Алина Борисова - Край забытых богов[СИ]

— Я подожду в гостиной, — он просто выходит, не вступая в дискуссию.

Одеваюсь. Долго застегиваю пуговицы, нервно разглаживаю и оправляю платье. И все пытаюсь найти слова. Так же нельзя. Лоу мне жизнь спас. Нашел чудом, выходил, научил хоть как–то со своими способностями справляться. Да будь его воля, вообще бы мне запретил ту птичку слушать, и сны бы я видела обычные самые. А Анхен… ну его ж вампирское высочество во всей красе: все, что происходит во вселенной — это интриги лично против него!

Выхожу. И натыкаюсь на его взгляд, как на стену. Он так и не присел. Просто стоит посреди гостиной и смотрит… ждет…

— Давай… все же присядем, — сажусь в ближайшее кресло, чтобы хоть как–то обозначить свое личное пространство, киваю ему на другое. Садится. — Ты мне позволь… все же прояснить пару моментов. Мне кажется, ты делаешь поспешные выводы, просто не располагая всей… информацией.

— Какая жуткая казенная речь. Будто я неожиданно попал на заседание очередного Совета, — чуть усмехаясь, он откидывается на спинку кресла. — Но давай… проясним. Тем более, спешить нам некуда. Я в любом случае собираюсь дождаться гостеприимного хозяина, что бы и с ним… прояснить несколько моментов. В отличие от него я не вор, чтобы действовать втихаря.

— И он тоже — не вор. А я — не вещь. Когда–то у тебя хватало такта хотя бы в лицо мне подобные определения не бросать.

— Не бросаю, Лар. Слушаю. Просто слушаю. О чем ты хотела поговорить?

— Ты сказал, что искал меня в той горной долине… Ты не помнишь, это было до того, как ты улетел на восточную границу, или после ?

— И до, и после, — он безразлично пожимает плечами. — И туда и обратно я специально летел через долину. Как теперь выясняется — напрасно. Тебя там уже не было… Ты пойми, я не утверждаю, что это плохо, или что он был не прав, увезя тебя оттуда. Да миллион раз он был прав! Но можно было просто сказать . А не интриговать.

— Погоди, я не об этом сейчас. Ты, когда бывал там, в долине, в свой храм поднимался? Заглядывал? Ну, который вулкан?

— Издеваешься? Полагаешь, я был в том состоянии, чтоб общаться со стихией? Да меня, после известных событий, трясло, знаешь ли, от слова «храм». Да и от вида… любого храма.

— А я вот… зашла… И ничего ведь в виду не имела, просто любопытно стало, зачем твоя жена в Выжженную Долину всегда летала. Там, знаешь, немного скучно было, вот экскурсию себе и устроила… А выбраться уже не смогла. Отключилась. Лоу говорит, впала в транс. Тогда, видимо, птичка и «ожила». А Лоу здесь не при чем, когда он меня в том храме нашел, ты был уже на восточной границе.

— Невозможно, — Анхен качает головой, но хмурится, наклоняясь вперед и упираясь локтями о колени. Какое–то время мрачно разглядывает пол, затем вновь отрицает, — нет, Лар, все равно нет. Невозможно.

— Я тебе вру?

— Нет, ты искренна, — он вновь распрямляется и смотрит мне прямо в глаза. — Ты в это веришь. Более того, такой поступок настолько в логике твоего характера, что поразительно, что мне это в голову не пришло. Ты ведь у нас никогда не идешь, куда надо и вечно лезешь, куда не надо, причем предпочтительно с риском для жизни. Разумеется, если тебя едва ли не силой пришлось волочь к одному храму, самое логичное, начать немедленно искать тебя в другом, ты точно там! В этом ты вся, и тут я тебе, безусловно, верю. Но вот дальше… Понимаешь, Ларис, даже и здесь зерно правды есть, если не сканировать храм специально, того, кто внутри, почувствовать невозможно. Там свое энергетическое поле, оно полностью блокирует все эманации. Но. Для этого недостаточно находиться в храме просто физически. Храм должен принять тебя своей частью. Фактически — да, это должен быть транс. Но Ларочка, для тебя–то он невозможен, ты к стихии огня отношения не имеешь, как и к магии вообще. Нет в тебе этого, малыш, было, но… нет больше.

