Елена Янук - Эх, закрутилось!

Я сразу выпрямилась и повернулась к столу, собираясь разузнать все.

Из означенной комнаты, затягивая пояс на бархатном халатике с тонкой вышивкой, с улыбкой вышла невысокая рыжеволосая девушка лет восемнадцати, которая почему-то сразу расположила меня к себе.

— Маш, привет! Ну как там наш лис себя чувствует? — Даша принялась опять доставать чашки, чтобы угостить гостью чаем.

— Пока не очень, но уже куда лучше, чем было. Его который раз отравили. Бабушка всю ночь и все утро от него не отходила. Сейчас вроде просто спит. Наверно, к вечеру окончательно придет в себя.

Людочка положила на тарелку угощение для белочки и села рядом. Я тут же поинтересовалась:

— А что с его памятью? Есть надежда, что все восстановится?

— Бабушка сказала, что нельзя сказать наверняка, но в большинстве случаев, если нет значительного поражения, мозг постепенно проводит повторную диагностику, обходя пораженные участки, и восстанавливает информацию.

— То есть, надежда есть, и восстановление дело времени?

Маша уверено кивнула.

— Это хорошо, — я обрадовалась, наконец хорошие вести о Ыжике!

Девчонки принялись наперебой угощать Машеньку, а я решила, что пора навестить бедного больного лисенка. И как только девушка, тем же путем, что пребыла сюда, ушла, договорилась с девочками о помощи.

Ждать пришлось недолго, машину мне предоставили через полчаса. И парень из охраны Тео отвез меня к Ыжику.

Дом Сергея встретил меня неожиданной тишиной. Я медленно поднималась по мраморной лестнице на второй этаж, но никаких звуков кроме своих шагов не слышала. На первом этаже, ни на лестнице, ни в коридоре никого не было.

Черт, становлюсь параноиком. Но ведь кто-то должен здесь быть, Маша сказала, что к вечеру Сергей окончательно поправится. То есть, он точно должен быть дома! Может еще Валентина Петровна и родственники, ну не оставили же его одного.

Я на цыпочках подошла к двери Ыжикиной спальни и тихо ее приоткрыла.

Да, он был не один. Они спали прижавшись друг к другу всем телом.

Ыжик, насколько мне позволяло видеть одеяло, был раздет полностью, на Кате была тонкая маячка. Вот и все.

Отчаянно цепляясь за остатки надежды, я разглядывала их лица.

Все пошатнулось.

Цыкнув на внутреннего цензора, который сообщил мне, ты всегда знала, что они близки, и даже помолвлены, я попятилась от двери. Понеслась по коридору, никого не видя и не слыша, не помнила, как спустилась по лестнице, и вышла.

Выбравшись из его дома, я всерьез размышляла над тем, не разбиваются ли сердца в прямом смысле этого слова. Отстраненные размышления помогали пережить жгучую боль в груди, но я так и представляла трещину, бегущую по внешне цельной мышце, качающей кровь по моему телу. Казалось еще миг и его разорвет на две части. Вот потому после пережитого люди долго чувствовать ничего не могут, шрам мешает.

Веселый говорливый водитель, кокетничая чисто по мужски, пытался позвать меня на свидание. Кажется, фиктивность нашей помолвки перестала быть тайной.

Вернувшись в дом Даши, я не стала подниматься к подругам, а вышла в коридор и дальше через кухню в маленький парк за Дашиным домом. Прежде всего, надо было привести себя в чувство.

Кажется, условности общества к скромному поведению претерпели существенные изменения, но самом деле просто сменились на другие. Надо равнодушно улыбаться, когда больно. Сейчас не прилично выставлять свое отчаянье на публику, даже если ты понимаешь, что ни поймут. Надо нести свои проблемы в гордом одиночестве, не обнажая чувства, как это было принято в прошлых веках. Страдания юного Вертера теперь не прокатят, как выражается Сашка.

Деревья давали приятную тень и прохладу. Но я не могла наслаждаться этим великолепием, чувствуя, как оцепенела душа. Давно пора домой, да и Тучка заждалась покоя и любимой квартиры…

Может после всего пережитого мое перо и затупилось, но мозги прочистило отлично. Решено. Завтра домой.

Третья часть. Пришел, увидел, победил?

Странно, на мысль об отъезде принесла облегчение. Я устала смотреть исподтишка, думать, что он мог подумать, надеяться, что случится чудо и под следующими колесами КАМАЗа он вспомнит обо всем. А что именно он может вспомнить? Секс? Ну да, он же говорил о доступном теле поблизости? Говорил. А то, что это тело там себе надумало и что оно там чувствовало, это значения не имело.

— Пожалуйста, прошу, Юль, ну останься! Тут столько дел для тебя! И мы тут… совсем одни! — молила Даша, Людочка сбегая за ней следом по каменным ступеням загородного дома, тихо всхлипывала. — Опять как минимум на год расстанемся, а может и больше…

— Девчонки, да вы что! Я же не исчезну! Как приеду, свяжемся! — Я крепче прижала к себе клетку с Тучкой, мысленно уже пребывая на трассе.

— Боюсь, что после такого ты больше не вернешься, — вздохнула Даша, опустив глаза.

— Девушки, вы не правы! Каникулы вышли — супер! Главное все окончилось хорошо и осталось позади, зато будет, что вспомнить перед камином с чашечкой кофе, еще и внукам что рассказать останется! Ради этого стоит жить. Помнишь, в игре я всегда предпочитала сундучки с опытом двум тысячам золотых.

— Это точно… но это не игра.

— Я слишком стара, чтобы так легко менять принципы. Опыт, так опыт! — гордо заверила я.

Водрузив Тучку в машину, раз по пять обнялась с девочками, и по разу с их мужьями. Думаю, девочки не обидятся. Но хоть таким образом настоящих мужчин потрогать, раз у меня по-другому не выходит.

Тео кивнув охране открывать ворота, спросил:

— Юля, вы уверены, что никого не забыли? — слова были произнесены с легким оттенком веселья в голосе. Но глаза смотрели внимательно, пристально, без капли юмора.

— Забыла, конечно! А что, Дашу мне отдадите? — Распахнув глаза и прикусив губу, я с мольбой на него посмотрела, паясничая. Тео усмехнулся и, нежно обняв за плечи жену, покачал головой.

— Да кому он нужен, чемодан без ручки. Захочет, сам найдется, — буркнул Кевин, который вообще Люду от себя не отпускал. И этот боится, что увезу.

Все еще посмеиваясь, я послала им воздушный поцелуй и села за руль с улыбкой.

Ну что ж, дорога зовет!

Просигналив на прощание, я отбыла домой.

Сергей

— После потери сознания он всего-навсего спит, ну или находится между двумя этими состояниями.

Голос знакомый… Это Валентина Петровна тихо поясняла маме последствия ввода сыворотки. Катя первой заметила, что я проснулся:

— Как ты меня напугал… — раздраженно буркнула она, натягивая свитер. — Я тут дневала и ночевала. Ты знаешь, что ты храпишь? Жутко! — между делом довольным голосом сообщила она. — Мне то и дело придушить тебя хотелось, я вон уже и подушку приготовила…