Шеррилин Кеньон - Инстинкт (ЛП)

Но Ксев все еще отказывался принять ее логику, вцепившись в свои аргументы.

— Вы не имели права решать это.

Она проигнорировала его гнев.

— Люди не смогли противостоять усумгаллу века назад, когда знали о них и были готовы к битве. Теперь… они беспомощны перед Малачаем и его союзниками. Они даже не знают о них. Что уж говорить об армии против них или магии и элементах, чтобы связать его! И что мы должны были делать? Стоять в стороне и наблюдать, как вы косите людей ради собственного удовольствия?

Сжав челюсть, Ксев в ответ замер, будто что-то понял. Его дыхание стало тяжелым, он встретился с разгневанным взглядом Меньяры.

— Ее отец не Верлайн. Не может этого быть. Я бы почувствовал, ведь мы бы были братом и сестрой.

— Нет. Азура стерилизовала его, опасаясь, что он породит дитя, способное убить или пленить ее.

— Ризар?

— Пропал много веков назад. Никто не знает, что с ним произошло.

На его лице появился ужас, он повернулся к Нику. Он смотрел на него, будто никогда не видел раньше. Будто смотрел на него другими глазами.

Затем он перевел взгляд на мать Ника, и на мгновение Ник решил, что Ксев убьет Меньяру.

Или его стошнит.

— Вы выбрали для этого задания воина света, — это было тихое утверждение, а не вопрос.

— Другого не было. Нам нужен был отец, рожденный прямо из Источника Калосум. Он был ближе всего к тем, кто мог породить подходящую дочь.

Ксев поморщился, прикусив губу.

— Они люди, а не глупые пешки для твои эгоистичных игр, Кэм.

Она уставилась на него.

— Никто не знает это лучше меня. Я все делала для защиты других. Ради защиты и пользы, ради моей любви к этому миру и его обитателям. Именно я осталась в этой дыре, чтобы наблюдать и защищать. Чтобы быть здесь все время ради них.

Но взгляд Ксева все равно осуждал ее за поступки.

— Он хотя бы знает, что стал отцом?

— Конечно же нет. Если бы он узнал правду, это стало бы катастрофой глобального масштаба. Его дочь зачали, приняли и отправили к обычным родителям, которые ее удочерили. Никто и не предполагал, что она нечто большее. Она не знала, что ее удочерили. Она считает, что родилась от приемных родителей.

Ксев горько рассмеялся.

— И все равно вы сделали это не уведомив его, без его согласия. Вы нарушили все законы нашей жизни. Использовали его и ее мать. А мать знает? Хоть кто-то из них?

— Нет. Мы не могли позволить им это. Они могли предупредить Адариана. Мать встретила его лишь раз… в баре, привела его домой. Она думала, что он человек, просто проездом в ее городе.

Он выругался.

— Как типично для вас. Вы вывели их на линию огня, не предупредив или защитив. Они ничего не знали и не понимали. Да как вы могли?

Ник свистнул, перебивая их.

— Эй? Кто тут понимает, о чем они вообще говорят?

Даже Сими не подняла руку, а это говорило о многом. Сими обычно знала все.

В этот раз она лишь пожала плечами.

Ник перевел внимание на тех двоих, что знали.

Меньяру и Ксева.

— Так, тогда может один из вас прояснит? Пожалуйста? Потому что, похоже, вы обсуждаете мою жизнь и мою семью. И у меня дурное предчувствие.

— Давай ты, — Ксев скрестил руки на груди и уставился на Меньяру. — Твое зачатие и рождение не были случайностью, Ник. Все твое существование — ловушка для твоего отца.

Уж лучше бы это было шуткой.

— Прости, что?

Ксев повернулся к нему, медленно кивнув.

— Именно поэтому ты такой сильный и опасный, и поэтому отличаешься от предыдущих Малачаев. Ты не просто потомок Мавромино. Как и в первом Малачае, который начал все это, в тебе тоже есть кровь воина Сефирота.

Эти слова были для Ника как удар под дых.

— Прости, что?

Коди резко вдохнула, Сими раскрыла рот так широко, что показались ее клыки.

— Это дает нам надежду для него, — Меньяра встала и посмотрела в лицо Нику. Она сглотнула, заламывая руки. — Но все должно было случиться не так. Все.

Меньяра, нахмурившись, пыталась объяснить им:

— Дитя, ты должен понять. Мы не хотели навредить ни тебе, ни твоей матери. Наши намерения были иными. Мы лишь хотели обуздать силы Адариана. Удержать его гнев и исполнить пророчество, данное нам столь давно.

Ник не мог дышать, он обменялся хмурым взглядом с Сими и взял Коди за руку. Просто, чтобы знать, что она его якорь, пока он мучительно пытается осознать сказанное Меньярой. Часть его всегда подозревала правду, но другая часть злилась и страдала.

— Я так запутался.

— У Сими тоже голова кругом. Я вообще заблудилась давным-давно.

Ксев горько рассмеялся, он оперся руками на диван и прислонился к нему. Его глаза стали огненно-красными, в них сверкали гнев и ненависть.

— Они так поступали с нами с начала времен. С нами, рожденными от тьмы, могущественными существами. Тиамат, Брейт, Калеб, я и ты, твой отец. Список бесконечен. Нашу силу питают ненависть, боль, горечь и ярость. Беды — это камень, о который мы точим свои мечи. То, что ломает слабых существ и отправляет их рыдать в могилах, лишь ведет нас к победе. Жестокость других ни капли не трогает нас. Это все, что мы знаем. Поэтому мы непобедимы. Поэтому они, — он мотнул головой в сторону Меньяры. — не могут биться с нами лицом к лицу. И они знают это. Поэтому они ломают нас тем, против чего у нас нет защиты.

Его взгляд переместился на Коди и на их сцепленные руки.

Ник нахмурился.

— Не понимаю.

Ксев сглотнул и заговорил снова.

— Из-за нашей сущности и из-за того, как нас родили и вырастили, мы говорим себе, что нам ничего не нужно. Что мы ничего не хотим, что мы ничто. Что мы презренные темные создания. И нас это устраивает. Нам не нужно, чтобы они принимали или одобряли нас, — он опустил взгляд на пол к ногам Коди. — Но есть нечто, что затягивает нас в пучины и ослабляет без нашей на то воли.

— Свет, — выдохнула Коди.

Он твердо кивнул.

— Никто не сразит нас в битве. Мы знаем, как сражаться против большинства. Как устоять в любом водовороте. Мы знаем, как пережить оскорбления, жестокость, злобу. Они впитались в нас с молоком матери.

Ксев указал Нику на лежащую без сознания мать.

— К несчастью, неожиданное проявление доброты разоружает нас. Простая улыбка застает нас врасплох. Невинная любовь оставляет нас беззащитными и ставит на колени. Так они калечат и свергают нас. Не войной, дружбой.

Коди покачала головой.

— Любовь — это не слабость.

Он жестоко рассмеялся.

— Твоя мама первая, кто не согласится с этим, Найриа, — он перевел взгляд на Ника. — Это убило твоего отца, Малачай. Это отдало меня и Калеба нашим врагам, это и убьет нас в итоге.

Меньяра грубо фыркнула.

— Да как ты смеешь говорить с ними о любви, если ничего о ней не знаешь.

Он скривил губы в усмешке.

— Знаю благодаря тебе, да, Кэм? Ты была так добра ко мне, так понимала меня, когда я был мальчиком, желающим утешения и находившим в лучшем случае твой холодный отпор… а иногда и пощечины. Ты относилась ко мне, как к предмету, пока меня не затопила ненависть.