Алина Борисова - Край забытых богов[СИ]

— Да. Да, конечно.

Вампиры и люди. Вновь, как когда–то. Люди, которые готовы выполнить любую просьбу любого вампира. И вампиры, которым проще внушить, чем попросить. Реальность моей родины. В моих снах все было куда красивей. Без вампиров. И люди казались такими самодостаточными.

Край Бездны меж тем мы спокойно минуем. Страна Людей вот она, прямо под нами. Вьется серая лента реки, зеленеют луга…

— Погоди, но здесь же… Это же Каменка? — неправильность этого мирного пейзажа просто режет глаза.

— Да, это она.

— А город? Усть — Каменка?.. Анхен!

— Нет города, Ларис. Ты разве забыла? Последний кризис Бездны, зараженная земля на многие километры…

Погибшие люди, животные… Спасенные дети. Варька. Я помню, но…

— Я думала, он есть. Хотя бы пустой. Стены, развалины. А здесь… ничего, вообще. Будто и не было.

— Зараженная земля, Ларис. Ее снимали огромными пластами, сбрасывали в Бездну. Завозили новую. Успели пока не много. Воссоздали заново Гору и ее ближайшие окрестности. Дальше все просто закрыто пленкой и картинка поверх, чтоб с Горы казалось, что все цветет, — говорить об этом ему было тяжело, я видела. Не менее, чем мне слушать. Он считал эту страну своей. Он действительно считал ее своей, и ему было больно за нее. — Здесь работы еще на десятки лет, а уж города… для них даже жителей пока нет, а не только возможности строительства. Лет пятьдесят… сто.

Я киваю. Когда–то давно, совсем в другой жизни, он рассказывал мне об этом, но одно дело слушать, а другое… Город, исчезнувший без следа. Я его помню: домики на косогоре, мальчишки, играющие на реке в хоккей, машины на мосту…

— Анхен, а тебе часто доводилось видеть такое: вот был город, а потом его нет. Совсем.

— Для меня, Ларис, все немного иначе. Города исчезают — и появляются вновь. Порой на том же месте, порою рядом. Порой заселенные тем же народом, порой другим. Все деревья умирают и возрождаются вновь. Города на них в чем–то похожи…

— Да, — вспомнила. — Лоу рассказывал про Араку. Прежде там был город одного из восточных народов. А теперь тот народ — дикари, а город — вампирский.

— Арака? Ты что–то путаешь, наверно. Не было там ничего. Вот на месте Каэродэ город был, но не дикарей, а как раз твоего народа. Даже не город, так, небольшая крепость. Острог.

— Нет, я не путаю. Мой народ — ну, или кто–то очень похожий внешне — жил в тех краях, но очень–очень давно. А потом он был сметен теми, кто пришел с востока. И у этого восточного народа уже две тысячи лет назад был на месте Араки город, у них еще письменность была такая… странная. Лоу раскапывал там древний дворец …

— До центра земли не докапал еще, нет? — Анхен только поморщился. — А мамонтов в тех краях какой народ гонял, Лоу не в курсе?.. — помолчал недовольно. Потом все же решил пояснить. — Я не знаю, кто уж там из вас был в каких землях первее, меня это крайне слабо всегда интересовало. Я знаю лишь то, что было здесь 350 лет назад. И в те годы местными здесь были те, кого ты красиво именуешь «народом востока». Но ни письменности, ни дворцов у них не водилось. И даже твой народ считал их дикарями. И собирал с них дань, расставив по территории свои опорные крепости. Вот в Каэродэ такая была. Где говорили на твоем языке, и писали тоже, никаких «странностей» с письменностью. А на месте Араки — нет, ничего не было. Дикие земли.

— Но разве?.. Я думала, это появление вампиров отбросило их в «дикость».

— А бесконечные собственные войны, полагаешь, не в счет, да? За две тысячи лет там столько всего сменилось… Кого–то мы, кого–то до нас, кто–то из этой дикости и не вылезал никогда, — пожимает плечами Анхен.

