Елена Янук - Эх, закрутилось!

— То та я думал, кто меня подушкой успокаивает… Да, наверно, это было для тебя сильным искушением придавить ее посильнее… — буркнул я.

— Идиот! И шутки у тебя такие же! — Резюмировала обиженная сестричка, гневно покидая мою комнату.

— Сережа, ты не прав, Катенька здесь из сил выбивалась, ухаживая за тобой, в то же время Юля уехала. Как говорили древние греки: жена и дети могут быть новые, а родителей и сестру не заменить!

А это тут причем? Тут до меня дошло. Юля уехала? Не попрощавшись?

— Мама в вас такая классическая свекровь пропадает… — сообщил я раздраженным голосом.

— Мне Катюшу жалко, она так о тебе заботилась, а ты ее обидел.

— Она не обиделась, а досыпать ушла, или вы с методом прерывания храпа укрыванием лица подушкой согласны?

— Сергей, ты несносен.

— Какой есть…

В комнату заглянул отец:

— А что случилось с Катюшей? Она так расстроена. — В его голосе тоже проскользнула нотка раздражения.

— Спасибо за поддержку, папа, — ледяным тоном ответил я. Возмущенная моей неблагодарностью мама передала мне халат и резко вышла из спальни.

Я остался совсем один. Ощущая тоску, к которой примешалось сожаление: неважно, насколько все перемешалось, поспешный отъезд Юли попахивал бегством.

Юля

Я вошла в одинокую квартиру, закинула сумку на полку в прихожей и первым делом накормила Тучку. Пока моя кошка ела, собрала тапки, халат и прочие вещи, которыми пометил мою квартиру Юрка, и равнодушно выкинула все в мусоропровод.

Завтра на работу. Пока эта мысль не радовала. После каждого отпуска нужно время, чтобы втянуться, даже если ты мечтаешь погрузиться в работу и забыть обо всем.

Преодолев привычный путь, я вошла в здание редакции.

Итак, работа, здравствуй! Поздоровалась с девчонками, кивнула бухгалтерам и пошла к Виктору Сергеевичу на отметку. Первый день после отпуска, это всегда испытание на прочность, что и в моем случае не было исключением. После пятиминутки у шефа вернулась к себе в кабинет с полным блокнотом заданий.

Сашки не было, видимо, выслали на запись к очевидцам. А жаль, его мне увидеть было приятно. И вообще, я доверяла ему абсолютно, по одной простой причине, он никогда не пытался ко мне клеиться. Вот просто: друг, сотрудник и сосед по кабинету. Я спокойно принимала его отклонения, он мои. И мы сработались.

— Вероятно, ты согласишься, что нам надо поговорить? — торжественно заявил Юра, эффектно опершись на косяк и скрестив руки на груди.

Мысленно взвыв, я продолжила сосредоточенно печатать. Но он ждал ответа, пришлось ответить.

— Видимо соглашусь, — буркнула я, не отрывая взгляда от монитора.

— Давай сегодня вместе пообедаем, заодно поговорим.

Я на миг оторвала взгляд от текста и посмотрела на Юрия. Потом коротко кивнула, и он ушел.

Тяжело вздохнула, с одной стороны очень жалея, что не отказала, и пошла с ним, с другой — я понимала, что нам дальше вместе работать и лучше закончить все мирно и вежливо.

Так что прагматизм победил, чуть позже я уже сидела в кафе, осматривая Юрку и знакомый интерьер равнодушным взором. Он, напротив, сверлил меня «утонченно мудрым» взглядом в течение нескольких секунд. На людей посмотреть, самому покрасоваться. Раньше подобное меня веселило, теперь раздражало.

Романтик. Ага… Нервно постукивая пальцами в ожидании заказа, Юрка молчал.

— «Он был такой голодный, что закусывать начал с меню», — насмешливо прокомментировала я.

— Я не голодный, я волнуюсь. А еда — это возможность успокоиться.

— Чего ты так волнуешься?

— Ага, я кое-что тебе скажу, а ты упрешься. — Юра склонил голову в ожидании ответа, и больше не сказал ни слова, пока я молча открывала и закрывала рот.

— Ладно, попробуй сказать… — милостиво разрешила я.

— За три года я понял, что мы созданы друг для друга и должны пожениться.

— Да ты фто? — в ужасе прокомментировала я, но была в таком настроении, что готова была отказать ему просто из вредности. — Ага, это почти моя хрустальная мечта, выйти замуж за придурка. Так что попытка не удалась. Интуиция тебя не обманула.

— Обоснуй, почему ты мне отказываешь? Или это попытка отыграться за ту обиду, с ребенком.

— Да, пожалуйста! Я представила, что наши дети похожи на тебя, и вздрогнула от ужаса. И обиды никакой нет, только радость. Это ведь был сон, мне приснились детские штанишки, Полинка сказала, что видеть штанишки — это к рождению малыша, а ты как заяц сбежал недослушав. — Вышло немного скомкано и, к сожалению, чересчур обиженно, но я не стала расстраиваться, по сути меня не волновали его впечатления от моих слов.

Однако он даже немного меня удивил:

— Я был напуган, Юль. — Слова снова казались искренними, может, он действительно говорил правду. — Но я любил тебя.

— Не может быть!! Любил и был не вовремя напуган вестью о ребенке. Слов нет, очень романтично! Не, я понимаю, ребенки они такие. Стра-а-ашные!.. — Я округлила глаза и, слегка отпрянув, покачала головой в притворном ужасе. — Особенно когда зубки режутся. Они ведь и покусать могут!

— Я немного не так выразился… Ты не правильно меня поняла, — начал привычно раздражаться Юрка.

— Да нет, все я поняла верно! Тебя что, очередная пассия отшибла и ужинать негде? Сочувствую… Бывает. Но помочь не могу.

— Все-таки это была банальная бабская обида! — Довольным тоном сделал вывод Юра.

— Не льсти себе. Я о тебе и думать не помню, а он обида… — В течении это короткой беседы, каждый раз, мой кулак сжимался, ногти давили на кожу, и руку пронзала боль. Наконец мне это надоело! Да, в конце концов, я что, мазохистка?!

— Искренне рада, что у тебя все хорошо! И спасибо за обед, — сухо отчеканила я, поднимаясь из-за стола и понимая, что на нормальный разговор меня не хватит. А воспитание не позволяло мне вступать в вульгарные пререкания, тем более в публичном месте. — Увидимся!

Механически поправила на плече ручку сумки и быстро ушла. Перекусить можно и в другом месте. Но кусок в горло не лез, и я вернулась в свой кабинет.

Вечером, уже отдыхая после работы, я обнаружила, что не могу смотреть телевизионные программы. Мой ум бродит в воспоминаниях, которые хотелось бы не тревожить, и не могу сосредоточиться на сюжетной линии на экране. Отложив пульт, я попробовала прочитать приключенческий роман, но не смогла закончить, так как заинтересоваться опасностями, с которыми сталкивались герой и героиня, потому что все опасности пережитые героем казались курьезными, а все страдания героини — слащавыми и совершенно ничтожными.

Следующим утром Тучка, как всегда, поднялась первой. Она потянулась и вышла из спальни. Решила спозаранку перекусить. Сперва я не шевелилась, лелея остатки сонной неги, затем заставила себя встать, чтобы принять душ. Вперед — долг зовет! Но легко как вчера подняться не удалось. Закружилась голова. Я негромко простонала, подавив приступ тошноты, и постарался глубже зарыться головой в мягкую подушку.