Вера Чиркова - Проклятый эксперимент. Бонна

— Не будем про неё… — буркнул Тайдир.

— Не будем, — согласился вместо донны Берт, — но предупреждаю… при мне лучше донну Дильяну не хаять. Как бы она ни поступила… я ей не судья. Хотя думаю, у неё была веская причина.

— Очень веская… — отодвинул пустую тарелку дорин, решительно встал из-за стола и едко добавил, — фунтов полтораста, не менее.

И поспешно вышел прочь.

— Хотела бы я знать… на что он намекает, — огорчённо вздохнула Лиарена и уставилась на смущённо засопевшую няню, — Устина? А что говорят у вас… вернее, у нас, на кухне?

— В ту ночь разыгрался ураган… я такого никогда не видела, — неохотно начала рассказ Устина, потом поднялась, прошла к двери и заперла засов. А вернувшись к столу, негромко продолжила, — Дождь хлестал с такой силой, что окна не выдерживали. На улицу выйти было невозможно, там все летело и ломалось. Утром оказалось… что с конюшни сорвана железная крыша, а в саду переломано с десяток старых деревьев. Про сенники и загоны для скота я и не говорю… все было размётано в клочья, испуганные животные жались по углам. Дорин всю ночь метался по замку, заставил всех перейти на нижний этаж и устроил во внутренних залах и переходах. Огня не жгли и печи не топили, опасаясь пожара, но в буфетной, где дорин устроил жену с младенцем и кормилицей, было теплее всего, там поставили по всем углам котлы с горячей водой. Дорина Дильяна была спокойна… но очень бледна, это потом припомнили, и ходила одетой в тёплую накидку и меховые сапожки. Впрочем… мы все натянули в ту ночь на себя все самое тёплое, боялись, что рухнет крыша. Несколько раз она ходила в умывальню… и никто не заметил, когда дорина не вернулась. Решили что она уснула… только к обеду следующего дня обнаружилось, что уходя в последний раз, хозяйка оставила на постели свёрток из одеял, прикрытый одной из её накидок. Кормилица как раз дремала… и ничего не заметила. А потом никто не решился подходить будить… большинство не против было поспать, после такой ночки. Обнаружил пропажу дорин… нашёл у себя в кабинете запечатанное письмо от неё. Дорина все продумала до мелочей. Разумеется… хозяин хотел отыскать жену… и вот тут оказалось, что кто-то видел перед ураганом остановившихся в ближнем леске путников, но сразу дорину не сообщил… а потом было не до того. Они помчались туда… и вернулись ни с чем. Там были только конские отпечатки и никаких следов урагана. А на одном кустике висел платочек хозяйки и в нем её брачный браслет. Еще была маленькая записка, но хозяин никому не дал её прочесть.

— Спасибо, Устина, — кротко поблагодарила донна, и поднялась с места, — а сейчас иди отдыхать. Сначала Карик поспит возле меня… Берт, отнеси тихонько корзину в кресло… я подвинула его к кровати.

Под утро пришлось топить поставленную кузнецом печуру, так как у младенца разболелся животик и Лиарена, посовещавшись с няней, решила сделать новый отвар.

— Наверное, ему молоко жирновато, — задумчиво вздыхала она, бродя с ребёнком на руках вокруг стола, — мы же не знаем, насколько они разводили.

— А может просто привык к маковому отвару, — осторожно предположила Устина и подложила дров, — когда пьёшь отвар, ни боли, ни неудобства не испытываешь… а теперь он всё чувствует. Ой… я забыла сказать, вечером, когда вы уже спали, слуги принесли несколько корзин с детскими вещами… все новенькое и уложенное в мешочки с лавандой. А развёрнутое отдали прачкам, чтобы переполоскали. И еще… они нашли там целый сундук серебряных вещей… посуда, подсвечники, столовые приборы… и даже старинный стульчак для младенцев. К нему положены бархатные постилки… их сейчас тоже стирают. А стульчак, кувшины и тазики принесли нам. Пока можно застилать его свёрнутой пелёнкой и ставить неподалёку от печи, чтобы не остывал.

— Это замечательно, покажи мне его… — обрадовалась донна, рассматривая устойчивый стульчик на изящных гнутых ножках, — вот это? Очень удобная вещица. Вот сейчас и опробуем, как напоим Карика отваром.

Стульчак и в самом деле оказался очень удобен, малыш как в люльке полулежал на сильно откинутой назад, вогнутой спинке, а его ножки покоились на застеленной пелёнкой подножке. Пока донна с няней дружно уговаривали воспитанника опробовать это приспособление, проснулся Берт. Вышел из своей комнатки, посмотрел на возящихся с малышом женщин и поставил на печурку чайник.

— Пойду, схожу за пирожками… раз уж вы так рано встали, то можно перекусить. Мне дорина Майрена велела присматривать… чтобы вы не забывали кушать.

— А вот лгать нехорошо, — фыркнула донна, — откуда бы матушка знала, что я соглашусь тебя оставить?

— Так она мне и приказала… — признался, лукаво ухмыляясь, возница, — и даже письмо дала… на крайний случай, если вы не поверите.

— Письмо отдай… а не поверить такому мошеннику очень трудно, — улыбнулась донна, — но последний раз прошу, не поминай при хозяине про Дилу. Не люблю… когда человека за живое задевают… хотя сестру сама не сужу и никому не позволю. Не верю я… что она поступила бы так, будь у неё другой выход.

Ровные, некрупные буковки, снизанные в недлинные фразы, как бисеринки, были узнаваемы, как вкус пирогов с орехами, коронного праздничного печева матушки. На глаза Лиарены даже слезинки пробились, пока она читала письмо матушки и словно слышала ее мягкий, пронизанный солнечной добротой голос. Жаль… что оно было таким маленьким, зато было, и донна намеревалась спрятать его в шкатулку а позже перечесть, да ещё и не раз.

Напившись отвара, Карик наконец успокоился, и даже обновил серебряный стульчик. Завернув малыша, Устина принялась его укачивать и Берт пошёл в умывальню, сполоснуть выдвижной горшок. А Лиарена отправилась в свою комнату, спрятать письмо матушки.

Холодком потянуло по ногам девушки еще в тот момент, когда она распахнула дверь из детской в свою спальню, и донна озадаченно нахмурилась, все окна в её покоях были накрепко заперты, с вечера на небе начали собираться тучи.

Лиарена встревоженно перевела взгляд на окно и неожиданно рассмотрела тёмную фигуру, осторожно и бесшумно переносящую ногу через высокий подоконник.

Отталкивающий, резкий жест, втайне проверенный на подушках, а потом на чурбаках, получился у донны совершенно непроизвольно, словно кто-то властный отдал резкую, непререкаемую команду. Незнакомец тихо рыкнул, пытаясь удержаться, но девушка усилила давление невидимого огромного кулака, каким она представляла живущую в ней силу. И грабитель с ним не справился, сорвался с карниза и исчез. Скорее всего, улетел вниз, в густо росшие под окном кусты сирени, но проверять это Лиарена не стала.

Опрометью выскочила из комнаты и бросилась на поиски Берта. Однако, сделав всего несколько шагов, сообразила, как глупо поступит, если расскажет камердинеру всю правду.