Варвара Мадоши - Сладостно и почетно

Чиан Малик лучше всех понимает своего карула. С утреннего и вечернего лова он возвращается с горою рыбы.

Стреляет он так, что может с земли попасть в глаз пролетающей над морем калиу, а в поединке на топорах ему нет равных во всем племени.

У Чиана Малика два боевых топора, один с рукоятью из кости поющей рыбы, другой выменян его дедом на континенте и может разрубить подброшенную травинку. Еще у него есть три добрых лука, а стрел к ним несчитано. Пять карульих сбруй, одна украшена самоцветами, другая — драгоценными раковинами со дна залива Табул. Треножник на жаровне в его шатре — благородной бронзы. Сам шатер плетен из золотистой карульей шерсти и расшит лучшими талисскими вышивальщицами. У него три женщины, у каждой из которых есть свой карул, и пятеро сыновей, все они живы и никто не болеет. Перекидные сумки всех его домочадцев полны добром.

Но все свои таланты, все свое имущество и всю удачу он готов сложить к ногам пришелицы со звезд.

Только пришелица со звезд на него не смотрит.

Она рассматривают чужую сбрую, она расспрашивает про карулов. Она глядит на море и небо. Она щупает землю и траву под ногами. Она часами разговаривает со своим браслетом на непонятном языке.

Она движется, как воин, не как женщина, и смеется, как воин, открыто.

Кажется, что в ее коротких волосах ночевало солнце — такого они цвета. В глазах стынет предзимнее море, а кожа у нее — как будто на голую землю выпали тощие степные снега. Холодная богиня.

Третий день всего, а Чиан уже любит ее больше жизни.

Перед тем, как отправиться вниз, на планету, на три недели к талисцам (или сколько там им нужно, чтобы медленно и неспешно докочевать до своей Твердыни, ловя по дороге рыбу и вяля ее на зиму), Катерина заглянула к Ильзе в медотсек, забрать таблетки для обеззараживания и обновленные аудиофайлы для переводчика. Ну и еще кое за чем.

Ильза, конечно, была на месте, хотя занималась тем же, чем всегда занимается врач, когда все больные здоровы: ерундой. В данном случае она раскладывала снотворное по цвету коробочек. Коллекция местных растений, уже рассортированная, покоилась под стеклом рядом.

— Ты делала их сканирование?

— Кого их? — Ильза посмотрела на Катерину слегка расфокусированным взглядом.

— Ну их. Этих… котиков, — Катерина пошевелила пальцами в воздухе, изображая вибриссы аборигенов.

— А… — Ильза оживилась, потянула к себе планшет. — Просканировала, конечно.

— Нервные центры?

— Держи, — Ильза подцепила ногтем и легонько сняла верхнюю пленку с экрана. Полупрозрачное изображение нервной системы аборигена почти повисло в воздухе, но все-таки карбоновая пленка была для этого недостаточно тонка; Катерина вовремя подцепила лист, не дав ему спланировать на пол. — Зачем тебе?

— Меня болевые точки интересуют.

Ильза прищелкнула языком.

— Ты смотри там… не давай волю своим… подавленным тенденциям. У тебя самый высокий индекс на корабле.

— Не волнуйся, свою паранойю я контролирую.

— Про шизоидность не забывай. Перепады настроения, склонность к насилию…

— Кто бы говорил, ОКР, — поддразнила ее Катерина.

— И не смешно, — спокойно пресекла Ильза. — Сама знаешь, будь психическое здоровье нормой в наше обществе, мы бы не попали в эту экспедицию.

— А кто у нас полностью на корабле самый нормальный? — поинтересовалась Катерина. — Старик?

Неожиданно она подумала, что Чиан Малик, Аликан и прочие — совершенно психически здоровы. Безумны на свой манер, жестоки, но здоровы.

— Я не имею право раскрывать конфиденциальную информацию, — чуть улыбнулась Ильза, — но я бы поставила на то, что Старик просто хорошо умеет скрывать симптомы. Нет, Бес.

— Надо же, — удивилась Катерина. — Этот вертлявый хлыщ?

— Мне кажется, это не контролируемый инфантилизм, как сочли психологи Центра, а удачная маска. Гиперактивность в пределах нормы. Иных отклонений я лично не вижу. Я бы дала ему капитана.

Катерина фыркнула.

— Ты бы и мне дала должность начальника охраны на корабле класса А. Но ты знаешь, что с моими подростковыми показателями этого не будет.

Ильза пожала губы; Катерина знала, что она не одобряет систему накопления психологических показателей с детства. Но психопрофиль Ильзы исключал революционные настроения, поэтому бунта или даже тихого саботажа не будет.

Ильзу ценили в Межвездном флоте. Таких, как она, всегда ценят. Таких, как Катерина — меньше.

— Кстати, ты поняла, почему они со мной говорили? — сменила доктор тему. — Туземцы?

— Нет, почему?

— У меня у одной из вас длинные волосы были. И ногти тоже длинные. Посмотри, у них охотники покрывают ногти каким-то составом и убирают волосы в прически. А женщины волосы стригут.

— Они тебя приняли за мужика? — расхохоталась Катерина. — А Беса — за бабу?

— Не смешно. Будь осторожна, Кэт. Ты «звездная гостья», как они говорят, все так, но… первобытное общество. Сама видела, какое к женщинам отношение.

— Я всегда на связи, — Катерина подняла руку с браслетом. — Потом, лучше я, чем ты.

— Это точно, — вздохнула Ильза. — Брр, ну и жирная там у них еда!

В первый день в своем шатре Катерина проснулась еще засветло, от свистящих, щелкающих и попискивающих звуков, что издавали карулы. Выглянула наружу. Было холодно: не до того, чтобы начало щипать щеки и нос, но достаточно, чтобы теплый воздух мгновенно выдуло из шатра сквозь распахнутую полу.

Небо даже не алело, только чуть светлело на востоке. Серебряные полукольца многочисленных лун висели в небе. Стыло светили над степью и тихим, безмятежным морем звезды.

Кажется, все карулы племени, включая молодняк, собрались на пляже. Всхрапывали, беспокоились. Между ними, смеясь, прогуливались талисцы. Оглаживая зверюг по спинам, о чем-то весело переговаривались между собой. Только мужчины: женщины собрались в стороне и не подходили к карульей группе, хотя среди всех зверей Катерина разглядела и «женских», то есть со сбруей, украшенной колокольцами («мужские» карулы бродили бесшумно). Половина тех, половина этих.

Минуты две Катерина только пялилась на них, стоя у шатра. Пляж, залитый светом лун, был виден как днем.

— Они едут на утренний улов, — проговорил рядом тихий голос.

Катерина вовремя овладела собой и не вздрогнула. Обернулась.

Аликан Малик, шаман и брат вождя, стоял рядом. Забавный туземец; аналитический склад ума, хотя никто его этому не учил. Умудрился с полпинка запомнить достаточно фраз на английском, которым пользовались на корабле.

— А ты почему не с ними? — спросила Катерина. — Неужели ноги мешают?

— Не ноги, — он качнул головой очень человеческим жестом. — Ногам в воде легче, чем на суше. Но когда мне их ломали, меня еще заставляли вдыхать едкий дым листьев гелка. С тех пор вот не могу глубоко дышать.