Шеррилин Кеньон - Инстинкт (ЛП)

Отказаться от желания любить, так ведь проще. Притвориться, что тебе все равно, что тебе не нужен отец. Но где-то глубоко внутри ты знаешь правду. Открытая ненужная рана кровоточит не переставая.

Твое проклятие.

Именно поэтому Ник не мог отвернутся от Ксева, поэтому держал его здесь, когда остальные называли его идиотом. Он слишком близко знал эту боль, чтобы оставлять с ней другого.

Они с Ксевом были братьями по боли.

Братьями по сердцу.

Ник не мог, как и остальные отшвырнуть Ксева и оставить его гнить в одиночестве. Он не мог быть таким холодным. Его мать хорошо его воспитала.

Ксев посмотрел в глаза Нику. В этих карих глазах было так много боли, что Ник увидел отражение того, что он сам пытался скрыть от других.

— Когда ты привел меня сюда, Малачай, я сказал тебе, что не понимаю добра или любви. Стоило оставить меня в тюрьме, как и Малачаи до тебя. Там мне и место, это все, что я понимаю.

От этих слов по спине Ника побежали мурашки. Они были так похожи на те, что с колыбели твердил ему отец. Не оставляй никого у себя за спиной, если не хочешь, чтобы в нее всадили нож.

И все же…

Внутри Ксева он чувствовал нечто большее. Его инстинкты говорили, что Ксев не был таким крутым парнем, каким притворялся, что внутри него была уязвимость, которую он отрицал. Желание, чтобы его принимали, какое было и у Ника. Может, он и ошибался, но каждая частичка говорила ему, что Ксев не был чистым злом, как хотели верить древние.

Пусть он и был сыном Азуры.

Хотя не ему об этом говорить, ведь он сын Малачая. Он не хотел, чтобы его судили за отца, он хотел верить, что они были выше своих генов.

Кроме того, Ксев не сражался бы за их спасение, если бы ему было все равно. Не защищал бы их раненными и не вернулся бы за Коди, а просто бросил бы ее в ловушке между мирами. Ксев мог отрицать сколько угодно, но у него было сердце и он знал, что такое честь и доброта.

Кроме того, он был старше всех, кого знал Ник, даже старше Ашерона, которому было больше одиннадцати тысяч лет. Сейчас ему было нужно это преимущество. Если Ксев знал первого Малачая, то может он знает, как не дать Нику стать монстром Амброузом.

Стоило попробовать.

И как не грустно, но это был их единственный шанс.

Ник подтолкнул его к шкафу.

— Иди, переоденься, Ксев, — сказал он мягко. — У нас было тяжелое утро, и моя мама пропала. Калеб болен и…

— Что значит болен? — спросил Ксев, перебивая его.

— Он вроде как простыл.

У Ксева отпала челюсть.

— Нет, невозможно.

Ник обменялся встревоженными взглядами с Коди, когда почувствовал что-то в голосе Ксева.

— Ты знаешь, что с ним такое?

— Другие боги заражены?

Ник покачал головой.

— Калеб демон, а не бог, — как только он произнес это, то понял, что это была не совсем правда.

— Малфас демибог, у нас один отец… Верлайн. И хотя демоны не болеют, моя мать создала болезнь, которая может ударить по древним богам, включая Калеба, если он с ней столкнется.

Ник не хотел соглашаться с этой идеей.

— Ерунда какая-то. Как что-то может заразить бога, а демона нет?

— Когда болезнь направлена прямо на него. Это биологическое оружие, разработанное под командованием моей матери, чтобы уничтожить весь пантеон. В свое время она была той еще стервой.

Коди встревоженно ахнула.

— Это включает и тебя?

Ксев рассмеялся.

— Ты и правда думаешь, что мать постарается уберечь меня от боли? — он указал на слова проклятия на своем торсе, которые указывали на то, как мало его мать волновало то, что ее сына оставили вечность барахтаться в водах отчаяния.

От этого холодного замечания она поморщилась.

— А Ник? Это может навредить ему?

Ксев рассматривал Ника, как будто тот был научным экспериментом, который странно мутировал.

— У него может быть иммунитет, ведь его поколения ушли от богов, породивших первого Малачая. Вот тут я не знаю. Я даже не уверен, что это та же болезнь, что я видел на древнем поле боя. Но это единственное, что по моему мнению, может заразить Калеба. У него должен быть иммунитет на другие болезни.

Это уже звучало разумно. Наконец-то.

— А что насчет похищения моей матери?

— Я не знал, что ее забрали, клянусь. Она была на кухне, собиралась на работу, когда я пошел сюда вздремнуть. Это все, что я о ней знаю. Если бы я услышал хоть что-то, то защитил бы ее ценой своей жизни.

Ник кивнул ему.

— Ладно, одевайся. Мы будем ждать на кухне.

Ксев оделся еще до того, как он договорил.

— Покажи мне, где схватили твою мать. Посмотрим, смогу ли я понять что-то о ее похитителях.

Ник приподнял бровь, глядя на Коди.

— Черт, надо не забыть сделать так, когда буду опаздывать в школу. Полезный навык, одеваться, как ниндзя.

Она фыркнула, когда он пошутил не к месту.

Ник проводил их к задней части дома, но не стал открывать черный вход, так как там все еще были полицейские. Он дернул в их сторону головой.

— Кто-то напал на них с Марком, когда они садились в его джип. Его потрепали так, что он попал в больницу.

На лице Ксева появилось странное выражение.

Ник повернулся к Коди.

— У него видение или ему надо на горшок?

Коди пихнула его.

— Ник, — рявкнула она.

— Что? У него такой вид, как у малышей в яслях, за которыми мне приходилось следить во время благотворительных работ перед крещением.

Она громко застонала.

— Ты кошмар какой-то.

— Я Малачай, детка, — Ник подмигнул ей, чтобы она знала, что его дурашливое поведение, всего лишь шутка. — Это прилагается.

Глаза Ксева засветились, как у Калеба или Ника, когда они тянулись к своим силам. А вот это уже не шутки, как и темное вопящее облако, которое двигалось прямо на них.

Вначале Ник решил, что это еще один рой комаров. Но когда оно приблизилось, звук стал отчетливее. Это была стая ворон. И не какая-то обычная стая. Скорее, как в стандартном кровавом фильме Квентина Тарантино, с семьей, друзьями и всеми пернатыми знакомыми.

Вороны, как безумные атаковали их, как в старом фильме Хичкока. Они спустились на полицейских и обычных людей, которые с криками и бранью бежали в укрытие, а птицы царапали и клевали их. Раздался гром, мелькнула молния и снова хлынул дождь. Некоторые полицейские открыли огонь по птицам, но их было не сдержать. Разверзся ад.

Когда люди наводнили здание в поисках защиты, Ник мысленно пробежал по списку своих способностей. Он мог говорить с мертвыми и в каком-то роде контролировал зомби.

Ладно, работало не очень хорошо, да и против пернатых было бесполезно.

У него был своего рода телекинез, польза которого тоже сомнительна. Был гримуар еще более язвительный, чем он сам. Если бы сарказм был смертельно опасен, то Ник бы стал знаменитым убийцей. К несчастью, из-за этого навыка его лишь сажали под домашний арест или добавляли дней к наказаниям в школе. А еще Стоун и компания запирали его в шкафчиках…