Александр Арбеков - О, Путник!

КОМАНДОР незамедлительно последовал моему внутреннему совету. Он и его женщина достигли оргазма одновременно, закричали, некоторое время лежали, тяжело дыша, сцепившись руками и ногами между собой, потом разорвали связку, отстранились друг от друга и обессилено упали спинами на стол. Пары на полу к этому времени тоже вполне успешно закончили свои половые акты. Все участники оргии лежали, словно мёртвые, окутанные зелёной, бледно-мутной пеленой. Потрясающее, невероятное и фантастическое зрелище! Вот это да!

Голова моя налилась какой-то странной, муторной, свинцовой тяжестью. Стало трудно дышать. Я долил в бокал остатки водки, встряхнулся, сосредоточился, отстранился от всего происходящего, пришёл в себя, а потом вышел на середину зала и громко произнёс:

— Браво, КОМАНДОР! Так держать! У меня есть тост!

Лежащие на столе и на полу люди зашевелились, приподнялись, недоумённо уставились на меня. Мой славный Советник вздрогнул, лениво принял сидячее положение, некоторое время тупо и мрачно рассматривал меня, а затем резко вскочил, спрыгнул со стола и резво бросился в угол зала, где лежала куча одежды. Он стал лихорадочно, безумно и панически перебирать её, отыскивая свою, потом, видимо, плюнул на условности и напялил на себя то, что оказалось под рукою.

Я бешено захохотал. Ну а как ещё можно было среагировать на незабываемое и невероятное зрелище, открывшееся передо мною!? КОМАНДОР облачился в короткое женское платье, которое незамедлительно треснуло на его могучем теле по всем швам!

— Ты кто такой? — вдруг громко, пьяно и возмущённо задал вопрос один из присутствующих на полу мужчин. — Как ты здесь оказался, чёрт тебя побери!?

— Барон, объясните этому типу, кто я такой, — небрежно и сочувственно произнёс я. — И, прошу вас, оденьтесь соответствующим образом, наведите здесь хотя бы видимость порядка. Я буду через пол часа. Чао!

Я вышел на воздух, где царствовали цикады. Море тяжело колыхалось в тягучем и загадочном солёном мраке. Лёгкий ветер чувственно струился по моим плечам, а потом покидал их и легко ласкал гладкие листья податливых и на всё готовых пальм. Невыносимый аромат неведомых, экзотических и таинственных цветов кружил голову. Он был до такой степени терпким, манящим и притягательным, что я с трудом справился со внезапным желанием упасть, погрузиться в густые заросли, которые находились всего в десятке шагов от бунгало, и замереть и заснуть в них навеки!

Где ты, моя ненаглядная ЭННА? Твой Император скучает по тебе. О, как я хочу прикоснуться к твоим волосам, которые рождают ветер! О, как я жажду заглянуть в твои серые глаза! Я мечтаю поцеловать твою маленькую упругую и округлую попку. Я, едва расставшись с тобой, уже скучаю по тебе. Боже, ну что за очередное умопомрачение! Бред, бред, бред! Я не понимаю, что со мною происходит! Я веду себя, как последний из сумасшедших, который случайно выжил в обречённой и сжигаемой адским пламенем Галактике и одержим, как тысяча одержимых, и желает в последний раз почувствовать невероятный экстаз! Что за наваждение, что за напасть!?

ГРАФИНЯ! Где ты сейчас!? О, моя прекрасная лебёдушка с грудью и бёдрами, рождающими невыносимое желание!

О, моя далёкая, недоступная и холодная, как сто льдин Гренландии, ИСЭ! Недосягаемая и вечно желанная любовь моя!

О, моя МАРКИЗА! Твои коленки, ушки и чёлка сводят меня с ума!

О, ЭННА! Твои глаза пронзили мою душу, твой голос вызвал во мне трепет!

Как я хочу вас всех сейчас и одновременно, мои милые прелестницы! Чёрт возьми, надо что-то делать, что-то предпринимать! Нельзя так жить! Никак нельзя! Я схожу с ума! Пора остановиться в этом безумном беге, пора подумать о будущем, о дальнейшей судьбе! Что же, всё-таки, такое судьба? Сакраментальный вопрос, задаваемый миллионы раз. Кто знает, может быть, её определяет кто-то на небесах, а возможно, мы творим её всё же сами!?

А может быть и нет вовсе никакой судьбы, а существует всего-навсего никем не определяемая и не предопределяемая вакханалия мыслей, чувств, эмоций и простых будничных дел!? В конце концов, хаос лежит в основе развития Вселенной. А может быть, и нет… Чёрт его знает! Эх, судьба, судьба! Чем ты являешься!? Кем-то заданной программой или просто-напросто всего лишь результатом неожиданных действий и поступков? Вечный вопрос, на который не существует ответа.

Боже! Ну хватит мусолить одну и ту же тему до бесконечности! Надоело. Явно пора мне отвлечься и развлечься. Да, поскорее бы грянула война. Она всё расставит на свои места. Белое — белое, чёрное — чёрное, серое — серое… Враг — друг… Только в борьбе найду я успокоение.

Я вдохнул полной грудью густой и тягучий воздух, насыщенный миллионном волнующих, ароматных и пряных запахов. Я надолго задержал дыхание, наслаждаясь ими, как хорошим вином, а потом сделал решительный выдох, открыл дверь в бунгало и зашёл в него, как в предбанник ада.

К моему огромному удивлению внутри я увидел несколько иную картину, чем та, которая предстала перед моим взором некоторое время назад. По огромному экрану на одной из стен зала по синему-синему небу неторопливо и спокойно плыли облака. Звучала лёгкая, мелодичная классическая музыка. Моцарт… Дым от марихуаны развеялся и пахло чем-то весенним и свежим. Ну, что же, однако, неплохая вентиляция в этом бунгало! Барная стойка была полностью освобождена от бутылок. На ней возвышался какой-то агрегат, который источал приятный аромат кофе. Пустые бутылки, ранее усеивающие весь пол, куда-то каким-то магическим образом исчезли. Участники оргии, в этот раз одетые, выстроились вдоль левой стены в ряд. Лики мужчин и женщин были бледны, печальны и полны раскаяния. В глаза мне никто не смотрел.

— Барон, вы где? — спросил я.

— Ваше Величество, я здесь, — глухо отозвался Советник, выходя из-за барной стойки.

— Нехило вы, однако, отдыхаете, — усмехнулся я, подходя к КОМАНДОРУ.

— Да, Сир. Ибо, однако, вот так…

— Ничего, ничего, перед жестокой и беспощадной войной герои должны расслабляться, чтобы потом, в самый ответственный момент, мгновенно собраться, — я покровительственно похлопал Начальника Секретной Службы по плечу.

Он покачнулся, но героически выстоял, не упал. Лицо у КОМАНДОРА имело такое выражение, что я вдруг ощутил у себя во рту присутствие очень кислого лимона и мне немедленно захотелось заесть его сахаром.

— Дружище, а вы знаете, мне ваша вечеринка даже очень понравилась, — громко, легко, беззаботно и весело произнёс я. — Пир во время чумы — вечная тема. Как там звучит концовка у Пушкина, у Александра Сергеевича нашего, Барон? Ну-ка, проявите эрудицию. Это моё самое любимое стихотворение. Вы же, Альтаиряне, как я слышал, любите литературу и поэзию, рождённую на Земле. Что, слабо!?