— А мой народ?..

— А представители твоего народа эти земли еще только начинали осваивать в те годы. Правда, успешно, и весьма. К нашему появлению твой народ, бойко постреливая из ружей, уже дошел от Западных гор до Озера Жизни, и, не вмешайся мы в эту историю, благополучно скинул бы прежних владельцев этих мест в Восточный океан. Не мгновенно, конечно, но в те годы реальных конкурентов вам на этих землях не было.

— Вот как? То есть, в то время уже мой народ был захватчиком? Ну, до того как вы захватили вообще всех.

Значит, так и воевали до бесконечности. То одни, то другие…

— Ох, Ларка, и чего ты расстраиваешься? — он вздыхает, не понимая моей реакции. — История любого народа — это история войн и захватов. И в общем–то не важно, захватывается в итоге земля, или только жители той земли, или то, что этими жителями было создано. Единственная разница — захватываешь ты или захватывают тебя. Я как–то всю жизнь предпочитал первый вариант. Просто понимая, что иначе будет второй.

— Но можно же просто жить. Каждый у себя, никого не захватывая.

— И чего вам не жилось?

— А вот не знаю, в учебники, изданные под твоей редакцией, эта информация как–то не вошла!

— Ресурсы, малыш, — на мой язвительный выпад он отвечает спокойно и как–то устало. — Чаще всего не хватает ресурсов. Тех ли, иных… Нам, например, в первые годы не хватало людей. Не умели еще рационально использовать. Мы и разбирались–то тогда, кто тут с кем воюет, лишь для того, чтоб выяснить, откуда пришли твои предки. Мало их здесь тогда было…

— Нашли? — и сердце невольно замирает. — Место, где их было много.

— Нашли. И захватили. И позаботились об организации воспроизводства, так что на недостаток ресурсов больше не жалуемся и войн не ведем. С нами — пытаются, да. Но пока и границу прорвать ни сил, ни знаний не хватает…

— Анхен, а ты… ты не расскажешь, где именно родина моего народа, — да что ж голос–то так дрожит. — На месте нынешней Страны Людей? Это и была наша страна, созданная еще до вас, или… вы переселили нас откуда–то еще?

— Откуда? — он только плечами пожимает. — Смотри, уже видны университетские башни.

Видны. Действительно. И сердце бьется, как сумасшедшее, и я забываю обо всем. Вот он. Мой дом. Уже совсем близко.

— Мы ведь залетим в Светлогорск?

— Конечно. А в Йорым отправимся после обеда. Я не думаю, что ты выдержишь там долго.

— Я… я выдержу, это ничего, мне бы только посмотреть, — он ведь не знает, что я уже смотрела, я представляю, как это, когда тебя не замечают. Но он прав, мне надо привыкнуть. Мне сначала надо привыкнуть к ощущению, что я вновь среди людей. Чтоб не скатиться в безобразную истерику в самый неподходящий момент.

Я и сейчас–то едва сдерживаюсь, пока смотрю, не отрываясь, как город вырастает на горизонте, как расстилается под нами, словно объемная карта. Он есть. В отличие от Усть — Каменки он есть, он ничуть не изменился. Тот самый город. Мой. Родной.

Мы опускаемся у Анхена на крыше и проходим через его дом. Через огромный и пустой бальный зал, где давно уж не проводят балов, через гостиную, где стоит купленное для Инги пианино. Здесь светлейший куратор когда–то предложил мне стать «его», а я перепугалась одного единственного поцелуя. Видимо, почувствовав в тот момент, что «его» я все–таки стану. Слева дверь в кабинет, где он показывал мне фотографии Лоу и рвал фото своей жены. Впрочем, я думала тогда, что она просто его кузина. В углу дверь в спальню, в которой так ничего и не случилось, хоть я и спала там однажды.