли смотрела на мужчину и не понимала, зачем всё это он говорит ей сейчас, все эти скорбные речи нужно произносить на погребении, перед всей стаи.

- Но наша жизнь продолжается, и я знаю, Рейн хотел бы, что бы ты обрела своё женское счастье. Сейчас не легкие времена, многие стаи хотят захватить больше земли и власти, установить своё господство. Сейчас у нас нет возможности долго оплакивать моего старшего сына. Сейчас наша обязанность защитить наши семьи, стать более сильными и сплоченными. Стать едиными.

От нелепой мысли, в которой ей начал становиться ясным смысл его пафосных речей, девушке стало нехорошо. Она не могла поверить, что именно к этому он и завёл свой разговор. Он не мог просить её об этом. Но он пока ничего и не просил. Но слушать дальше и теряться в ужасных догадках она была не в силах.

- Что вы хотите от меня? – спросила Сайли, уловив паузу в его словах.

- Того же, что и раньше. Стань моей дочерью и наши кланы объединяться.

Наконец она осознала, что её нелепая мысль истинная. Но, смириться с этим не могла, и поэтому растерянно перевела взгляд на отца, ища у него поддержки.

- Но как я могу, Рейн, он ведь… его больше нет.

- Мы все понимаем, как это трудно, - наконец заговорил её отец. – И понимаем, что просим многого. Но ты моя дочь, и знаешь, что долг перед стаей выше долга перед собой. Я растил тебя в истинных убеждениях нашего древнего клана, и я уверен ты не подведёшь свою семью. Ты с честью примешь возложенную на тебя миссию.

Эти мужчины говорили высокоморальные непреложные истины, они и сами жили по этим истинам, и поэтому имели полное право, требовать и от других их исполнения. Но двадцатилетней молодой девушке, которая три часа назад потеряла своего возлюбленного, их слова казались неправильными, ложными, страшными. Они хотели от неё невозможного, хотели, что бы она предала свои чувства, что бы переступила через себя, растоптала свои мечты, укротила желания. Молодость не хотела с этим мириться, она хотела вскочить на ноги и убежать прочь, далеко-далеко и никогда не возвращаться.

Но Сайли сидела на месте. Она не могла убежать, и не потому, что не умела обращаться, и даже не из-за боязни быть пойманной и наказанной суровым отцом, за непослушание. Она сидела, потому что с малых лет, помнила рассказы оборотней, которые примыкали к её стае. Жуткие рассказы, которые смелые дети подслушивали за взрослыми и в их незрелой голове они превращались в ночные кошмары. Рассказы о страшной реальности, которая ждёт слабые стаи: убийство стариков, подчинение мужчин и женщин, переучивание детей. Все это делали более могущественные кланы, и всё это было в порядке вещей. Всё это было простым законом волка – сильнейший правит. Она никогда сама не сталкивалась с насилием, и поэтому в её голове, картинки были ещё страшнее. Она не боялась за свою жизнь, густая кровь и древняя родословная очень ценились в волчьем мире. Даже если бы её стаю захватили, с ней бы не обращались плохо, самка из древнего рода становилась желанной женой и плодовитой матерью. Но только от осознания этого девушке хотелось перерезать себе горло, что бы, не становиться чьим-то военным трофеем, не быть хозяйкой в золотой клетке. За себя ей не страшно, а вот за других волков: отца убьют и мать с ним, брата, тоже не пощадят, как наследника рода, а что будет с остальными членами стаи, особенно с женщинами и думать жутко. Конечно, всё это в теории, громких волчьих захватов не было уже лет 100, а мелкие, мало кого касаются. Но у волка это в крови, объединяться в более сильные альянсы заставляет генетическая память. И сейчас её отец взывает именно к ней, к генетической памяти своего рода, который пережил немало кровавых лет.