— Но что мы будем делать с тем фактом, что оно случилось? Был храм, был транс. Лоу тоже согласен, что способностей к магии у меня нет. Но он говорит, есть что–то, что ближе к шаманским… коэрским. Люди, оказывается, тоже могут… ну, раньше могли… кое–что.

— Лоу говорит… — он кривится. — Вот вся и беда, в том, что «Лоу говорит». А что он при этом делает, проверить невозможно. И я скорее поверю в другое. Ему донес кто–то из слуг. Как понимаю, они же и про Долину тебе рассказали, вызвали любопытство. Заманили. А там наш добрый Лоу погрузил доверчивую девочку в транс. И доступ к машине, где лежала птичка, в тот момент у него тоже был. Полный. Я в то время… несколько занят был. Так что не «оно само», а некто конкретный и целенаправленно. Привязал твою душу к этой фигурке. Теоретически, транс для этого вполне подходит, связи с телом ослабевают… Птичку потом вернул, а вот тебя… думаю, не было тебя в храме все это время, он привез тебя туда только, чтоб разбудить. Рассказать свою версию истории. Затем увезти сюда и заставить действовать так, как надо.

— Анхен, я не могла действовать, как надо. Я вообще действовать не могла. У меня истощение было полное, я всю осень даже с крыльца не могла спуститься, сил не хватало. Мне даже сны о тебе только зимой сниться начали, когда я хоть немного здоровье поправила. Если б все было так, как ты рассказываешь, меня не было смысла доводить до подобного состояния, я же полностью недееспособная была. Может, не стоит видеть заговор там, где его и близко нет?

— Понимаешь, Ларис, если бы все было так, как рассказываешь ты, не было бы смысла тебя от меня прятать, — он вновь откидывается на спинку кресла, спокойный, уверенный в собственной правоте.

А я подумала о шахматной доске Лоу, где он видит себя не фигурой, но игроком, как бы он это не обзывал. И шахматной доске Анхена, где фигурой не была я. Лишь переходящим призом или способом воздействия. Лоу со мной не ради меня, но против него, для Анхена это очевидно.

— Ты не хочешь понять самую простую на свете вещь, — пытаюсь найти другие слова. Пусть про храм я ничего не помню, но за свои желания я еще в ответе. — Я не хотела к тебе возвращаться. Я и сейчас не хочу. Я боялась, что ты просто придешь и… что, собственно сейчас и происходит. А я хотела быть для тебя мертвой. Чтобы ты никогда не узнал. Забыл. Он просто выполнил мою просьбу.

— И опять верю, Лар, — непробиваем. — Тебе. Но не верю ему. Потому что он, в отличие от тебя, прекрасно знал, что скрываться тебе от меня нет никакого смысла. Я не настолько безумен, чтоб не понять, чтобы моя попытка построить с тобой хоть какие–то отношения полностью провалилась. И про «насильно мил не будешь» я тоже в курсе. В тот день… я себя не оправдываю, и мне стыдно вспоминать об этом… но тогда я, как и ты, не видел выхода: если со мной ты не можешь, то куда? С кем? Да если б Лоу пришел и сказал, что он готов о тебе заботиться, и тебя этот вариант полностью устраивает — я только рад бы был! Лара, это ты можешь не знать, тебя никогда не интересовало, но он–то прекрасно знает, что я всегда забочусь о своих девочках, даже после полного разрыва отношений. Помогаю с учебой, работой, карьерой. Даже с замужеством, если требуется. Поддерживаю в любой конфликтной ситуации. Они навсегда мои, не потому, что я ими владею безраздельно, но потому, что я ответственность чувствую. И если б Лоу сказал, что берет заботу о тебе на себя — я б помог вам только. Тебе не пришлось бы прятаться здесь, сидеть в одиночестве, всего бояться. Но он не сделал этого. Более того, по сути, он сделал совсем другое, — он вздыхает. — Правда в том, Ларис, что сама по себе ты ему не нужна. Ты для него — средство. И я объяснил тебе, для чего.