Эрика О'Роурке - Избранная

— Это был долгий день, — возразила я и присела.

— К делу. Твоя мама и я разговаривали о твоих планах на счет колледжа.

Не удивительно. Моя мама не хочет, чтобы я уехала в Нью-Йорк. А кто же лучше дяди Билли может составить ей компанию и помочь удержать меня дома, когда он всегда обещал выручить нас с платой за обучение?

— Мои планы всё те же, что и раньше. — Я положила руки перед собой на стол и посмотрела ему в глаза. Если он вызвал меня сюда только чтобы навязать мне планы моей матери относительно колледжа, тогда я разрушу эту попытку как и бутылку, которую я разбила о голову того типа в очках.

— Об этом мы можем поговорить и позже, — приветливо произнес он. — Честно говоря, Мо, я позвал тебя сюда по другой причине. Полиция преследует по пятам нескольких подозреваемых в деле Верити.

— Подозреваемые? — это должно быть какая-то ошибка.

— Да. И весьма возможно, что тебя попросят прийти в полицейский участок, чтобы опознать их. Я хочу, чтобы ты была к этому готова. Ты помнишь описание, которое ты давала полицейским?

— Я не думаю, что могу быть им чем-то полезной. — Это я еще преуменьшила, ни в какой папке с фотографиями разыскиваемых преступников ни за что не появилось бы фото бугимена.

Дядя Билли положил какой-то листок на стол. Даже едва взглянув, можно было легко узнать резкий, наклонный почерк Эльзы. — Ты описала их как крупных мужчин, в черных толстовках или куртках, которые скрывали их лица.

— Я не смогла их разглядеть.

— И ты не поняла, что они говорили? — я покачала головой.

— Может это был русский язык? Держу пари, ты его не так уж часто слышала.

— Я не думаю, что это был русский. — Только если бы бугимены были из Москвы, но мне это кажется маловероятным.

— Но они могли говорить на русском, — настаивал он. — Это имело бы смысл. Если в полиции перед тобой поставят некоторых крупных русских парней и попросят, опознать их, это не будет так уж притянуто за уши, если ты скажешь да.

— Не смотря на то, что я их не видела, — снова ответила я, опираясь на причины, которые я не могла назвать. Мои инстинкты, на которые я раньше не обращала особого внимания, предостерегали меня. Я чувствовала это от кончиков пальцев до корней волос. Сколько правды было в историях про мою семью? Теперь я во всем сомневалась, и было невозможно отделить друг от друга правду и иллюзию, точно так же как и в случае моей дружбы с Верити. Всё было так запутано и утомительно, больше не было ничего настоящего, за что я могла бы ухватиться, только мои инстинкты. Я прикоснулась к цепочке на моей шее, пока дядя Билли постукивал пальцами по поцарапанной столешнице.

— Мужчины, которых тебя попросят опознать, очень опасные люди. Они точно те типы, которым могли доверить убийство Верити.

— Это были не они!

Он на мгновение внимательно посмотрел на меня и затем помахал рукой перед моим лицом. — Ты не можешь быть в этом так уверена, если ты не видела их.

— Ты хочешь, чтобы я опознала этих людей, даже если я их не узнаю? Обвинить их в убийстве?

Он пристально посмотрел на меня; лицо становилось мрачнее тучи, но в его голосе всё еще слышался льстивый отзвук. — Я хочу, чтобы ты поняла, что лучшее, что ты можешь сделать, это помочь изолировать этих людей от общества.

— И как я должна это сделать?

— У одного шрам на правом предплечье. У другого на груди вытатуирован цветок. Это было легко упустить из виду в тот раз, но теперь же у тебя есть возможность основательно поразмыслить…

Я бросила взгляд в сторону Колина, который внезапно заинтересовался своей обувью. Он выглядел напряженным, стиснув сильную, угловатую челюсть; щетина поблескивала в приглушенном свете бара.

— Мне пора. — Я выскользнула из ниши.

— Но ты же только пришла! — В его голосе не было никакого возмущения, только испуг, но это не продлится долго.

— Мне завтра в школу. Ты же знаешь, как мама всегда реагирует на это. — Я шла к выходу, даже не оглядываясь, чтобы узнать, идет ли за мной Колин.

— Поговори с ней, пусть возьмется за ум, — услышала я ворчание моего дяди.

Колин остановил меня возле грузовика.

— Он хочет, чтобы я солгала. Так ведь? Я хлопнула дверью так, что окна задрожали.

— Было сложно не услышать это.

— Эти парни? Русские? Они не убивали Верити.

Он завел двигатель и оставил его на какое-то время тарахтеть в холостую.

— Вероятно нет. Но это не означает, что они не убили кого-то другого.

— И поэтому это нормально?

— Я этого не говорил. — Он пристроился в общее движение.

— Если я опознаю этих типов, то полиция прекратит искать настоящего убийцу. — Что, вообще-то, не так уж и плохо. Они всё равно никогда не смогли бы поймать бугименов или людей, которые стоят за ними. Но это не гарантировало бы, что Ковальски больше не будет заниматься моим делом. Зато станет лишь еще одной ложью больше. Будто и без этого не достаточно вранья.

— Твой дядя не остановится. Его выводы, вероятно, больше будут тебе по вкусу. — Голос Колина был лишен эмоций, но я знала, что он имеет в виду. Проблема состояла в том, чтобы дядя Билли также не был годен, как и полиция, для того, чтобы управиться с бугименами. Всё равно, какой способ самосуда он собирается использовать, магия при этом не будет играть никакой роли.

Я вдруг подумала. — А что будет с тобой? Если я действительно опознаю этих типов?

— Ты пытаешься избавиться от меня? — Его бровь поползла вверх. — Я буду с тобой, пока Билли не уверится, что ты в безопасности.

— Он сказал, что в квартале станет безопаснее, если эти парни будут арестованы.

— Я думаю, твоя дядя имеет разные стандарты безопасности относительно тебя и квартала. Мне жаль. — Но это не звучало так, будто ему так уж жаль.

— Таким образом, завтра я должна переговорить с Ковальски?

— У тебя будет немного времени.

— А что бы ты сделал?

— Если бы я был тобой? Выяснил бы, о чем говорят девушки, когда все вместе идут в душевую.

Я толкнула его, но была несколько благодарна за эту слабую попытку пошутить.

— Я серьезно!

Он задумался. — Зависит от того, чего ты хочешь, Мо.

— Справедливости, — тут же ответила я.

Он дернул плечом. — После.

— Что ты имеешь ввиду?

— Ты не можешь всю оставшуюся жизнь скорбеть о подруге. Независимо от того, как всё пройдет, когда-нибудь ты дойдешь до момента, когда необходимо будет начать жить ради себя, а не ради нее. Билли не шутит, когда говорит, что было бы лучше избавиться от этих типов, по многим причинам. Но ты не должна быть непременно той, кто позаботится об этом. Это один путь… — Он прервался. — Знаешь, есть дорога, с которой не так много съездов? Когда ты решишься на это, то позже может быть сложнее повернуть назад. Это может быть весьма умно, на некоторое время подержать открытыми все варианты.