Шеррилин Кеньон - Инстинкт (ЛП)

Один проклятый Малачай.

Один проклятый Сефирот.

Навечно связанные друг с другом, приговоренные сражаться в последней битве, которая покончит с миром.

А теперь, если Ксев сказал правду, Менни использовала последнего Сефирота, чтобы от него забеременела бабушка Ника и чтобы его мать стала ловушкой для его отца, зная, что отец не сможет от нее отказаться. Чирайз и Адариан были как инь и янь. Невинный человек с кровью сефиротов. Человек, который не знал о неземных созданиях, которые жили вместе с людьми.

Ник переводил взгляд с Меньяры на мать, не способный поверить в это.

— Ты подставила мою мать?

— Прости, Николас.

Ошеломленный Ник пытался вдохнуть и снова его посетило ощущение, что он выбился из ритма времени, что все замедлилось.

— Именно поэтому у нее такое чистое сердце? Такое неподкупное и нежелающее верить в сверхъестественное?

Менни кивнула.

— По какой-то причине она не может его видеть и непонятно реагирует, когда мы пытаемся объяснить ей. Я пыталась намекнуть ей, когда она была девочкой, но она так резко отреагировала, что я стерла это из ее памяти и с того момента держала ее от всего подальше. Она просто не могла это вынести.

Теперь он понял, почему его мать так плохо отреагировала, когда Амброуз попытался рассказать ей правду о паранормальном мире вокруг них. Наверное, это запустило внутри нее то, что она не могла нормально жить с тем, что не совсем человек. Что ее так странно зачали.

Амброуз, наверное, еще не знал о секрете ее рождения. Возможно, поэтому его мать сейчас без сознания. Она частично Сефирот и то, что заразило Калеба, могло заразить и ее.

Меньяра вздохнула и заговорила снова.

— Именно поэтому Чирайз не видит зло в других. Она как маяк притягивает тех, кто нуждается в доброте: Ашерона, Калеба, Кириана, Пельтье. Как Сефирил, она смягчает обстановку вокруг. Она бальзам для души. Если сефирилы не сражаются, то могу успокоить даже самые беспокойные души.

И это разозлило его. Из-за того, что они с ней сделали, на его мать напали, а затем ее вышвырнули из дома. Подростком она забеременела и осталась без крыши над головой. Брошенная всеми.

Да, Меньяра забрала ее к себе, но теперь он знал правду…

Ник жаждал крови.

Он уставился на Меньяру.

— Как ты могла так поступить с моей матерью? Ты стоила ей всего!

— Николас, все должно было произойти не так. Мы думали, что спрятали ее, обезопасили. Ей дали хороший дом с доброй, любящей семьей, которая заботилась о ней. Но ее свет такой яркий, что его не замаскировать. Каким-то образом она призвала Адариана до того, как мы были готовы. Он нашел ее за годы до того, как должен был, — она протянула руку, чтобы убрать волосы с его лица. — Прости за боль, что мы причинили вам с Чирайз. Мы не хотели, ты должен мне поверить.

Ник посмотрел на бездвижное тело матери. Она выглядела так молодо, да так и было. Многие женщины в ее возрасте только начинали заводить семьи, у них не было обузы-подростка.

— Не передо мной тебе стоит извиняться, Менни. Не мне ты причинила боль. Ты разрушила ее жизнь.

И что хуже, Меньяра позволила ему разрушить ее тоже. Это было больнее всего.

Меньяра покачала головой, отрицая.

— Она бы первая не согласилась. И ты знаешь это, Николас. Вот что делает ее такой особенной, что дает нам надежду, что и ты будешь отличаться от предыдущих Малачаев. Тебя единственного с самого рождения растила любящая мать. Ты Малачай, в котором сошлись свет и тьма. Ты не желаешь разрушать. Благодаря твоей матери ты можешь выбрать добро.

Честно? Сейчас у него не было хороших и радостных мыслей. Он был готов причинить вред всем и всему, кто причастен к такой жизни его матери.

От слов Меньяры его передернуло, ему вспомнился Амброуз, которого он видел чуть раньше. Его будущее не обещает ничего хорошего. Он был на грани обращения. И его предчувствия говорили ему не ждать светлого будущего.

Судя по положению вещей, он крупно облажался. И не было способа избежать этой судьбы.

Да, он был в растрепанных чувствах.

Ему солгали, дали под дых.

А еще его все это жутко бесило.

— Я вас больше не знаю, дамочка. Все, что ты мне говорила, было ложью. И я говорю о каждом слове из твоих уст. Даже о твоем имени. И как я должен в это поверить? Довериться тебе? Как я смогу снова тебе поверить?

— Я все еще твоя тетя Менни.

Ага, точно. Это так?

Была ли она Меньярой, жрицей вуду и креольской акушеркой, принявшей его роды, или же египетской богиней Маат, родственницей Коди? Или же древнейшей богиней Кэм, родственницей Калебу и Ксеву?

Как она может менять свою личность и родственников, как люди меняют носки? Это жутко запутало три последние извилины в его голове.

— Нет, ты мне чужая. Некто, использовавший мою мать для своей выгоды, сделавший ей очень больно при этом говоря, что она может верить тебе, — Ник увернулся от руки, которую она протянула, чтобы дотронуться до него. Он был не в настроении. Все происходило слишком быстро.

Если честно, он уже и не знал, кому верить.

Кроме себя самого. Пусть он и знал, что Амброуз не совсем в своем уме, но тот по крайней мере на лгал. Особенно о его матери и ее благополучии. В этом он точно мог быть уверен. Амброуз лишь хотел спасти свою мать.

Насколько он знал, все остальные, даже Коди, врали ему. Он не хотел себя мучить, но в этом стоило признаться. Ливия была права на все сто процентов.

Никому нельзя доверять.

Он больше не знал, кто есть кто. Казалось, вокруг него одна ложь. От этого кружилась голова. Если честно? Ему хотелось, чтобы его снова вернули на землю. Нужен якорь, чтобы он перестал чувствовать себя потерянным и растерянным.

— Я вообще каджун?

Меньяра рассмеялась.

— Да, Николас. Это точно. Твоя бабушка была настоящая, играющая зеко каджунка, ты бы ей гордился.

Ну хоть это осталось. Слава богу. Он не был уверен, что вынес бы новость, что он внук какого-нибудь нефтяного магната.

Загремел гром, замигал свет, наступила тьма.

К несчастью, она напомнила ему, что нужно было сделать.

— Мне нужно найти Глаз Ананке, чтобы разобраться с этим беспорядком. Кто-нибудь о нем слышал?

Четыре пары глаз смотрели по сторонам, отказываясь повернуться к нему, давая понять, что он как всегда единственный идиот в комнате.

— Что?

— Где ты услышал этот термин? — спросила Меньяра.

Ник решил было ей не отвечать. Он не должен был ей ничего, учитывая, сколько раз за годы она солгала ему. Но с другой стороны…

Какая разница? Он устал от лжи, устал играть в игры.

— Амброуз сказал мне найти его.

Менни нахмурилась.

— Амброуз?

— Ага, будущий я. Очевидно, через несколько веком мне на лицо припечатают лук Темных Охотников. Хотел бы я, чтобы Артемида выбрала на моем теле место получше. И я скоро стану бездушным Малачаем, желающим покарать человечество и съем демона, чтобы путешествовать во времени. Жаль, что время ограничено и я смогу лишь прийти сюда и сказать себе найти Глаз и использовать его, чтобы исправить испорченное, — он посмотрел на Коди. — Так что это такое?