Эрика О'Роурке - Избранная

Я прикусила губы. — Ну, спасибо огромное.

— Я не это имел ввиду, — сказал он, и голос его прозвучал несколько мягче. Он немного помолчал и затем, отмахнувшись от каких-то мыслей, вновь стал деловитым. — Куда ты еще ходила? И не говори мне, что вечеринка проходила на игровой площадке, или еще какую-нибудь подобную чушь.

Я нервно сглотнула. Хитрость всей лжи состояла в том, как я позднее поняла, чтобы придерживаться как можно ближе к правде. — На вечеринке был один парень.

Руки Колина крепче вцепились в руль. — Он что-то сделал тебе?

— Нет! Нет. Он говорил всякую чушь, и я попыталась уйти от него, а потом я случайно подслушала этих девчонок. Ту, которая устроила эту вечеринку, и всех ее стервозных мелких подружек, и они говорили обо мне и Верити… — У меня начало жечь глаза, горло сжало спазмом, но я с трудом глубоко вдохнула и продолжила, — Они сказали, это за мной приходили. Что я была целью преступников, а не Верити. Всё из-за дяди Билли. И почему только они так сказали?

В какой-то момент жесткая и гневная линия его рта, казалось, стала мягче.

— Игровая площадка, Мо.

Этот парень прямо ротвейлер какой-то. — Я ушла. Взяла сумочку и убежала, пока не оказалась на игровой площадке. Мне показалось это место хорошим для того, чтобы немного посидеть и поразмышлять обо всем.

— Ты что-то пила?

— Откуда ты знаешь?

— Потому что я не идиот. Даже если ты другого мнения обо мне.

— Я вовсе так не думаю.

Колин с силой ударил по приборной доске. — Тогда прекращай лгать! Ковальски сказал, что игровая площадка была разгромлена! Хочешь сказать, это случайность?

Я тщательно подбирала слова. — Я не громила площадку.

— Как ты добралась домой?

Я чуть не засмеялась. — Один друг подбросил.

— А сумочка?

— Я была слегка подвыпившей. Я просто забыла ее.

Колин покачал головой, когда повернул к нашей подъездной дорожке.

— Мне жаль, понял? — я осторожно коснулась рукава его футболки из тонкого хлопка, и почувствовала под ним твердые как гранит мускулы. — Правда, мне жаль. Это было очень глупо, так поступать.

— Да. И это тоже.

— Ты расскажешь всё моему дяде? Или моей маме?

— Я должен защищать тебя, — разъяснил Колин. — А я не могу этим заниматься, когда ты мне врешь и устраиваешь кучу всякого подросткового дерьма.

Я удивилась, насколько сильно меня задели его слова. Я потянулась в дверной ручке и уничтожила то немногое достоинство, которое с трудом сдерживала. — Ты должно быть забыл, что я и есть подросток. И я перестану устраивать тебе всякое бунтарское дерьмо, если ты прекратишь устанавливать тупые правила!

Пораженная своей смелостью, я выпрыгнула из грузовика, перебросила сумку через плечо и тяжело зашагала к задней двери дома.

Колин шел за мной, и его шаги эхом раздавались позади. Здорово. Я надеялась, что моего драматического ухода будет достаточно для завершения разговора. Тот мрачный и молчаливый Колин, которым он был раньше, мне нравился больше.

Почти у самой двери я развернулась и увидела, что он стоит всего лишь в нескольких сантиметрах от меня. Он злобно стиснул челюсть. — Ты рассказала мне не всё.

— Ты вообще-то тоже. — Я была по горло сыта, что люди секретничают. Все знают больше меня. Кроме того Колин не поверит мне, если я расскажу ему про магию. Он лишь посоветует моему дяде отправить меня в психушку.

— Я лишь пытаюсь обеспечить твою безопасность, — воскликнул он. — Это всё, что тебе нужно знать.

— К чёрту! Это не так! Джилл права?

Он всплеснул руками. — Кто такая Джилл?

— Девчонка с вечеринки. Она сказала, что дядя Билли один из мафиози, и что они, собственно, имели виды на меня, а вместо этого схватили Верити.

— В дом, — произнес он и подтолкнул меня к двери.

— Это правда? — я бросила сумку на кухонный пол. Я всегда цеплялась за мысль, что мой отец был единственным уголовником в моей родословной, и плевать, о чем шептались люди в церкви или в коридорах. Но если Джилл права, значит дядя Билли и моя мама лгали мне все эти годы, всю вину сбросили на моего отца, а дядю сделали каким-то святым. Что не делало меня менее злой по отношению к моему отцу. Моего гнева хватит на всех.

Колин облокотился о кухонный стол и скрестил руки. — Мы не знаем, кто убил твою подругу. А пока мы этого не узнали, твой дядя считает, что лучше подстраховаться, чем пренебречь мерами предосторожности.

Это было не то опровержение, которое я надеялась услышать.

— Осторожность перед чем?

— У твоего дяди есть… конкуренты. Если они собирались использовать тебя как средство шантажа, то вы, ты и твоя мама, стали бы главными мишенями, потому что вы единственные родственники, которые у него есть.

— И тут ты вступаешь в игру.

— Примерно так.

Я выбирала себе яблоко из вазы с фруктами, чтобы хоть чем-то занять руки. — А что, если вы все ошибаетесь? Что, если это не связано с дядей Билли?

Он взял стакан из шкафчика и прошел к холодильнику, чтобы налить себе холодного чая, настолько непринужденно, как будто он всегда так делал.

— Вероятно, что это не так. Если кто-то пытался преподать ему урок, тогда бы они преследовали бы тебя, и не совершили бы ошибки. — Я хотела возразить, но он поднял руку, — Что не означает, что ты можешь сбегать на вечеринку, или что ты еще там предпримешь на вечер субботы.

— Ты же сказал, что дядя Билли уже ничего с этим не поделает!

— Я лишь высказал тебе свое мнение. Может так случиться, что кто-то побоится оставлять свидетельницу. Может случиться что угодно, или вообще ничего. Но как всегда — это решение твоего дяди.

— Ты всегда делаешь, что он тебе скажет? — я прислонилась к стене и внимательно посмотрела на него поверх яблока. Было сложно представить, что Колин станет жить по чьим-то правилам кроме собственных.

— Билли всегда хорошо ко мне относился, — сказал он просто. — И он хорошо мне платит.

— Ты расскажешь ему обо всём?

Он недовольно посмотрел на меня. — Мне следует рассказать.

— Но ты же не хочешь попасть под горячую руку? Как же должно быть трудно, присматривать за одной единственной девчонкой? А из-за этого тебя не исключат из профсоюза телохранителей?

Он мрачно посмотрел на меня и сконцентрировался на своем чае со льдом, вероятно, чтобы только не придушить меня. — Я ничего не скажу Билли. В этот раз.

Я слегка осела возле стены, облегчение просто переполняло меня.

— Но, если ты вытворишь еще какую-нибудь подобную глупость, я не стану рассказывать это ему или твоей матери, вместо этого я тебя здесь изолирую.

— Ох, пожалуйста. — Я снисходительно отмахнулась.

Он поставил стакан с тревожащей точностью и прошел через всё помещение ко мне. Я сильнее прижалась к стене, когда он опёрся о стену руками по обе стороны от меня, так близко, что я могла разглядеть шрамы и шероховатости на его руках. Я старалась не выглядеть напуганной, а потому встретилась с ним взглядом. Ошибка. Вблизи его глаза были совсем темно-серые, кремневого цвета, и было чувство, что они видят гораздо больше, чем любой из нас хотел бы признать.