Шеррилин Кеньон - Инстинкт (ЛП)

Она была сухой не смотря на погоду, с кожей цвета карамели и замысловатыми темными косами, обрамляющими лицо. Но все его чувства всколыхнула не ее красота, а исходившая от нее сила. Это был живой источник энергии. Если бы она назвала себя Азурой, он бы не удивился. Настолько она была сильной.

На ней была короткая юбка и открытый топ. Она встретила его изумленное выражение лица, пожав плечами, и медленно, соблазнительно приблизилась к нему.

— Ты хотел, чтобы они ушли — они ушли.

Да, но он не был уверен, стоит ли благодарить ее или бежать в противоположном направлении, крича как детсадовец, который только что встретил Фредди Крюгера.

Он голосовал за второй вариант.

— Ты кто?

Она улыбнулась.

— Разве ты не знаешь?

— Понятия не имею.

Она остановилась рядом, обнюхала его плечо и волосы. Странненько. Он все больше склонялся ко второму сценарию.

— Ты Малачай?

Ник колебался с ответом, из ее уст это звучало почти как оскорбление. Хотя когда такое могущественное существо задает вопрос, лучше всего ответить прямо.

— Маламожетбыть?

— Обхватив его лица руками, она прижалась своей щекой к его и глубоко вдохнула.

— Ты не Монакрибос, — это имя первого проклятого Малачая… похоже она знала о его роде, раз упоминала имя его предка. Большинство его не знали.

Или же она как Ксев и Калеб старее грязи.

— Я… — Ник колебался. Технически, он был Амброузом Малачаем, но пока не хотел брать это имя, считая его дурным. Пусть это и было так, но сейчас было опасно произносить это проклятое слово. Чем дольше он не будет этим монстром, которым ему суждено было стать, тем лучше. — Ник.

Она скривила губы, отодвинувшись.

— Какое глупое имя для Малачая. Что за дурак тебя так назвал?

— Прости, что? Моя мама чудесная леди.

Она приподняла брови, и Ник слишком поздно понял, что Малачаи должны ненавидеть своих матерей, а не защищать их.

— Ты все еще не сказала, кто ты такая.

Она, склонив голову, хмуро рассматривала его.

— Как может столь сильный Малачай не узнать меня?

Может, потому что он еще не до конца научился управлять своими силами? Но опять же, он не собирался признаваться в этом перед тем, кто может подмести им улицу.

— Ты Ирре? — казалось разумным, что она наездница, которая едва не переехала его в школе. Похоже на то. Они обе были одеты в белое, пришли из ниоткуда и ошеломили его.

Она покачала головой и рассмеялась.

— Я что, похожа на эту корову?

Нет, она была очень хорошенькой. Достаточно хорошенькой, чтобы навлечь на него проблемы, если Коди заметит, как близко к нему она стоит.

Ник отступил.

Она последовала за ним. Она провела рукой по его волосам с обожанием во взгляде.

— Разве ты не чувствуешь связь со мной?

Он чувствовал лишь предательскую часть тела, которая хотела соединиться с ней. Но он знал, что к ней лучше не прислушиваться. У нее свое мнение, и если послушаться, то можно попасть в крупные неприятности.

— Не совсем понимаю, о чем ты.

— Понимаешь. Ты точно знаешь, о чем я говорю. Твоя кровь говорит тебе, кто я такая.

— Неа, не чувствую ничего, — кроме срочного желания убраться от нее подальше, пока она не втянула его в неприятности, включаю кучу извинений и побрякушку из Джареда. Он знал, что говорил. Он никогда не разрушит доверия Коди и не разобьет ей сердце.

Он так не поступит намеренно.

Ник замер на полпути, когда в его голове появилась картинка. Он увидел девушку в древних доспехах на многоглавом драконе. Воспоминание от одного из предков Малачая. И теперь он знал имя богини.

— Тиамат.

Она кивнула.

— Вот видишь, ты меня знаешь.

В каком-то роде. И он знал о ней кое-что еще…

— Ты же умерла.

Ее смех был как музыка для его ушей.

— Никто не сможет убить столь могущественное существо, как я. Ты просто изменил мое состояние. Так зачем ты прервал мой сон и призвал меня, Малачай?

От этого вопроса по его спине пробежал холодок.

— Я тебя не призывал.

Она нахмурилась и мягко дотронулась до его щеки.

— Это всегда ты, Малачай. Ты разве еще этого не понял? Кроме того, кто бы еще посмел потревожить меня?

— Кто-то, желающий умереть?

Она рассмеялась.

— А ты нахальный, да?

Не в этот момент. Ему было неприятно признавать, но он был скорее напуган. Она была самой опасной из богов хаоса. Она породила больше монстров, чем Ехидна.

Если хорошо подумать, то она могла и Ехидну породить. У него были проблемы с мифологией.

Опустив голову, она отступила, как будто прислушиваясь к голосам в эфире, которые сводили с ума Ника каждый раз, когда он пытался их понять. Ее глаза стали ярко-красными. Она убрала руку от его лица.

— Как бы не хотелось остаться поболтать, мне нужно многое сделать и у меня мало времени.

Она исчезла так быстро, что он даже глазом моргнуть не успел.

Как только она ушла, на него хлынул дождь. Блин. Он нутром чувствовал что-то плохое. Неожиданно все вокруг него замерло. Даже дождь. Нет, не просто замерло. Замерзло, как в картине. Ник медленно обернулся, пытаясь понять, что же происходит.

Ему казалось, что он выбился из общего ритма, из времени. Это как находиться в Нижнем мире или в темноте между измерениями. Только он не заблудился или переместился. Он был в своем времени и измерении.

Просто сбит с курса.

Как зубчик шестеренки, который постоянно смещался. А затем он почувствовал это… присутствие, которого он давно не ощущал.

«Амброуз?»

«Найди Глаз» — едва слышный шепот.

«Что? Какой глаз?»

«Глаз Ананке» — рядом с ним прозрачной тенью с красными глазами появился Амброуз. Он это понял лишь потому, что было заметно слабое тату Артемиды — двойной лук и стрелы. Это отметка, через которую однажды греческая богиня вытащит его душу.

Знакомый красный демонический взгляд буравил Ника.

— Не стоило пытаться изменить будущее. Мы были рождены проклятой мерзостью, которую вообще не должны были зачать.

Амброуз тяжело задышал и упал на колени на дорожку за ним. Он посмотрел на Ника со скорбным выражением лица.

«Послушай, Ник. Тебе нужно найти Глаз и пойти своим истинным путем. Тем, что мы должны были пойти, пока я все окончательно не испортил. Быстро! Это наша единственная надежда. Ты должен держаться нашего изначального курса. Поверь мне. Пожалуйста! Не сходи с пути!»

В этот момент его глаза стали голубыми, как те, что Ник видел в зеркале каждое утро.

«Из всех своих ошибок, я больше всего жалею о том, что отнял у тебя годы, когда ты еще мог мечтать о нормальной жизни. В твоем возрасте я ничего не знал о мире Кириана, Темных охотниках, древних богах, Вер-Охотниках. Я был просто глупым мальчишкой, с глупыми детскими мечтами», — он горько рассмеялся. — «Я думал, что стану отличным адвокатом. Что у меня будут жена и дети…»