Алина Борисова - Край забытых богов[СИ]

Смотрю на Лоу. И понимаю — правда. Все правда, так и было. Убивал. Не от голода. И не раскаивается. Вампир. Не урожденный, но с детства привыкший, что так и надо. Мечтающий избавить свой народ от злого солнца, а вовсе не людей от злой смерти.

— Что еще? Ах, да, я за тебя решаю и, о светоч, я тебя наказываю. Вот только я действовал всегда ради тебя, ради нас. А он просто манипулировал тобой ради собственных целей. Манипуляции ж всегда приятней честных отношений, из–за них головой с башни не бросаются.

Молчу. По всему выходит, Анхен прав, а Лоу… А Лоу я не понимала совсем. Он мог придумать что угодно, перевернуть ситуацию любым образом, а он предпочел, чтоб Анхен признал его врагом…

— Лоурэл, скажи мне, пожалуйста, — остановилась на том, что сейчас единственным было важно. — Пока тебя не было, Анхен сказал, что если бы ты официально заявил ему, что готов обо мне заботиться, он не имел бы ни к тебе, ни ко мне никаких претензий и только б за нас порадовался. Ты возьмешь на себя подобные обязательства?

Под конец фразы голос дрогнул, потому что ответ на нее для меня значил многое, очень многое. Но он ответил сразу, без раздумий.

— Конечно, Ларис. Я уже их взял. Но если светлейший Анхенаридит Кортоэзиасэри ир го тэ Ставэ желает официального заявления, — Лоу поднялся, спокойно и без улыбки, — то я готов заявить, — он делает пару шагов и встает между мной и Анхеном. — Я нашел эту деву на пороге смерти в местах, открытых для дикой охоты, без каких–либо следов на ее теле или в ее ауре, что свидетельствовали бы о ее принадлежности другому вампиру, а потому объявляю ее своей. И принимаю на себя обязательства заботиться о ней, действуя в рамках действующего законодательства моей страны. На этом все, светлейший авэнэ, более не задерживаю. Сто километров от моего дома отсчитаете сами.

— Ты не посмеешь присвоить себе мое! — черные глаза полыхают бездной, обещанной радости при известии о том, что кто–то желает обо мне заботиться, Анхен явно не ощущает.

— Свое ты в реке похоронил. Вся страна рыдала. А теперь убирайся. Или ты в самом деле думал, что я стану исправлять твои ошибки вечно? Эту девочку ты потерял. Ну а я нашел. И когда я говорил «суррогат», я имел в виду для тебя. Для меня она достаточно настоящая, чтоб я готов был в корне пересмотреть свое отношение к людям. А для тебя всегда была и будет одной из многих. Так может, хватит уже играться в девочек, может, взрослую тетеньку для себя найдешь? Предпочтительно — своей расы?

— Не смей мне указывать! Не смей становиться между мной и тем, что принадлежит мне! Она — моя, и никакие твои слова, действия или мысли этого не изменят! — тьма кружит вихрем вокруг взбешенного авэнэ, а мне так страшно — за себя, за Лоу. Ну ведь Анхен же сам сказал, насильно мил не будешь, он все понял и готов от меня отказаться. Почему же сейчас он так упорно требует меня отдать? Просто чтоб отнять у Лоу? Этот опекун недостаточно хорош?

— Уйди с дороги, или я прибью тебя прямо сейчас!

— Так я этого только и жду. Тронешь меня хоть пальцем — и ты навсегда проиграл! Она никогда тебе этого не простит! Так и останешься в ее глазах безумным убийцей. А я — героем. Да, ты получишь ее тело, но только тело. Ее душу ты уже не вернешь никогда. Ты и так практически потерял ее. Нужен последний штрих — так сделай это. Прибей.

— Дракос тебя раздери, Лоу, она ж не нужна тебе!

— Я ей нужен. А ты давно забыл, как завоевывать дев, способен лишь хватать да ломать. Что ты можешь ей предложить? Что ты можешь сделать для нее такого, что я не в силах? Что заставит ее вспомнить о своей любви и уйти с тобой добровольно? Нет у тебя ничего.

— Найду.

— Вот сначала найди.

— Лоурэл, я в последний раз…

— Просто ударь, Анхен. И я победил.

Еще долгую страшную минуту они сверлят друг друга взглядами, затем Анхен стремительно разворачивается и уходит прочь.

Хлопает дверь. В окно мне видно, как стремительно взлетает малиновая машина. Я устало съеживаюсь в своем кресле, а Лоу спокойно садится в то, что прежде занимал Анхен.

— Ну вот и все, моя маленькая, — с улыбкой произносит он. — Действительно обидно, зря только время на полеты потратил. Но тут уж и впрямь — судьба, хоть ты в нее и не веришь.

— Анхен верит еще меньше. Знал бы ты, что он тут про тебя наговорил, в чем подозревал… А ты — как специально. Худшие опасения его подтвердил. Зачем?!

— Ну вот… Я сделал все, как ты хотела, прогнал твоего страшного Анхена, не позволил ему тебя увезти — и ты же еще недовольна!

— Прогнал… — такая горечь в душе. Так больно ощущать себя никем. Всего лишь пешкой в их играх. Суррогат. Человек в жизни вампира. Никто. — Скажи, зачем… зачем ты всегда говорил мне, что я для Анхена что–то значу? Что он моя судьба, что я не просто одна из его девочек, но что–то большее?

— Потому что это действительно так.

— Но только что… ты высказался предельно откровенно и прямо противоположным образом.

— Лара — Лара, — он встает, подходит ко мне и протягивает руку, — идем, посидишь немного со мной, нам не так уж долго осталось.

— Осталось что? — я позволяю увести себя на диван и усадить в кольцо его рук. И чувствую его губы на своих волосах, и тепло его тела, прижимающегося ко мне. И невольно думаю о том, что будь я вампиром, я чувствовала бы сейчас и запах смерти так же отчетливо, как чувствовал его Анхен.

— Осталось быть здесь вместе, маленькая. Моя глава в твоей истории уже дописана.

— Но ты же…

— Я не юная дева, малыш, чтоб говорить предельно откровенно там, где надо и где не надо. Меня интересует результат. А в результате того, что я наговорил ему сегодня, ему придется здорово задуматься над тем, что же ты значишь в его жизни. И поверь, он сумеет сделать правильные выводы.

— В результате того, что ты ему наговорил, вывод только один: он должен немедленно забыть обо мне и ехать мириться с твоей сестрой, — вздыхаю я горько. Я ведь этого и хотела, верно? Отчего же тогда так больно сейчас?

— Ты, возможно, не заметила, поддавшись эмоциям, но мириться с моей сестрой он более не намерен, хотя приехал в этот дом именно с мыслями о ней. И поверь, я достаточно хорошо его знаю, чтобы и предугадать и спровоцировать подобную реакцию.

— Но ты же… — теперь я и вовсе ничего не понимала. — Ты же сам всегда хотел, чтоб они помирились.

— Хотел. Потому и вышло правдоподобно, Анхен ведь тоже в курсе. Вот только при данном раскладе… пусть уж они лучше мирятся еще лет через сто. А пока ей лучше по–прежнему держаться от него подальше.

— Но зачем?

— Не важно, маленькая. Просто поверь, что так действительно будет лучше. Настолько, что я даже готов объявить себя его врагом, чтоб тень моих гнусных козней падала и на нее.